Книга Фанатки тоже пьют кофе на завтрак - Саша Керн

Я не сопротивлялась, наоборот пыталась быть ласковее и успокоить его самолюбие, неуверенность и жадность. Думала о том, что, наверное, я и есть тот человек, который должен показать ему, что такое любовь, раз его родители не смогли. Думала о том, каким несчастным ребенком он был, жалела, жертвовала и потом же сама себя ругала. Когда он засыпал, я вставала, выходила в кухню, сидела за столом и тихо стирала со щек слезы, утешая себя тем, что я сама не знаю, чего хочу.

И в то же время думала о Натане, пыталась понять, зачем он носит мое украшение у себя на шее, зачем задает эти вопросы о счастье, зачем пишет, зачем не оставляет меня в покое. Наверное, в тот момент я близка была к безумию, сойти с ума из-за мужчин, глупее и представить сложно. Хотелось просто спрятаться где-то от всего и переждать момент.

Такси аккуратно протискивалось по узким улочкам, объезжая припаркованные авто и пробки, а Том продолжал гладить мое колено, сдвигая подол платья все выше, а другой рукой прижимал за талию меня все ближе к себе. Я смущалась, намекая на то, что в машине есть водитель, старалась от него отодвинуться, сделать расстояние между нами чуть больше, пока не услышала название нужной улицы от водителя и его вопрос:

– Может быть, вас подвезти поближе к пабу?

– Нет, спасибо, – отрезал Том. – Мы прогуляемся.

Он достал из кармана джинсов деньги и расплатился, затем выбрался наружу, обошел такси и, открыв дверь, протянул мне руку. Оказавшись у него в объятиях, я растерялась, почувствовав его жадный, словно бы наказывающий меня, поцелуй.

– Том, мы собирались встретиться с твоими друзьями, – напомнила я, слегка отстранившись, но не успев перевести дыхание и поправить волосы, опять оказалась в его объятиях.

– Я соскучился по тебе, – выдохнул он мне в губы и, толкнув, прижал к сырой шероховатой стене ближайшего здания.

– Том, – я пыталась высвободиться из его захвата, упираясь руками в его грудь, но он, разозленный этим, только сильнее прижимал меня. Рукав его влажной от дождя куртки задел лицо, когда он преградил мне путь к отступлению, выставив руку, которой упирался в стену. Я чувствовала исходившую от него злобу и желание напомнить о том, кто здесь главный.

– Скажи, что ты меня любишь, – прошептал он в ухо, касаясь мочки губами. – Скажи…

– Я тебя люблю… – повторила я, смотря поверх его плеча на мокрый от моросящего Лондонского дождя, асфальт.

– Скажи мне это, смотря мне в глаза, – не унимался он, будто от этого зависел сегодняшний вечер. Челка его новой прически рвано упала на глаза, и он резко зачесал ее назад.

– Том, это глупо, – всплеснула я руками.

– Что глупо? – он все еще злился на меня из-за чего-то. – Глупо говорить своему парню, что ты его любишь? А может, ты меня вовсе не любишь? Или я вовсе не твой парень? Что глупо? Объясни?!

Выпустив меня, он шагнул назад, встречаясь со мной глазами. Его что-то тревожило, о чем он вовсе не хотел говорить, а я не хотела спрашивать. Мне всего лишь хотелось, чтобы все было как раньше, ровно и спокойно. А еще, я понимала, что сама виновата, что своим поведением, тем, как я все время нахожусь в какой-то задумчивости и отстраненности, спровоцировала такое отношение и эту ситуацию, которая рушит все, что мы пытались построить.

– Я… – я запнулась на полуслове.

– Что я?! – Том подлетел ко мне, и его кулак врезался в сырую кладку старого кирпича рядом с моим лицом. Я отвернулась в другую сторону, провожая взглядом редкие машины, уносящиеся в сумеречную темноту дня, сделала вдох и закрыла глаза.

– Ты никогда не будешь с ним! – раздраженно прошипел он мне в ухо. – Ты ему не нужна. Ни сейчас, ни тогда, никогда! Для него главное не упустить момент. Работа на первом месте!

Я осторожно повернулась к нему, пытаясь не провоцировать взбешенного парня, который что-то пытался доказать мне вот так вдруг, когда мы собирались просто встретиться с его друзьями попить пива. В глазах бесновался дикий огонь, но мне все равно не было понятно, в чем моя вина.

– А кому я нужна? – тихо спрашивала я у этого ночного города.

– Мне. Ты нужна мне. Стася… – Том обхватила мою шею ладонью, и большой палец ласкал мои скулы и подбородок так нежно, что я чувствовала дрожь в его руке. Недавно разъяренный мужчина, смотрел на меня совершенно поверженным взглядом, моля о чем-то, что я уже кажется никогда бы не смогла ему дать.

– Мне не выносима мысль, что ты можешь исчезнуть из моей жизни.

Может быть, эту жалость к мужчинам в нас воспитывают с детства? Может быть, мы постоянно хотим видеть в них вот этого доверчивого ребенка, которого хочется пожалеть? Я не могла устоять под этим щенячьим взглядом, перед этой грубой лаской и дикой слабостью, но я понимала, что сама же возненавижу его и себя за то, что сейчас произнесу.

– Я не исчезну, я тоже люблю тебя, – повторила я и нежно прикоснулась к его губам. Он прервал поцелуй и ткнулся лбом в мой.

– Скажи, что он тебе безразличен… – кто-то сейчас по кусочком разрушал меня, заставляя быть безвольной глупой куклой в руках умелого кукловода. Но я понимала, что ему это сейчас нужно. Если бы я только знала, что эта сцена умело разыграна для зрителей. Если бы я только знала…

– Мне нужен только ты. Слышишь? Ты – Томас Страуд.

– Не называй меня так – Томас. Как кота…

Я усмехнулась и, обняв его за шею, прислонилась своей щекой к его.

– Все будет хорошо, – не то успокаивая его, не то давая надежду себе, повторяла я. – Все будет хорошо.

Он поцеловал меня в щеку влажным долгим поцелуем, а потом, как обычно, схватил под колени и закружил.

Паб «The Red Lion» находился в районе Барнс, где жили друзья Тома и Джонатана. Их общие друзья, которые могли видеть все, что происходило между нами, пока мы выясняли отношения на другой стороне улицы. Это я поняла после того, как Том поставил меня на землю, и мы, наконец, направились в обнимку к довольно современному строению, которое казалось небольшим снаружи.

У входа, возле красных львов курили Джонатан и Бобби, напротив них стоял еще один парень, а с другой стороны Коула под руку держала девушка. Они что-то тихо обсуждали, не смотря в нашу сторону.

Серое здание освещало перекресток своими большими окнами, где свет звал зайти внутрь, согреться и пропустить пару пинт пива. Темная двухстворчатая дверь была немного приоткрыта и оттуда слышался гул веселых голосов. Девушка рядом с Коулом, симпатичная кудрявая брюнетка, что-то шепнула ему на ухо, он повернулся к ней, ответил и стал что-то рассматривать у себя под ногами. Бобби уже улыбался нам, пытаясь сгладить напряжение, которое чувствовалось в компании на улице, когда мы перебегали дорогу.

– Привет, – оживленно поздоровался Том.

– Привет, – ответила одновременно Бобби и кудрявая девушка.

– Привет, – поздоровался Коул.