Книга Миг - и нет меня - Эдриан Маккинти

Подкрепившись, я отправился дальше. Идти по мягко пружинившей под ногами лесной подстилке, состоявшей из укрытого опавшей листвой перегноя, было довольно легко, хотя я очень устал. Главным моим врагом были вездесущие лианы, которые перекидывались через тропу, норовя оплестись вокруг ног. К счастью, день выдался не жаркий, и для меня по крайней мере это служило большим облегчением. Большую часть времени я шел куда глаза глядят и остановился только ближе к вечеру. Моя левая нога совсем онемела, и это меня беспокоило больше всего, присев на землю, я попытался ее обнюхать, но ничего не учуял. Не зная, хороший это признак или дурной, я попробовал встать, но не смог. Сев, я совершил ошибку — усталость нескольких часов бесцельных блужданий навалилась на меня, и я был не в силах пошевелиться. Все же я кое-как поднялся и, отыскав на ближайшем дереве подходящую развилку, забрался в нее, свернулся калачиком и заснул.

На следующий день я понял, что у меня начались галлюцинации. Наверное, они были у меня с самого начала, но только теперь я осознал, что голова у меня не совсем в порядке. Проснулся я от того, что какие-то большие хищные птицы терзали мою левую ногу, отрывая от нее большие куски мяса. Резко выпрямившись, я попытался отогнать их, но дерзкие твари только покосились на меня с бесконечным презрением, а потом вернулись к своему омерзительному занятию. Я кричал, махал руками, но птицы продолжали как ни в чем не бывало клевать мою ногу. Тогда я бросился на них с кулаками, но потерял равновесие и свалился с дерева на землю. К счастью, я устроился на ночлег не очень высоко, да и лесная подстилка смягчила удар. Очнувшись, я первым делом огляделся по сторонам и, конечно, не увидел никаких птиц.

Это была последняя капля. Я не выдержал и несколько раз всхлипнул. Потом я еще долго сидел под деревом, предаваясь невеселым размышлениям. Бежать из тюрьмы, пройти пешком десятки миль, пережить ураган — и все только для того, чтобы загнуться в джунглях от лихорадки! Это казалось чудовищно несправедливым.

А как же я попаду в Штаты, чтобы привести в исполнение мой план?

В самом деле — как? Не стоило обманывать себя — я заблудился. Я был болен. Я едва мог ступить на больную ногу. И самое главное, мой мозг отказывался мне служить! Я пытался что-то придумать, но ничего путного мне в голову так и не пришло. Господи, неужели я действительно схожу с ума?!

С трудом справившись с приступом паники, я сделал несколько глубоких вдохов и постарался собраться с мыслями. Я мог остаться на месте и надеяться, что кто-то пройдет мимо, или же я мог отправиться дальше и попробовать найти помощь. Я был готов даже сдаться властям — уж конечно, этот вариант был намного лучше, чем безумие и смерть в сыром тропическом лесу.

Подумав так, я попытался встать, но это оказалось невозможно.

Тогда я нашел подходящую палку. Опираясь на нее, я с грехом пополам поднялся и двинулся вперед. Моя скорость заметно упала — теперь я шел чуть не втрое медленнее, чем в предыдущие дни, к тому же мне приходилось постоянно смотреть себе под ноги, чтобы выбирать дорогу полегче. Так я шел полдня, потом, обессиленный, упал и заснул. Ночью прошел дождь, он разбудил меня, и я лежал, ловя открытым ртом дождевые капли и стараясь напиться.

На следующее утро я не смог подняться даже с помощью палки и решил, что теперь буду ползти. Это оказалось намного проще, чем ходьба, так что я преодолел, пожалуй, даже большее расстояние, чем накануне. Кроме того, на четвереньках было гораздо легче перелезать через упавшие деревья и клубки лиан.

Так я передвигался весь этот день и часть следующего. Уже ближе к вечеру я вдруг с удивлением заметил, что джунгли стали редеть — в сплошной завесе листвы появились прорехи, сквозь которые проглядывало небо.

В ту ночь меня особенно мучили галлюцинации. Мне мерещились змеи, которые то кусали меня за лодыжку, пытаясь сожрать мою ногу целиком, то обвивались вокруг меня и душили. Всю ночь я корчился и кричал, умоляя их оставить меня в покое, но они исчезли только с рассветом.

Все еще холодея от пережитого ужаса, я пополз прочь от места, где провел ночь. Теперь я двигался вслепую, потому что мои глаза не желали открываться. Я полз несколько часов, а потом упал лицом вниз и в таком положении отключился. Проснувшись за несколько часов до рассвета, я снова пополз, сам не зная куда, но не сомневаясь, что конец уже близок. По складу характера я никогда не был склонен опускать руки и сдаваться, но я был реалистом, и сейчас мне было совершенно ясно: дела мои плохи. Я знал, что скоро умру, и полз вперед совершенно машинально, каждую минуту ожидая наступления последних судорог и смерти.

К счастью, я ошибался. В этот раз старушка Атропос[36]вовсе не собиралась со мной покончить, и, надеюсь, подобная идея не придет ей в голову еще долго. Была ночь, и меня, должно быть, направляли сами дочери Никты,[37]ибо, отклонись я немного влево или вправо, я бы никогда не наткнулся на загон для свиней; вместо этого я бы заполз глубоко в джунгли и наверняка умер там в ближайшие несколько дней. Но, как я уже говорил, боги судьбы или какие-то другие сходные существа, прослышавшие о печальной истории моей жизни, о моей незавидной судьбе и о моем плане, поняли: чтобы шоу продолжалось, им придется оставить меня в живых. Именно они организовали мое спасение, поставив в самом сердце джунглей небольшой загончик с сараем, в котором обитали небольшие, дружелюбные свиньи черной масти, позволившие мне заползти в ограду, упасть на теплый навоз и ждать.

Ждать пришлось недолго. Вскоре где-то в стороне послышались детские голоса. Сначала дети беззаботно болтали и распевали какие-то веселые песенки, потом последовала длинная пауза, тревожный шепот и быстрый топот ног, свидетельствующий о поспешном бегстве. Прошло еще немного времени, и я услышал голос взрослой женщины. Сначала она тоже шептала, потом заговорила громко и властно, по-видимому отдавая какие-то распоряжения. И я почувствовал, как не меньше десятка рук отрывают меня от земли. Поначалу я решил, что опять брежу, но эта галлюцинация мне определенно нравилась. Крошечные, слабые ручки наполовину несли, наполовину тащили меня куда-то в темноту, и я знал, что конец моим странствиям близок.

Несколько минут спустя я почувствовал у губ чашку с водой и услышал голос, спрашивавший по-испански:

— Quen es usted? De donde ha venido usted? Que sucedio a su pie?[38]

Мне снова дали воды, потом к первому голосу присоединилось еще несколько. Какой-то мужчина спорил с двумя женщинами; речь, вне всякого сомнения, шла обо мне. Насколько я понял, мужчина был против моего появления, но сопротивлялся он вяло. Кто-то начал снимать с меня одежду и обмывать тело, а крошечные детские пальчики выбирали вшей у меня из волос. Одновременно женский голос ласково уговаривал меня выпить воды, в которой было разведено немного толченого маиса. Наконец меня вымыли и закутали в одеяло. Меня еще немного трясло, но вскоре я заснул.