Книга Охота на короля - Денис Юрин

На стоявшего слишком близко и поэтому не успевшего вовремя отскочить Наставника посыпались обломки досок, а затем рухнул вертикально приставленный к двери тяжелый дубовый стол. Пакль обомлел и тут же получил по раскрытому рту табуретом, быстро вылетевшим из комнаты. Хоть снаряд и не причинил большого вреда, кроме разве что выбитых зубов, но до конца боя на новичка можно было не рассчитывать.

Поняв, что дело плохо и исход схватки зависит теперь только от него, ветеран лиотонской армии кинулся в атаку, пробежав прямо по перевернутому столу, под которым уже зашевелился Мерун. Еще до того, как Марвет увидел лицо врага, перед глазами появилась крышка второго табурета, как не трудно догадаться, направлявшаяся уже в его сторону. Прикрывшись левой рукой от прожужжавшего над ухом и чуть не переломившего кость снаряда, Марвет ворвался в комнату и тут же ударил мечом по шее старого знакомого, внешне почти не изменившегося со времени их первой и последней встречи в Лютене. Колдун легко уклонился от движущегося к его голове лезвия и мгновенно нанес ответный удар в живот противника своим тонким, но необычайно острым и прочным мечом. Марвет почувствовал легкую боль: острие клинка пробило вшитые в куртку пластины, но, потеряв изначальную силу, застряло в мышцах живота, немного не добравшись до жизненно важных органов. Рассвирепев от боли и от вида чужого меча, застрявшего у него в пузе, Марвет нанес второй удар и все также по шее. Вебалс не успел бы вытащить оружие, чтобы прикрыться, и поэтому просто увернулся, но не рассчитал, что противник был вооружен не только мечом.

К удивлению колдуна, из-под плаща сотника с жутким гудением вылетела неизвестно откуда появившаяся палица. Мощный, дробящий инструмент убийства летел снизу, и увернуться от него только что обретшему равновесие после маневра Озету не было никакой возможности. Тяжелый, шипованный набалдашник врезался точно в центр подбородка противника, подкинув колдуна в воздух и подняв фонтан из брызг крови и мелких осколков зубов.

От неожиданно доставшейся победы сотника отделяла всего одна секунда, всего еще один удар, уже по черепу беспомощно распластавшегося на полу тела, но как раз этой секунды у Марвета и не было, как раз именно этот удар ему и не дали нанести.

Сильный толчок сзади сбил ветерана с ног. Едва его нос успел больно стукнуться о доски пола, как на спину приземлилось не тяжелое, но необычайно сильное и когтистое существо. Оно не давало встать, одной рукой давя на хребет, а другой пытаясь добраться до шеи жертвы. К счастью, пластины куртки заметно замедлили продвижение когтей, а на выручку попавшему в незавидное положение солдату вовремя подоспела помощь.

В превратившейся в поле сражения комнате раздался пронзительный женский визг, затем послышался гул удара, мягкий шлепок и протяжный стон. Марвет резко перевернулся на спину и увидел перед своими глазами поразительную картину, настолько неестественную, что в нее трудно было поверить. Каким-то чудом выбравшийся из-под стола Жанор снова вернулся в строй. Он избавил Марвета от сидевшего на его спине вампира, весьма неделикатным способом: схватил Лукабу за волосы и отшвырнул упыриху к стене, оставив себе на память клок ее волос вместе с куском окровавленной кожи. Девица продолжала выть в дальнем углу комнаты, а Наставник, не тратя времени даром, накинулся на начавшего, шатаясь, подниматься на ноги врага, в котором уже нельзя было узнать рыжеволосого весельчака Озета.

Кровавое месиво вместо лица смотрелось ужасно, но что еще хуже, кровь застилала взор, голова Вебалса гудела, как чугунный котел, по которому ради забавы глупый пятилетний малыш бьет палкой, а расплывчатые очертания нападавшего двоились и троились. Вебалс пропустил много ударов рыцарского меча. Обычный человек давно бы уже умер, но колдун по-прежнему стоял на ногах. Жанор упорно теснил врага к стене, чередуя удары клинка и кулака в стальной перчатке, однако, не сделав поправку на глупость своих подчиненных, допустил ошибку, о которой потом очень сильно жалел.

