Книга Опасные игры - Карина Хэлли

Последние слова он произнёс с трудом. У меня упало сердце.

– Нет, – сказала я, гладя его по щекам и подбородку, – это не прощальный поцелуй. Это просто поцелуй. Я люблю тебя, Кэмден Маккуин.

Мои губы дрожали, глаза жгло. Он был потрясён, ошарашен, да и я тоже. Я ничего не могла с собой поделать. Я не могла не сказать этих слов. Я должна была сказать их, пока не стало слишком поздно. Пришло время искупить вину, и я сделала это, признавшись.

Он поцеловал меня с такой силой, что я едва не задохнулась. У него вырвался всхлип, а может быть, у меня. Это не имело значения – мы стали единым целым, мы всегда им были. Наши губы были мокрыми, солёные слёзы ощущались на языке. Это был не прощальный поцелуй, это было начало чего-то нового. Того, что будет длиться вечно.

Даже если мы не будем вместе. Потому что мы не могли быть вместе. Я знала – нужно вернуть ему его жизнь. И попытаться исправить свою.

Я разжала объятия, стёрла слезу, сбежавшую по щеке. Указала в сторону дороги, разворачивавшейся перед нами, дороги с её яркими магазинами и аккуратными пальмовыми рощами, разлиновавшими главную улицу, как дорожные знаки, указывающие путь. Единственный для нас путь.

С минуту он смотрел на меня, запоминая мельчайшие подробности моего лица. И я смотрела на него. На красивые полные губы, на выразительные брови, в глаза, знавшие меня, настоящую меня, какой я стала и какой была. И какой буду. Даже в нелепых очках для чтения он был самым красивым мужчиной из всех, кого я видела. Я подумала, что он больше не сделает мне татуировок. Мне хотелось, чтобы он оставил на моём теле как можно больше следов. Чтобы все видели, какой след он оставил в моём сердце.

Мы подъехали к салону, припарковались. Всё было таким же, как всегда. Сад камней – таким же опрятным; идеальный вариант для лентяев и беглецов. Больше на парковке не было ни одной машины. Движение показалось мне странно тихим для трёх часов дня.

Он выключил мотор, протянул мне ключи.

– Тебе, наверное, придётся отдать их, – сказал он, пытаясь пошутить. Его ладонь накрыла мою. Мы оба понимали – это была не шутка. Я улыбнулась, как смогла.

– Пойдём.

Мы вышли из машины. Чёрный внедорожник зарычал у нас за спиной, тормозя на углу улицы. В ту же секунду распахнулась дверь в салон, на лестницу вышел Хавьер в облегающей белой футболке, подчёркивавшей его атлетически сложенную фигуру, и серых джинсах. Он словно хотел показать своим видом, что бояться его не стоит, но мешали тяжёлые ботинки.

Он широко раскинул руки, будто приглашая нас в свой дом, и улыбнулся широченной улыбкой, которая, казалось, делила его лицо пополам.

– Вы это сделали! – воскликнул он и рванул к нам, перепрыгивая ступеньки. Подошёл к Кэмдену, потирая ладони, будто собирался съесть его на десерт.

Я смотрела на двух мужчин – Кэмдена, ростом метр восемьдесят, готового проломить Хавьеру голову, и миниатюрного Хавьера, юркого, как рептилия в тёплый день. В одного из них я была влюблена несколько лет назад, в другого – сейчас. Удивительно, как эти двое, как мы трое оказались похожи.

Я встретила Кэмдена в школе, научившей меня биться за жизнь лучше, чем этому могли бы научить родители. Хавьера я встретила потом. Он помог мне довести этот навык до совершенства.

– Значит, вот он, знаменитый Кэмден Маккуин, – сказал Хавьер, дружелюбно улыбаясь. Вот что его отличало – он мог быть до того очаровательным, открытым и дружелюбным, что вы в жизни бы не заметили исходящей от него угрозы. Но Кэмден заметил. Ему доводилось играть со змеями. Его нельзя было так просто сбить с толку.

– Где мой сын? – спросил он, и я услышала, как он скрипит зубами.

Хавьер наклонил голову.

– Ах, ты волнуешься за них? Вот они, – он указал в сторону салона. Кэмден посмотрел туда и покачал головой.

– Я не идиот. Я не пойду туда, пока не увижу, что они живы и в безопасности. Выпусти их.

Хавьер театрально закатил глаза. Направил на Кэмдена большой палец, будто спрашивая, кто, чёрт возьми, этот парень. Потом недовольно посмотрел на меня.

– Ангел, ты никогда не говорила, что он так цепляется к деталям.

– Делай что он сказал, Хавьер, – сказала я куда увереннее, чем себя чувствовала. Он глубоко и тяжело вздохнул.

– Хорошо. – Повернувшись, он махнул в сторону дома. – Выпусти их. Тут кое-кто по ним скучает.

У двери-ширмы появился Рауль, распахнул её. Вышла миниатюрная, стройная, темноволосая женщина. София. Незнакомка с картины Кэмдена. Её лицо было всё в синяках и сильно распухло, но в целом выглядела она прилично. Она держала за руку пухленького, очаровательного мальчика чуть постарше того, чья татуировка была выколота на ноге Кэмдена.

– Кэмден! – крикнула она. Я не хочу врать о том, что моё сердце не сжалось, когда она назвала его по имени. Он рванул к ним, подхватил на руки мальчика, который, может быть, уже забыл своего папу, но всё равно был рад его видеть. Глядя на них, я ощутила новый укол боли.

Хавьер, наблюдавший за мной, заметил это. Подошёл поближе, заправил прядь волос мне за ухо, глядя на меня с обезоруживающей нежностью. Я изо всех сил постаралась сдержаться, не крикнуть, не дёрнуться.

Бежать было некуда. Я слышала в голове знакомую мелодию.

– Теперь ты моя, – прошептал он. – Теперь и навсегда.

Вскинув подбородок, я посмотрела на него.

– Ты отдашь Кэмдену деньги.

Губы Хавьера растянулись в ухмылке.

– Конечно.

Кэмден говорил с Беном, который вновь расплакался, и пытался успокоить ребёнка.

– Рауль, – крикнул Хавьер, – отдай им деньги.

Рауль вышел из салона, держа в руках небольшой раскрытый чемодан, полный купюр. София, какой бы несчастной ни казалась, как бы далеко ни стояла от Кэмдена, была явно впечатлена. В чемодане было пятьдесят тысяч долларов. Цена за меня.

Кэмден резко повернулся, прижимая к себе Бена.

– Что это? – закричал он. Хавьер ухмыльнулся.

– Деньги. За Элли Уотт. – Он указал мне на внедорожник. – Давай, нам пора ехать.

Я застыла посреди сада камней, зная, что мне нужно сделать, но не зная, как я себя заставлю.

Кэмден стоял на крыльце, изумлённо глядя на меня.

– Это цена за тебя?

– Прости меня, – прошептала я, стараясь заглушить в себе боль. – Ты это заслужил. Ты и твоя семья. Вы должны начать новую жизнь.

Передав Бена Софии, Кэмден рванул ко мне по лестнице. Двери внедорожника распахнулись, вышли двое крупных мужчин в костюмах. Они подошли к Кэмдену и оттащили его назад, прежде чем он успел ко мне приблизиться.

– Что ты делаешь? – кричал он, безуспешно пытаясь бороться с ними, вырываясь, корчась от боли. – Ты не должна этого делать, Элли!