Книга Селфи на балконе - Алёна Снатёнкова

— Большего бреда в жизни не слышала. — Для образа надо было еще у виска покрутить, но еле сдержалась. Тут и так случай тяжелый. Кажется, кое-кто закончил развивать свой мозг в первом классе в третьей четверти.

И я ради этого терпела все его шутки?

— Жаль, что я тебя полы мыть не заставила.

— Красотка, да я ж тебе помочь хотел. Глаза открыть в конце концов. Что за время такое? Люди перестали видеть хорошее. Даже спасибо не сказала. Взяла и обидела меня. Как так можно?

— Пожалуйста.

Бурчу, а сама уже разворачиваюсь, чтобы этого мегамозга одного оставить.

— За что «пожалуйста»?

Замираю, когда слышу голос Корнеева. Поворачиваю голову, ну, точно он. Значит, глюки меня еще не догнали. Жить можно.

Ой, а чего это он так близко подошел? Прям сантиметр между нами, и я уже чувствую на себе красные точки от женской половины, которые рядом находятся.

Угу.

Стреляют в меня — не целясь.

— Наталья советовалась с именем вашего будущего ребенка, а я подсказал назвать его «Назаром». — Выкрутился, гад. — Но бывайте, малыши. У дяди Назара взрослые дела. Откланиваюсь.

И ведь реально откланялся. Поклонился нам, руку за спиной держа, а потом свалил, будто Суханова рядом и не было.

— Имя будущего ребенка? — говорил Корнеев, не провожая друга даже взглядом.

— Ну, и друзья у тебя барин.

Надо как-то отойти от него. Нельзя стоять так близко друг к другу, под пристальными взглядами всех собравшихся. Они ведь смотрят. Я боковым взглядом чувствую, как все на нас таращатся. Конечно, видят, что сам Корнеев к какой-то Туське приклеился, а она, даже и не против этого. Стоит и стоит себе, учащенно кислород потягивая, как коктейль из тонкой трубочки.

Но Даня на всех зевак внимания не обращает. Кажется, он их и вовсе не замечает.

— Чего хотела твоя сумасшедшая вместе с Селезнёвым?

— Да я сама не поняла. Вика рассказала, что квартиру ищет. А ты откуда об этом знаешь?

Но молчун не отвечает, хотя, на то он и молчун.

Он неожиданно хватает меня под попу, и также неожиданно сажает на подоконник становясь рядом. Я и охнуть не успела, честное слово.

— Ты же в столовой меня с тетей Галей ждал.

— Как ты думаешь, я от твоей Звягиной в институте спасаюсь? Добрые люди говорят, куда мне ходить точно не стоит, чтобы на мину не нарваться.

А-а-а. Теперь стало понятно, почему Вика порой не могла найти своего кумира. А у него значит по всему зданию длинные языки натыканы, которые и помогают барину безопасно перемещаться?

Я и подумать не могла, что тут целая система выработана. Хм, вспомнила. Мысль сама в голову прилетела. Он же до переезда, всегда появлялся там, где я была.

А Туська на совпадения грешила.

— А сегодня затянули с информацией. — Как-то угрожающе звучит мужской голос. — Когда узнал, ты уже в аудиторию зашла. Ничего не случилось?

— He-а. Мог бы и дальше пирожки лопать.

Но все равно, душу грела мысль, что он беспокоился.

— Когда про Селезнёва услышал, этот пирожок мне комом в горле встал. — Говорит Корнеев глядя на мое красное от смущения лицо. — Нат, говори мне обо все. Хорошо?

— Ладно. — на автомате отвечаю ему.

— Отлично. Кстати, у меня для тебя новость.

Корнеев наклонил голову, а я уже, кажется, знала о какой новости идет речь.

— Ты разобрался с моим прогулом?

— Ага. У меня это на лбу написано, что ли?

Вздыхаю, перед тем, как громко засмеяться.

— Мой ты рыцарь с селфи палкой вместо меча.

За этот ошарашенный взгляд парня, я милостиво прощаю Назару его идиотский план.

Хотя…

— Чего?

— Ты офигеешь, когда узнаешь, кто возомнил себя Купидоном в джинсах.

— Трамвай теперь ему, а не моя тачка.

Почему-то мне казалось, что Корнеев оценит по достоинству шутку своего друга. Но, и здесь парень меня удивил. Сломал систему, честное слово. Назарчика-то он не поддержал. Как меня дослушал, так сразу же в лице изменился и начал по телефону пальцем постукивать, что-то там набивая.

Если приглядеться, то и дураку понятно будет, что там не оду о мужской дружбе записывают.

— Я сначала так же подумала, но если поразмыслить, то ничего же страшного и не произошло. За исключением того, что Степка теперь меня в отряд чокнутых записал. Но серьезно он и раньше был обо мне не слишком уж и высокого мнения. Поэтому переживу, падения на самое дно, в его глазах.

— Маленькая поправочка, чтобы друг отца поставил свою подпись на бумажке с печатью, мне пришлось согласиться отснять праздник его дочери.

— Что? В вашем мире, знакомые за «спасибо» ничего не делают? Допустим, если я попрошу помощи у друзей папы, они все сделают. Даже думать не будут.

— Нууу, бесплатно они могут поздороваться. Не считается, да?

Разочарованно помотала головой, не понимая самого главного.

— Значит, есть какая-то проблема со съемкой? Я ведь знаю, как ты камеру свою любишь, а сейчас как-то особо не рад возможности в руках ее подержать.

— Его дочери тринадцать.

— И что? Фоткать тринадцатилетних считается преступлением?

— Нат, соображай. — нетерпеливо говорит барин, изображая из себя мученика.

А чего соображать-то?

Я ж откуда знаю? Мысли читать не умею, и вряд ли научусь. Тем более, как понять, почему студент не хочет видеть школьницу, которую знает?

Эй.

Эврика!

На моем лице появилась злорадная улыбка, и кажется, за ней Корнеев увидел мои коренные зубы.

— Барин-барин. Еще одна поклонница? Маленький сталкерёнок? Эх, тяжко быть красавчиком, да?

— Не смешно. — Тут кому как? Мне, допустим, смешно. Ностальгией какой-то в воздухе повеяло. — Со мной пойдешь. Будешь колючками своими от меня всех малявок отбивать.

— Не-е-е. У меня планы. Придется тебе самому в неравном бою сражаться. Не впервой же.

Вот надо отдать Даньке должное, за мой стёб он меня еще не прибил.

— Какие у тебя планы? Сковородки разбирать? Тем более, я не сказал, когда именно будет сопливое торжество.

— Когда?

— Завтра.

Перед его лицом щелкаю пальцами, пытаясь выдавить всю скорбь.

— Как раз завтра день рождения у моей одногруппницы. Мне так жаль, но я и правда не смогу пойти с тобой. Очень жаль. — Одними губами добавляю последнюю фразу.