Когда спина колдуна, еле сдерживающего натиск Наставника, появилась в проеме окна, трое стрелков посчитали необходимым выстрелить. Два болта глубоко засели в лопатках Озета, а третий отскочил от металлического крепежа оконной рамы и угодил Меруну в плечо. В победоносной серии ударов возник маленький перерыв, которым не обративший внимания на ранение колдун тут же и воспользовался. Вебалс выпрыгнул в окно и быстро побежал по карнизу. Пока стрелки внизу перезаряжали арбалеты, враг уже успел залезть на крышу и покинуть пределы видимости.

– Идиоты, кто ж вас просил?! – держась правой рукой за простреленное навылет плечо, прокричал высунувшийся из окна Наставник. – Я же вам двадцать раз говорил, стрелять, только если он сам в окно полезет, если бежать попытается!

Крики и последовавшая за ними ругань не могли исправить положения дел. Шанс убить колдуна был безвозвратно потерян, оставалась лишь надежда снова выйти на его след при помощи все еще корчащейся от жуткой боли девицы. Обхватившая обеими руками окровавленную голову Лукаба со злостью смотрела из угла комнаты на повернувшихся в ее сторону мужчин. Она их ненавидела и была готова загрызть, но должна была подчиниться желанию сильного, поскольку хотела жить.

Глава 13

Путь, усыпанный далеко не розами

Что бы ни говорили любители худобы, стремящиеся к идеальной упругости и твердости своих форм, а быть толстым прекрасно, если, конечно, между жиром и костью имеется крепкая мышечная прослойка, а носитель лишнего веса не испытывает дискомфорта от собственной массы и откровенно плюет на презрительные взгляды окружающих. Толстые люди, точнее те из них, кто уже не стремится во что бы то ни стало стать таким же, как все, по-иному смотрят на мир, гораздо мудрее и спокойнее. Они более уравновешены, рассудительны, как правило, обладают завидным чувством юмора, способны посмеяться над самим собой и не придают излишнего значения внешности, то есть обладают почти абсолютным иммунитетом к одному из самых ужасных недугов человечества – нарциссизму, часто доводимому до стадии неизлечимой звездной болезни. Крепыши-толстяки менее подвержены перепаду температур, что часто помогает им пережить холодные зимы; способны дольше обходиться без пищи и обычно более выносливы, чем их антиподы – обезжиренные атлеты. Порой их тело само борется с агрессивной внешней средой и, к примеру, не дает утонуть, когда толстяк устал и уже не может шевелить обессиленными конечностями.

Одурманенный зловонными испарениями и мучившийся от неприятного привкуса во рту Палион с завистью наблюдал за нежившимся на поверхности испражнений Кором, тихо мурлыкавшим себе под нос какую-то популярную и вульгарную, что в принципе одно и то же, лиотонскую песенку. Разведчик устал, после сумасшедшей пробежки и недолгого отдыха ему приходилось плыть, глотая сточные воды ртом, в то время как вампир не прикладывал ни малейших усилий, чтобы двигаться по коллектору, притом с такой же скоростью, как и он. Толстяк просто лег на спину, как поплавок, широко раскинул конечности и великодушно позволил грязной мути нести свои телеса в единственно возможном направлении. Жировые складки хорошо удерживали грузное тело на плаву, и вампир отдыхал, даже, как Палиону показалось, иногда позволял себе погружаться в легкую полудрему. Раззавидовавшийся чужому счастью Лачек попытался поступить по примеру напарника, но тут же пошел ко дну; утонуть не утонул, но всякой мерзости нахлебался изрядно. Вот так вот несправедлива судьба: одни отдыхают, другие гребут изо всех сил, а результат приблизительно тот же.