Книга Свеча для трупа - Энн Грэнджер

Миссис Арчибальд оказалась дома. Мередит отыскала адрес в телефонной книге. Там был только один Арчибальд — Дерек, упомянутый дважды: его имя стояло против телефона лавки и против домашнего телефона. Перед тем как постучать в дверь, Мередит с минуту постояла, задумчиво разглядывая соседний дом, где когда-то жили Кимберли и ее бабушка.

Она ощущала не только любопытство, но и печаль. Невозможно было определить, сильно ли дом изменился за прошедшие годы. Скорее всего, нет, хотя сейчас там что-то перестраивали — крышу покрывал брезент, вдоль одной стены тянулись леса. Под брезент забрался ветер, угол тяжелой ткани поднимался и хлопал о стену.

Двенадцать лет назад из невысокой двери этого дома в последний раз в жизни вышла Кимберли Оутс. Она прошла по узкой, выложенной камнем дорожке, направляясь на свою последнюю встречу. «Нарядилась», как сказала ее бабушка на допросе, и пошла. Грустная подробность, но небезынтересная. Если Кимберли потратила больше усилий, чем обычно, на то, чтобы выглядеть привлекательно, то, вероятнее всего, она отправилась на встречу с мужчиной. Другим мужчиной, не тем, с кем она каждый день виделась на работе, что исключает Саймона Френча. Была ли улица пуста в это время? Встретился ли ей кто-либо по дороге? Мередит не знала этого, но ей нетрудно было представить, как Кимберли улыбается и здоровается с соседями.

«Вы сегодня приоделись», — прозвучали у нее в голове слова миссис Этеридж. В тот злосчастный день Кимберли слышала похожие фразы, вроде: «Кимберли! Куда это ты так нарядилась?»

Дождь усилился. Вода стала затекать за воротник. Мередит повернулась и поспешила к дому миссис Арчибальд.

— Сатанистские ритуалы? Черные мессы? — Расплывшись в кресле, миссис Арчибальд удивленно посмотрела на Мередит. Ее выдох сопровождался непроизвольным, долгим и мучительным стоном. — Никогда не слышала! Здесь, в Бамфорде?

Недоверие смешивалось с любопытством на ее пунцовом лице. Она не верила, это да, но явно желала услышать побольше о столь занимательном предмете.

— Я расспрашивала вашего мужа об одном случае, произошедшем несколько лет назад, когда миссис Этеридж обнаружила на церковном алтаре свечу и цветы. В то время они оба входили в приходской совет. Возможно, мистер Арчибальд до сих пор в нем состоит?

Миссис Арчибальд покачала головой:

— Нет, он вышел из него несколько лет назад. Этому отцу Холланду не нужны советчики. Мистер Эплтон был совсем не таким. Он был очень милым джентльменом. Таких священников, как он, уже нет. Жаль, что его нельзя вернуть с того света. В конце, правда, он слегка тронулся умом.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что Дерек Арчибальд предпочитал фактически править советом в священство покойного отца Эплтона, а не послушно исполнять железную волю отца Холланда.

— А что ваш муж рассказал вам о том деле со свечой? — спросила Мередит.

В комнате горел камин. Газ в нем едва слышно шипел, бледное нездоровое пламя нерешительно колебалось. День был, конечно, прохладный и дождливый, но Мередит просто задыхалась от жары в этой крохотной комнатке. Однако она не была старой или больной, в отличие от миссис Арчибальд, которая была и старой, и больной. Ее шумное дыхание пугало. Каждый вдох давался ей с трудом. Ведь здесь же душно, почему она хотя бы не откроет окно?

Хрип — пауза — шипение. Будто сидишь в машинном отделении старого, дышащего на ладан пароходика.

Мередит охватило чувство вины. Зачем она сюда пришла? Зачем она беспокоит больную женщину?

Но миссис Арчибальд, по-видимому, была не против. Вряд ли к ним часто приходят гости.

— Да. Помню, Дерек вернулся домой поздно и сказал, что Джанет Этеридж устроила на заседании кавардак. — Миссис Арчибальд фыркнула. — Она постоянно такое вытворяла! Из-за нее моему мужу и отцу Эплтону пришлось идти в церковь. Там смотреть-то не на что было: догоревшая свеча и увядшие цветы. Дерек сказал, что это дети. Тут у нас не дети, а настоящие дьяволята, вот что я вам скажу! — Миссис Арчибальд разволновалась, хрипы в ее груди стали громче. — Они тут такое устраивают! Знают, гаденыши, что не могу догнать их и отстегать хорошенько прутом! Я никогда особо крепкой не была. Я была нежным ребенком. Доктор сказал моей матери, что я не выживу. У меня тут где-то была фотография. Я была худой, как вон та статуэтка! — Она показала на фигурку из дрезденского фарфора — пастушку в розовом и зеленом. — Легкая как перышко.

В это было трудно поверить, а миссис Арчибальд не сделала попытки найти фотографию. Мередит заподозрила, что «нежный» является в ее устах эвфемизмом слова «больной». Теперешний оплывший вид миссис Арчибальд являлся, конечно, результатом болезни, но по нему можно было догадаться, что она никогда не была худышкой. Скорее всего, в детстве она была толстой, бледной, болезненной. Мередит начала понимать, почему эта женщина так явно не понравилась Алану — он не любил, когда люди утопают в жалости к себе и живут в придуманном мире.

Миссис Арчибальд продолжала бичевать пороки современных отроков:

— Разве я могла себя так вести, когда была маленькой?! Нет, нас держали в ежовых рукавицах! А теперь они что хотят, то и творят! У меня язык не поворачивается сказать, до чего они докатились!

Последнее явно было неправдой. Она умирала от желания рассказать Мередит, что сделали соседские дети. С этой женщиной можно было разговаривать, только послушно следуя за ней, как баржа за ледоколом, поэтому Мередит попыталась изобразить на лице сочувствие:

— Я понимаю. Ужас, а не дети. А что они сделали?

Почувствовав заинтересованность, миссис Арчибальд воскликнула:

— Они стояли под дверью и выкрикивали всякие штуки! Грязные, мерзкие слова, которые не должен знать ребенок! Пропихивали через почтовую щель похабные картинки!

— Похабные картинки?

— С голыми женщинами! Страницы, вырванные из гнусных журналов! Они покупают их в газетных киосках. Это просто отвратительно. Продавцы складывают журналы на верхних полках, но дети все равно достают!

Если верить миссис Этеридж, Дерек Арчибальд поступал так же, но его жена, скорее всего, об этом не знала. «Интересно, а где Дерек держит свою коллекцию порнографической литературы? — задумалась Мередит. — Естественно, не дома. В лавке?»

— Я была в ярости! И Дерек тоже. Ведь он всю жизнь посещает церковь! — Лицо изменило пунцовый цвет на иссиня-белый. Казалось, страдалицу сейчас хватит удар. — Они изгваздали мою стену в огороде! Написали на ней: «Дерек Арчибальд — грязный старик»! Я вызвала полицию. Они пришли и спросили, знаю ли я, кто это написал. «Дети», — ответила я. Они спросили: «Кто именно из детей?» Да откуда я знаю, кто именно! И они ничего не сделали. Даже пальцем не пошевелили!

— Какой кошмар, — без выражения сказала Мередит, надеясь, что миссис Арчибальд успокоится.

Миссис Арчибальд и сама поняла, что слишком разволновалась. Ее распухшие пальцы, вцепившиеся в подлокотники кресла, медленно разжались.