Книга Когда оживают Тени - Сергей Джевага

Вот не хотелось. Что вообще понимает старый пердун?..

И потому я напрягся сильнее, сжал кулаки. Но почувствовал — отвратительно краснею. Что хуже, ничего поделать с собой не мог.

— Ладно! — вновь смягчился Дампир. — Твое право. Иногда хочется перевернуть мир, возвысится, влюбить в себя девиц и доказать, что ты лучший. Но пойми, парень, единственное чего я хочу — чтобы ты не сломал себе шею. А ты именно этим и занимался. Боевую печать ведь городил?

Молчать дальше глупо. И верно ощутил, как гнев и раздражение в нем сменились легкой насмешкой и, как ни странно, любопытством.

— Да.

— Занятно, — хмыкнул опекун. Вновь посмотрел на лист с каракулями, присел и потянулся за другим, с эскизами и таблицами. Где-то с полминуты изучал, а потом одобрительно кивнул. — Амбициозно.

— Издеваешься? — нашел в себе смелость буркнуть я.

— Ни капли, — серьезно ответил Старик. Подвигал бровями в сомнениях и добавил: — Основу ты выбрал правильную. Как минимум самую мощную из тех, какие сейчас знаешь и способен сотворить. Концентрические круги создают эффект рекурсии, усиливают друг друга и работают очень надежно.

— Но именно она и расползается! — огорченно сказал я.

— Ты забыл — если внести между кругов символы, тогда кольца могут вращаться относительно друг друга из-за разности потенциалов. Качественный смысл основы меняется, за ней тянется и содержание Печати. А так как нет якоря, у тебя все пляшет и конфликтует, из-за дисбаланса разлетается и расползается… Смекнул?..

Присев на одно колено, Дампир подобрал карандаш и начал рисовать на бумаге, пытаясь визуально донести идею. А я внимательно всмотрелся, попытался соотнести со своими мыслями и просветлел лицом.

— А если вот так?

Тоже присев, взял кусок писчего угля и быстрыми росчерками, сместил символы к центру круга. Дорисовал и новые — стабилизирующие, уплотняющие.

— В правильном направлении мыслишь, — задумчиво проронил Старик. — Но опять не учитываешь нюансов. Теперь делаешь якорем центр, и, если перепад в мощности символов будет выше определенной границы, кольца могут начать вращаться в трех измерениях. Уровень мастера Лиги, и ты вряд ли сумеешь сейчас выстроить рабочий контур со столькими переменными. Думай.

Скрипел мозгами я отчаянно. И так прикидывал, и эдак, скреб затылок и тер подбородок, морщил лоб. Но как ни кривляйся, а знаний не хватало. Спустя пять минут я прекратил ломать комедию и с вздохом произнес:

— Помоги.

— Сдаешься? — усмехнулся опекун. — Ну, не хмурься, шучу я. Такому учат где-то через год. Но мы ведь не в Академии Лиги. Верно? Ладно, смотри.

Вновь взявшись за карандаш, Старик легким движением вписал во внешний круг пятиконечную звезду и добавил в углах и пересечения символы-связи. Я же впился глазами в эскиз и недоверчиво покачал головой.

— Хочешь сказать, что нужно сделать две основы, а потом наложить одну на другую?

— У каждой фигуры есть плюсы и минусы, — кивнул Дампир. — Никто не мешает тебе совмещать. Вместе будут стабильнее. Я тебе подкину справочник, оттуда узнаешь, что с чем лучше комбинировать. Кстати, сюда можно вписать несколько треугольников под разными углами, чтобы получилось многолучевая звезда. Причем реально так делать с каждым кольцом.

— Такую основу ничем не прошибешь! — сказал я восторженно, представив и восхитившись элегантностью решений.

