Книга Опасные удовольствия - Наталия Левитина

– Дирли-Ду! Конечно!

Вячеслав Матвеевич улыбнулся милой женской нелогичности. Вроде бы они собирались этой ночью вдвоем добраться до крайних пределов интимности. Что же такого она могла сказать своей соседке? Вячеславу Матвеевичу почему-то было очень хорошо. Не переставая улыбаться, он отправился в душ.

В приемной, воровато оглянувшись на дверь, Дирли-Ду пробежала глазами список телефонов и набрала необходимый номер. Охранник, который вел неусыпное наблюдение на первом этаже высотного здания, сразу ответил.

– Это из офиса «Ойлэкспорт интернешнл». Мы только что прошли с Вячеславом Матвеевичем, – официальным тоном сказала Дирли-Ду.

– Так?

– Где-то через двадцать минут должен подойти референт Вячеслава Матвеевича, он принесет необходимые документы. Пропустите его.

– Фамилия?

– Фамилия? Ой, как же его фамилия? Мне Вячеслав Матвеевич говорил… Минутку, я спрошу, – Дирли-Ду зажала трубку ладонью и немного помолчала. – Алло, знаете, Вячеслав Матвеевич куда-то вышел. Но парень такой молодой, симпатичный, светловолосый, в бежевом плаще. Он сообщит, что идет к нам.

– Ладно, – согласился охранник. – Пропустим. – В кабинете ждал Куницын с полотенцем в руке.

Он расстался с пиджаком, а на лбу закрутилось мокрое колечко волос. Дирли-Ду прицелилась, разбежалась, прыгнула ему на шею и влепила президенту сокрушительный поцелуй. Не разъединяя объятий, они свалились на диван.

– Я сначала стесняюсь, – объяснила Дирли-Ду, не переставая целовать поверженного Куницына, – но если раздеться, то смущение как рукой снимает. Вы… ты умывался ледяной водой. Такой прохладный, гладкий, вкусный.

– Видишь, я побрился, – с гордостью сказал Вячеслав Матвеевич. – Пока ты терроризировала сонную подругу ценными указаниями. Позаботился о твоих нежных щечках.

– Ты быстрый и заботливый, – с восторгом прошептала Дирли-Ду.

«И немножко того. Ненормальный, – добавил про себя Куницын. – Где я? Что я? Валяюсь среди ночи в рабочем кабинете в объятиях незнакомой женщины… Тихий ужас!»

Вячеслав Матвеевич ласково придавил мягкую Дирли-Ду на своей груди, она в ответ влюбленно запищала. «Но как приятно! – подумал Куницын. – Я человек, а не буровая машина. Нефтепровод. Хочу безумств и наслаждений!»

– Там, в приемной, кофеварка. Давай выпьем кофе? – предложила придавленная Дирли-Ду. – Ты сильный, однако. Сколько тебе лет?

– А тебе?

– Я старенькая. Двадцать четыре.

– А я еще совсем мальчик. Сорок восемь. Ровно в два раза. Пойду сварю кофе.

– Я сама, я сама! – затрепыхалась в руках Куницына Дирли-Ду. – Пусти! Я сварю исключительный кофе.

Девушка вывернулась, спрыгнула с дивана и исчезла. А Вячеслав Матвеевич сладко потянулся и остался лежать в предвкушении.

Через несколько минут кофе был готов.

– Пустили без проблем?

– Да. Спит?

– Только что отключился. Это не навредит его здоровью? Приятный мужчина.

– Здоровью – вряд ли. Отличное снотворное. Утром будет как огурчик. Но его репутации и жизненному благополучию я собираюсь нанести колоссальный урон.

– Мне он понравился. – Дирли-Ду оглянулась на Куницына, который мирно сопел на диване. – Надо укрыть его чем-нибудь.

Константин устремился к внушительному сейфу, вмонтированному в стену, натянул перчатки, словно профессиональный грабитель, и принялся за работу.

Дирли-Ду с сомнением посмотрела на железный шкаф.

– Не верится, что ты сумеешь его открыть. А не надо порыться в столе? Я могу, – предложила она свои услуги.

– Потом.

Тяжелая дверца сейфа плавно оторвалась от стены. Константин нырнул внутрь.

– Вот оно! Вот оно! – почти закричал азартный капитан. – Дирли-Душечка, получилось! Милый, драгоценный Куницын! Все бумаги здесь, в сейфе. А ведь мог хранить их где-нибудь в другом месте.

Костя торопливо просматривал бумаги, шелестел, аккуратно перекладывал стопки документов. Дирли-Ду заглянула в сейф из-за его плеча.

– О, денежки! – восторженно мяукнула она. – Как много! Давай конфискуем! – Голая рука просунулась под локтем капитана в направлении плотной пачки стодолларовых банкнотов. Костя звонко прихлопнул жадную ручку и резко обернулся к Дирли-Ду.

– Ну-ка, брысь! – прикрикнул он. – Ничего нельзя трогать! Куницын поймет, что в его сейфе кто-то побывал!

– Ушла-ушла! – ретировалась Дирли-Ду. – Какая конспирация! Пойду сотру свои отпечатки с кофеварки. А ты имеешь право предъявлять Куницыну обвинение, основываясь на документах, раздобытых нечестным путем?

– Благодаря этим бумажкам мне удастся убедить начальство устроить облаву на Куницына.

– Облаву! Мне становится его жаль. Давай не будем ему вредить! Он славный.

– Дирли, ну ты опомнилась! Скормила мужику тонну снотворного, запустила в его кабинет роту налоговых полицейских – и на попятную! Где тут ксерокс?

– В приемной есть. Раньше я не была знакома с Куницыным. Пообщалась и прониклась нежностью.

– А со мной ты тоже общалась, – с обидой заметил Костя. – Я у тебя совсем не вызываю симпатии? Не нравлюсь?

– А почему я тебе помогаю? Глупый.

Костя включил копир и принялся за дело. Аппарат тихо гудел, внутри пластмассового корпуса перекатывался валик света. Дирли-Ду и здесь встревала в процесс. Она хватала горячие ксерокопии, пробегала жадным взглядом абзацы.

– Да что же это такое?! – возмутился наконец капитан. – Сейчас получишь по мягкому месту!

– Какое мягкое место ты имеешь в виду? – удивилась Дирли-Ду, посмотрев вниз, на холмики груди, живот, бедра, – все, обтянутое тончайшей тканью. – Мне интересно! Объясни хотя бы, в чем виноват Куницын?

– Твой обворожительный Куницын тянет соки из Отечества, выкачивает миллиарды, обворовывает Родину, набивает свой бездонный карман.

– Патетическая соната. Финал.

– Смеешься, да? – Костины глаза горели лихорадочным блеском. Он оседлал любимого коня и понесся вскачь. – Ты просто не представляешь размеры его преступной деятельности. Преступление, которое совершил я, проникнув в его сейф, так же ничтожно, как воробьиный скелетик рядом с ребром бронтозавра. Если бы не погиб Глеб Батурский, в моих руках не оказалось бы нескольких бесценных документов, указывающих на Куницына. Ему просто не повезло, и я мог бы отмахнуться и не вникать, но я устроен иначе. Таких, как Куницын и Батурский, надо истреблять. Пока живут десятки, сотни людей, оставляющих за собой право превращать общественное достояние в частную собственность, России ничего хорошего не светит.

– Костя, ты ведь не злой! – испуганная гневной тирадой пискнула Дирли-Ду. – А Батурский, между прочим, много занимался благотворительностью. Я читала в прессе!