Книга Пляжное чтение - Эмили Генри

Гас оставил меня всего через несколько часов после того, как прижимал меня к той книжной полке в своем доме. Это было намного хуже, чем самый худший сценарий, который мог придумать мой мозг, когда я взвешивала все «за» и «против» начала отношений с Гасом.

Почему он только сейчас сказал, что хотел меня столь долгое время? В тот момент, когда он признался, это показалось таким сексуальным, но теперь я чувствовала себя так, словно он сумел поймать меня в свои сети. Мой глупый роковой недостаток снова нанес удар.

Несколько минут я ждала у раздвижной стеклянной двери с пылающим лицом, уткнувшись в стакан. Когда мой телефон пропищал о письме от Гаса, я подскочила. Мое сердце бешено заколотилось, но уныло стихло, когда я открыла письмо. В письме не было ничего, кроме: «Мероприятие у Пит 2 августа в 7 часов вечера».

Мне вспомнились слова Мэгги: то, что мы с Гасом делаем, настолько отличается внешне, что «это» просто интересно. И я была совершенно уверена, что только что дала разрешение на совместное с ним книжное мероприятие.

«Тупой кролик, тупой кролик, тупой кролик», – мысленно повторяла я. Я провела месяц в почти постоянном контакте с Гасом. Если бы я провела целый месяц, не имея в приятелях никого, кроме испачканного кровью волейбольного мяча, я бы тоже плакала, когда прилив унес его в море[55].

Но нет, это было неправдой. Не только одиночество и склонность к романтизму привели меня сюда.

Я знала Гаса. Я знала, что его жизнь всегда полна беспорядка. Знала, что его стены были настолько толстыми, что потребовались бы годы, чтобы пробить их, и что его недоверие к миру зашло очень далеко – почти до самой сердцевины. Я знала, что не была той волшебницей, которая могла все исправить, и поэтому просто оставалась сама собой.

Когда наше знакомство дошло до такого уровня, я уже точно знала, кто такой Гас Эверетт, и ничего менять не собиралась. Конечно, едва ли он будет романтиком, который танцует под дождем, но мне был нужен Гас таким, какой он есть. Гас и только Гас.

Я приготовилась к тому, что мое сердце будет разбито, и теперь подозревала, что мне ничего не остается, как только ждать, когда это случится.

Глава 22

Поездка

«Да ладно тебе, Гасси. Залезай!» – Мэгги плеснула водой на край бассейна, но Гас только отступил назад, качая головой и ухмыляясь.

– Ты что, боишься, что это испортит тебе завивку? – дразнила Пит у гриля.

– Да, и тогда мы узнаем, что у тебя есть завивка! – добавила я.

Когда его взгляд упал на меня, меня пронзила дрожь, а затем последовало неутешительное осознание того, что обвисший купальник, который одолжила мне Мэгги, делал меня похожей на мокрое эскимо, запутавшееся в туалетной бумаге.

– Может быть, я боюсь, что когда я войду, никто не установит таймер и не напомнит мне выйти и воспользоваться ванной, – сказал Гас.

В дальнем конце бассейна худощавый маленький мальчик и пухленькая маленькая девочка набросились на нас с противоположных сторон, и мы потонули в их брызгах. Гас попятился, глядя на меня.

– Что? – спросила я. – Весело? Ты боишься, что это заразно?

– Нет, я боюсь, что бассейн уже полностью заполнен мочой.

Гас вернулся в дом, и я старалась не слишком явно посматривать, не появится ли он снова.

Мэгги нашла пляжный мяч, и мы начали кидать его туда-сюда. Довольно скоро пробило четыре часа, а так как Соня должна была прийти в пять, я извинилась и пошла переодеваться. Мэгги тоже проворно выскочила и схватила желтые полотенца, которые мы оставили на краю бассейна.

Она накинула одно из них мне на плечи, прежде чем я успела его схватить, и повела меня внутрь.

– Ты можешь воспользоваться ванной наверху, – сказала она с милой улыбкой и, кажется, даже подмигнула.

– О, хорошо – произнесла я смущенно и, собрав свою одежду, пошла по лестнице.

Деревянные ступеньки оказались скрипучими и узкими, а на полпути они делали оборот и наконец выходили в коридор наверху. Ванная располагалась в самом конце коридора – розовый кафель здесь показался мне довольно милым, хотя дома этот цвет меня бесил. С одной стороны коридора виднелись две двери, с другой – третья, и все они были закрыты. Ну все, мне уже пора было уходить. Я собиралась уже стучать в эти двери, пока не найду Гаса, но смущение и обида одолевали меня.

В нашем первом откровенном разговоре Гас ясно дал понять, что он не из тех, от кого можно чего-то ожидать. «Такого даже ты, Яна, не сможешь идеализировать».

В ванной комнате я вытерлась полотенцем и оделась, затем вышла и тихо постучала в первую дверь. Ответа не последовало, и я подошла к той, что была напротив. Кто-то промямлил «Да», и я осторожно открыла ее. Гас лежал на двуспальной кровати в углу, вытянув ноги и прислонившись спиной к стене. Немного приоткрытые жалюзи справа от него пропускали полоски света.

– Пора отправляться? – спросил он, почесывая затылок.

Я оглядела комнату и увидела разномастную мебель и полное отсутствие растений. На прикроватном столике стояла лампа, похожая на футбольный мяч. На стене напротив кровати висела синяя книжная полка, в которой стояли американские и иностранные издания книг Гаса.

– Ты пришел сюда, чтобы поразмыслить о собственной смертности? – спросила я, кивнув взгляд в сторону книжной полки.

– Просто голова разболелась, – ответил Гас.

Я подошла, чтобы сесть рядом с ним, но он встал прежде, чем я смогла сесть.

– Я пойду и попрощаюсь. Да и ты тоже должна попрощаться, если не хочешь, чтобы Пит занесла тебя в черный список.

Потом он вышел из комнаты, и я осталась одна. Я подошла ближе к книжной полке. На самом верху стояли четыре фотографии в рамках. На одной младенец с темными глазами на фоне нарисованных облаков и еще какого-то размытого изображения. На другой были Пит и Мэгги, только моложе на добрых тридцать лет и в темных очках на макушке, а между ними стоял маленький мальчик в сандалиях. Над его головой – между плечами Пит и Мэгги – виднелся кусочек замка Золушки.

Третья фотография была гораздо старше. Портрет с эффектом сепии улыбающейся маленькой девочки с темными кудрями и ямочкой на щеке. На четвертой фотографии была футбольная команда. Маленькие мальчики и девочки в фиолетовых майках выстроились в ряд с более молодой и стройной Пит со свистком на шее и низко надвинутой на глаза кепкой. Я сразу же нашла Гаса – худого и грязного, с застенчивой улыбкой, которая, как и сейчас, косила на одну сторону.

Снизу донеслись голоса. «Ты точно не можешь остаться?» Это говорила Пит. Я поставила фотографию на стол и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Первые несколько минут пути домой мы молчали, затем Гас спросил: