Книга Исход. Как миграция изменяет наш мир - Пол Коллиер

Самым очевидным желательным свойством трудящихся-иммигрантов является наличие у них образования или эквивалентной квалификации. Если иммигранты имеют более качественное образование по сравнению с коренным населением, то это с большой вероятностью приведет к росту заработков у коренного населения; если иммигранты менее образованны, то заработки коренного населения могут снизиться, по крайней мере в нижней части шкалы. Поэтому общество, принимающее мигрантов, заинтересовано в том, чтобы отбирать потенциальных мигрантов в соответствии с неким образовательным цензом. Такой подход получает все большее распространение в богатых странах, хотя в настоящее время между ними в этом отношении существуют очень сильные различия. По мере роста образовательного уровня должны повышаться и соответствующие требования, предъявляемые к мигрантам. Как указывалось в главе 4, с точки зрения тех, кто остается жить в беднейших странах, этот вариант не идеален. Беднейшие страны и без того страдают от «утечки мозгов», и это ослабляет их способность угнаться за меняющимся миром путем заимствования и освоения глобальных технологий. Более того, некоторые факты говорят о том, что мигранты, имеющие достаточно высокое образование, посылают домой меньше денег, чем те, кто не так хорошо образован.

Следующий по важности фактор – трудоспособность. В то время как требования по части образования поддаются оформлению в виде списка критериев, которым должны соответствовать иммигранты, за кадром при этом остается огромное количество прочих сведений, важных с точки зрения трудового окружения. Любой, знакомый с университетами, подтвердит, что некоторые студенты и даже кое-кто из преподавателей фактически нетрудоспособны, несмотря на полученное ими отличное образование. Визовые службы мало приспособлены для выявления реальной трудоспособности, а те полномочия, которыми придется наделить иммиграционных чиновников, если поручить им выполнение этой задачи, вызовут рост коррупции. Общество поступит более разумно, если привлечет к выдаче разрешений на иммиграцию частные фирмы. Потенциальные мигранты должны будут не только отвечать критериям, установленным властями, но и соответствовать требованиям фирмы, желающей их нанять. Подобная система действует в Новой Зеландии и Германии. Наниматели заинтересованы в том, чтобы тщательно оценивать претендентов, и потому они будут принимать во внимание более продуманный набор качеств. Страны, выдающие въездные визы на основе механически применяемой системы баллов, окажутся в проигрыше по сравнению с теми, кто подвергает мигрантов дополнительной проверке, потому что будут наводнены людьми, отвечающими букве предъявляемых к ним требований, но в прочих отношениях непригодными.

Помимо этих факторов, связанных с работой, в расчет также следует принимать культуру, которая, согласно одной из ключевых идей данной книги, имеет немаловажное значение. Культура – это то, что отличает диаспоры от коренного населения, притом что одни культуры более далеки от культуры коренного населения, чем другие. Чем шире этот разрыв, тем меньше скорость абсорбции соответствующей диаспоры и тем ниже устойчивый темп миграции. Однако согласно одному из парадоксов миграции в отсутствие мер контроля, учитывающих культуру мигрантов, преимущество окажется у тех, кто культурно чужд принимающему их обществу. Именно потому, что подобные диаспоры абсорбируются медленнее, чем диаспоры, близкие по культуре, эти крупные диаспоры будут способствовать дальнейшей миграции. Поэтому в той степени, в какой это можно сделать, не впадая в расизм, разумная миграционная политика должна устанавливать режим наибольшего благоприятствования для мигрантов из отдельных стран с тем, чтобы компенсировать вышеназванные вредные последствия культурной отдаленности. Пример политически приемлемого подхода к контролю за миграцией, учитывающего культурные различия между мигрантами, дают Швеция и Великобритания, в настоящее время никак не ограничивающие иммиграцию из Польши, но сохраняющие ограничения на иммиграцию из Турции, потому что последняя не была принята в Европейский союз.

Наконец, не последнюю роль играет такой критерий, как уязвимость. Несмотря на массовые злоупотребления статусом убежища, он остается чрезвычайно важной категорией. Помощь беззащитным едва ли принесет экономические блага коренному населению. Ее цель состоит не в этом. Помощь наиболее бедствующим обществам нужна богатым странам ради самоуважения. Тем не менее процесс предоставления убежища можно усовершенствовать. В рамках разумной миграционной политики право на убежище следует зарезервировать для жителей тех немногих стран, которые страдают от гражданских войн, жестоких диктатур, гонений на меньшинства и аналогичных суровых социальных потрясений. Гражданам этих стран право убежища должно предоставляться быстро и щедро. Но этот либерализм необходимо сочетать с временным характером права на жительство: после восстановления мира у них на родине беженцы будут обязаны покинуть приютившую их страну. Обоснованием для этого требования является острая проблема координации, характерная для постконфликтных обществ. Несмотря на отчаянную нехватку квалифицированных кадров, отдельные члены диаспоры не спешат возвращаться на родину. Лишь при одновременном возвращении большого числа людей перспективы страны станут достаточно многообещающими для того, чтобы это возвращение не выглядело чистым донкихотством. В аналитическом плане это возвращает нас к вопросу, разбиравшемуся в главе 3: речь идет о проблемах, встающих при координации сотрудничества. Но если тогда нас интересовала уязвимость существующего сотрудничества в богатых странах, то сейчас необходимо понять, каким образом можно наладить сотрудничество в некоторых из беднейших стран. Как правило, власти постконфликтных стран отчаянно пытаются добиться возвращения диаспоры на родину, но у них отсутствуют средства, которые позволили бы организовать ее скоординированное возвращение. Такие возможности имеются лишь в распоряжении властей стран, дающих мигрантам убежище, и этими возможностями необходимо воспользоваться ради обществ, неспособных выбраться с глобального дна. Цель предоставления убежища в случае конфликтов состоит не в том, чтобы дать новую родину тем счастливчикам, которым удалось выскочить из западни, а в том, чтобы сохранить для страны жизненно важный запас квалифицированных и политически ангажированных людей до тех пор, пока у них не появится возможность вернуться и восстановить свое общество. Обязанность давать убежище не избавляет богатые страны от обязанности задумываться над последствиями своей политики.

Интеграция

Управление размером и составом миграции – не единственное средство ограничить разнообразие и стабилизировать величину диаспоры. Другой способ сделать это – повысить темп абсорбции. Место выбывших членов диаспоры займут новые мигранты. В свою очередь, темп абсорбции диаспоры отчасти зависит от выбора между мультикультурализмом и ассимиляцией.

Абсорбция оказалась более сложным делом, чем первоначально казалось представителям общественных наук и политики. Вероятно, поворот к мультикультурализму отчасти являлся психологической реакцией на эту неудачу: «То, чего нельзя избежать, следует приветствовать». Но при любом заданном ограничении на разнообразие чем ниже темп абсорбции, тем ниже должен быть и темп миграции, и значит, за мультикультурализм тоже приходится чем-то расплачиваться. Отказываться от интеграции было бы преждевременно. Поэтому разумная миграционная политика должна включать в себя набор стратегий, направленных на ускорение абсорбции диаспор. Правительство должно решительно бороться с расизмом и дискриминацией мигрантов коренным населением. По примеру Канады оно должно проводить политику равномерного географического распределения мигрантов. По примеру, заданному в 1970-е годы Америкой, оно должно проводить политику школьной интеграции, устанавливая предельную долю учеников, принадлежащих к диаспорам. Оно должно требовать от мигрантов, чтобы те учили язык коренного населения, и выделять на это необходимые средства. Кроме того, ему следует насаждать символику и церемониалы единого гражданского общества.