— Кхе, услышали б меня современные преподаватели, пришли бы в ужас, — рассмеялся Старик. — Ведь азы не гнозис, а теургии. Первая сейчас из-за дефицита энергии больше проваливается в микротоки, использует простейшие фигуры и каналы, что складываются в машины на металлической подложке. Там своя механика взаимодействий со специфическими законами, не менее сложная. А вот теургия на начальных этапах кажется более примитивной и топорной. Но когда достигнешь вершин, начнешь чувствовать, то поймешь, что горизонты бесконечны. Хватило бы сил… И сие приводит нас ко второму выводу — сложные фигуры пока тебе недоступны.

— Ты не дал попытаться, — обвинил я, и снова насупился.

— Да пробуй, я не против, — фыркнул старик. — Если сделаешь основу из двух фигур, я буду впечатлен. Пойми, парень, силенок нужно побольше. Чем мощнее воздействие, тем большая воля нужна, чтоб продавить Изнанку. И больше мощи, чтоб пропустить энергию Той стороны через себя. Концентрироваться ты так не умеешь, чтоб удержать две-три схемы, а потом оперировать ими одновременно. Но попробуй. Самому любопытно, что получится.

— И сделаю! — с жаром заявил я.

В тот момент казалось, что ошибки уяснил, и что теперь-то уж непременно получится составить уникальную боевую Печать. В душе затеплилась робкая надежда. А вызов брошенный старым пиратом, заставлял горячиться в жажде доказать — я могу… я, черт побери, могу!

Дампир снова остудил порыв, подняв ладонь и нахмурившись.

— Подожди. Мы не закончили.

— Что? — упавшим голосом спросил я, почувствовав — основной удар последует в следующий миг.

И Старик его, конечно же, нанес.

— Я посмотрел на то, что ты тут нарисовал и написал. И по обилию символов воспламенения, повышения температуры выходит, что задумал нечто вроде огненного шара. Верно?

— Э-э-э, допустим, — осторожно ответил я.

— Хорошо. Тогда ответь — откуда ты собрался брать огонь?

В зрачках Дампира плясали бесы Ада, а ухмылка казалась людоедской.

— Откуда…

Собственный голос показался жалким, ломким и отвратительно слабым.

— Ты ведь не задумывался, — вздохнул опекун. — Просто напихал побольше тех символов, что выучил, и связал известными тебе способами. В глупой надежде, что вот возьмет да жахнет.

— Глупой? — вновь повторил я за ним.

— Ага, — пожал плечами Старик. — Нет, с какой-то точки зрения ты работал верно. И я горжусь тем, насколько четкие у тебя построения, расчеты. Ошибся ты в фундаментальных вещах. Вина на мне. Я не преподаватель Академии, даю знания обрывками, больше практики. А с теории на самом деле и начинается, в Лиге первые полгода заставляют зубрить аксиомы и теоремы. И лишь после серьезных экзаменов допускают в лаборатории.

— Ладно, — с трудом поборов гордыню, сказал я. — Не сработает?

— Нет, — категорично ответил Дампир, резанув меня острым взглядом. — В лучшем случае ты упадешь в обморок от потери сил. В худшем — в кому. И совсем уж погано будет, если твоя писанина начнет хоть немного работать. Потому что любой гностик связан со своим творением. Изнанка тебя высушит, прежде чем появятся первые искры. Или сведет с ума.

— Но почему? — почти сорвался на возмущенный крик я. — Ты сам сказал, что действовал правильно!

— И добавил, что ошибаешься в основополагающих вещах, — спокойно парировал Старик. — Не горячись. И запомни — нельзя сделать что-то из ничего. Та сторона позволяет нам менять кое-что в реальности. Но только менять. И если кто-то завтра научится созидать нечто из пустоты, то станет богом. Изнанка же дает силу трансформы, перерождения. Ты можешь убрать вещество из одного места и добавить в другое, снизить температуру на одном конце стального прута, чтобы повысить на другом. Но это примитивно. По факту гностики переделывают нечто существующее. Перестраивают, точечно воздействуют. Понимаешь?..