Книга Nirvana: Правдивая история - Эверет Тру

«Bikini Kill» играли хардкор, а не панк. То есть их музыка задавалась жесткими правилами и идеологией, в которых не допускалось никаких отклонений. Лишь позднее Кэтлин запустила собственный блестящий проект – импровизационный, малобюджетный даб-поп, группу «Julie Ruin». Это было предметом постоянных споров: Олимпия – это хардкор или панк? Хардкор до мозга костей. Именно к хардкору у Олимпии лежало сердце. «Beat Happening» можно счесть конфликтной – и поэтому панковской – группой, но все, кто были после них, играли для новообращенных. Олимпия задала всем программу, как нужно жить. Хардкор – это альтернативные общественные нормы, это контркультура. Панк более противоречив: это андеграунд и мейнстрим одновременно – «The Sex Pistols» у Билла Гранди, «Nirvana» на шоу «Saturday Night Live».

Но Джек Эндино не согласен с подобной точкой зрения.

– «Nevermind» можно назвать панк-музыкой так же, как первый альбом группы «Boston» [группа 70-х, игравшая стадионный рок] можно назвать панком, – говорит продюсер. – А если «Bleach» – панк, то тогда и альбом «Deep Purple» «Fireball» – тоже панк. Тексты песен «Nirvana» – до «In Utero» – были не более панковскими, чем «American Pie» Дона Маклина. Они были классической рок-группой. И панк никогда не играли. Мне кажется, было очень удобно причислять их к панку. Но если бы они действительно играли панк, то никогда не прекратили бы свое существование[188]. Единственный альбом, который можно назвать панковским, – это «In Utero» в том смысле, в каком песню Джона Леннона «Cold Turkey» можно считать панком[189]. Живые выступления «Nirvana» можно назвать панковскими – но тогда и концерты «The Who» это панк. И «The Who» были, по общему признанию, панк-группой. Но разве панк-музыка появилась в Америке в 1971 году – после выхода альбома «Who’s Next»? Нет. Панк «появился», как это ни прискорбно, только с приходом групп вроде «The Offspring» и «Green Day».

Возможно, Курт и испытал влияние Тоби, но это не значило, что он стал разделять ее идеи. Разочаровавшись в «Sub Pop», а особенно – в постоянной игре на грани фола, которую вели Джонатан и Брюс, которые часто не платили денег группам, а чеки из студий просто выбрасывали, – Курт с Кристом начали подыскивать себе другой лейбл. Они не хотели больше связываться с независимыми компаниями вроде «Touch And Go» или «SST». Они просто не видели в этом смысла. Напротив, воодушевившись примерами своих коллег из «Soundgarden» и «Sonic Youth» (подписавших недавно контракт с «Geffen»), они обратили свои взоры в сторону мейджоров.

«Sub Pop» также работал над проектом заключения контракта с крупным лейблом.

В мае 1990 года, ожидая выход второго альбома, «Sub Pop» предложил «Nirvana» новый контракт – в нем было 30 страниц, и он серьезно закреплял права лейбла. Курт не хотел его подписывать, и они с Кристом обратились за советом к менеджеру «Sound-garden» Сьюзан Сильвер. Она была шокирована негативными эмоциями, которые группа испытывала по отношению к лейблу – среди прочих жалоб упоминались плохая рекламная кампания в поддержку «Bleach»[190], отсутствие банковских счетов и плохое распространение дисков. Сьюзан предложила им найти себе адвоката.

– Курт был очень начитанным, – замечает бывший пиар-менеджер «Nirvana» в Великобритании Антон Брукс. – Он прочел множество книг о рок-н-ролле. Можно сказать, что он занимался самообразованием – учился быть рок-звездой. Помню, как я ходил с ним на несколько встреч – тогда они все еще искали менеджера, а я разругался с «Sub Pop», потому что был полностью на стороне «Nirvana». Мы побывали в нескольких лейблах и у одного издателя – они вели себя с ним очень высокомерно и снисходительно.

Помню, мы стояли с Куртом на улице, – продолжает Антон. – Он курил и вдруг сказал мне: «Мои песни для следующего альбома – они будут хитами номер один. Они очень доступные, это поп-песни – в нашем понимании этого слова». Он знал. Когда люди спрашивали меня: «Ты знал тогда, что „Nirvana“ когда-нибудь станет знаменитой?» – я отвечал: «Да, я знал, что они станут как минимум не менее знаменитыми, чем „Sonic Youth“ или „Pixies“». Тогда я надеялся, что когда-нибудь они соберут «Brixton Academy» [4500 человек] и, может быть, через несколько лет станут хедлайнерами на фестивале в Рединге. Они смогут остаться в Сиэтле, они будут хорошо жить, у них будут дома, семьи, но для того, чтобы оставаться на плаву, им придется постоянно ездить в турне. Любой, кто утверждает сейчас, что в то время думал по-другому, – гребаный лжец.

Через Сьюзан «Nirvana» вышла на адвоката Алана Минца из Лос-Анджелеса, юриста, занимавшегося поиском контрактов для новых групп. Он был обескуражен их внешним видом – Минц говорил, что «Nirvana» была самой грязной группой, когда-либо переступавшей порог его кабинета, – но впечатлен их музыкой. Он стал рассылать демо-запись, сделанную Бучем Вигом, в крупные лейблы, подыскивая контракты.

Это было не так трудно сделать. К тому моменту «Sub Pop» был в самом центре внимания СМИ (даже американская пресса стала писать о лейбле).

– Практически все звукозаписывающие компании хотели заполучить «Nirvana» по той же причине, что и мы, – говорит бывший глава «Gold Mountain» Дэнни Голдберг. – «Sub Pop» считался новой модной компанией, а «Bleach» был одним из самых успешных их альбомов. За них боролись пять-шесть лейблов – «Columbia», отделение «Virgin» («Charisma»), «MCA» и «Atlantic».

– Особенно весело стало, когда группой заинтересовались различные лейблы, – говорит Дебби Шейн, которая к тому моменту встречалась с Дэйлом Кровером. – Началась война контрактов, и это было прикольно – бесплатная еда, напитки, да еще и друзей можно было приглашать. Однажды Курт позвал нас [Дэйла и Дебби] на ужин с менеджером. Мы пошли в таиландский ресторан и реально напились. Чувак из лейбла, по-моему, был жалок – он не разбирался в музыке, не понимал, кто такие «Nirvana», но все равно хотел их подписать.

– Я был очень огорчен и обижен, когда они стали вести переговоры с крупными лейблами, – говорит Брюс Пэвитт, – потому что я был последним, кто об этом узнал. Все говорили мне: «Слушай, я тут был в Олимпии. „Nirvana“ разъезжает в лимузине и все такое». До «Nevermind», да еще в Олимпии – тогда это просто не укладывалось в голове.

Сейчас все становится на свои места, – продолжает бывший глава «Sub Pop», – но в то время очень мало групп подписывали контракты с мейджорами. Это было потрясением. Лейбл делал все возможное, чтобы держаться на плаву. Хотя мы и были все время на мели и не всегда выполняли свои обязательства, но я считал, что хотя бы искренность я заслужил. Я вспоминаю Рим, первое турне «Nirvana», когда у Курта случился нервный приступ и он разбил свою единственную гитару. Мы с Джоном достали свои последние деньги, чтобы купить ему новую гитару! Потом у него украли паспорт, и мы помогли сделать ему новый. Вспоминаешь все эти детали, когда ты отдавал все, чтобы помочь кому-то… а потом этот кто-то идет в другой лейбл и даже не говорит тебе ничего об этом – это было не очень приятно. Хреново было.