Книга Снайпер в Чечне. Война глазами офицера СОБР - Екатерина Наговицына

— Еще один день у тебя в гостях, и пойму, что муки совести — это не красивые литературные образы, — попытался пошутить Бэл, но получилось не очень весело.

— Ощутить настоящее раскаяние дорогого стоит. Оно двери в совершенно другой мир открывает. Ну да это иная история. Что же нам сейчас делать?

— Своди меня еще раз.

— Сейчас? — Девушка вроде даже не удивилась.

— Да. Мне так захотелось увидеть Маринку… Сказать ей… извиниться хочу. Рассказать, что в честь нее Валдай дочку свою назвал.

— Ну что ж, тогда в путь.

* * *

Что-то неуловимое изменилось в унылой ледяной пустоши. Бэл, озираясь, вглядывался в пространство вокруг себя, но не мог понять что. Та же мрачная бездушная стынь с разломом черной проруби. Та же рябь… Рябь! Бэл вдруг понял, что все окружающее пространство пришло в пока не явное, но движение. От темнеющей воды расходились еле заметные всплески, которые расползались в окружающее пространство, преломляя действительность. Колебания усилились, наполняя его неясным беспокойством. И вдруг он услышал отчетливый крик Маринки:

— Беги!

Вздрогнув, обернулся с надеждой, но не увидел никого, кроме поднимающейся у него за спиной огромной беспросветной бесформенной тени. В следующую секунду, повинуясь наработанным рефлексам, он сделал шаг в сторону и, выхватив из набедренной кобуры пистолет, ввалил в разворачивающееся Нечто всю обойму. Тень заколыхалась, подобно черной воде, и с ревом кинулась на него, словно огромная волна, пытаясь накрыть с головой. Бэл шарахнулся, заваливаясь на спину, в холодящем ужасе увидев, как волна эта трансформируется в разинутую пасть чудовища, наполненную сотнями зубов, готовую в следующую секунду обрушиться на него и поглотить, растворить в себе без остатка. Он попытался перезарядить оружие, но патрон пошел в перекос, окуная душу в безнадежное предчувствие неминуемой беды. Хотел закричать, но от безотчетного страха перехватило дыхание. В этот миг отчаянья и жути между ним и черной химерой, закрывая собой, оказалась Ветла, в движении вскидывая автомат и разряжая в темноту целый магазин трассеров, крича ему сквозь рев разрываемой черноты, чтобы он уходил, открывал глаза.

Но он не мог. Не получалось оторвать взгляд от этой всепоглощающей, вспоротой стрельбой мглы, которая с визгом билась ранеными всполохами, но рваными краями по-прежнему пыталась его ухватить, утащить, задушить. И, как в дурном сне, у него совершенно не осталось сил, только ступор и изнеможение. Тем временем Ветла перезарядила магазин, со звонким железным лязгом дослала патрон в патронник и до упора вжала спусковой крючок, выплевывая из ствола светящийся пунктир целеуказания в черноту. Обернулась к нему, пытаясь дотянуться, чтобы выдернуть из оцепенения, и тут же с каким-то живым чавком была пронизана то ли черным клинком, то ли клыком, который материализовался из плавающей мглы. Она вскрикнула, удивленно посмотрела на Бэла, опустила автомат и начала медленно оседать. В тот самый миг, когда Ветла упала, а Бэл сам себе, во второй раз, вслух проговорил, что все это ему снится и надо лишь проснуться, чтобы вынырнуть из окружающего широкомасштабного кошмара, Чернота реактивным движением ухватила его за правую руку, мгновенно погрузив в себя всю кисть. Тут же он почувствовал, как безжизненный холод стал подниматься от кончиков пальцев, наполняя тело, беззвучно нашептывая принять все как есть и просто позволить Тьме забрать его с собой, перестать трепыхаться и спокойно умереть здесь и сейчас, как он мечтал. Ему просто надо отступиться, сдаться, сделать шаг навстречу темноте, и со всеми горестями и страданиями жизни будет покончено раз и навсегда.

Голову кружил дурман, подавляющий волю к сопротивлению. Все мышцы стали словно ватные. Собравшись из последних сил, Бэл смог лишь отклониться от Темноты, с сожалением понимая, насколько это бесполезно. По щеке заскользила одинокая слеза запоздалого раскаянья, и вдруг, почувствовав всю горечь, всю боль от того, что совсем не осталось времени на исправление ошибок, он закричал в голос, надрывая жилы, пытаясь вырваться из черного плена.

И, вторя человеческому крику, из ниоткуда с ревом выскочила громадная черная псина, по размеру не уступающая колыхающейся Тени, и без промедления вгрызлась в смолянистую рябь. Тень заколыхалась, пытаясь вырваться, утечь от рвущих собачьих зубов, но Пуля свое дело знала. Она билась с остервенением бойцовской собаки, не признавая ни окриков, ни боли, нацеленная на победу, на вкус крови поверженного противника. Тень стала проминаться под ее натиском, истаивая и распадаясь, разлетаясь на мгновенно испаряющиеся брызги.

Тварь была повержена! Бэл ощутил, как тут же прояснилась голова, появились силы встать и снова двигаться. Тело, мысли вновь были подвластны ему, но он, опрокинутый на спину, несколько раз осторожно вдохнул-выдохнул, до конца не веря в собственное спасение. Затем тяжело поднялся на негнущиеся ноги и тут же увидел лежащую в крови Ветлу. Сердце зашлось болью. Бэл кинулся к девушке, но, как только прикоснулся к ее телу, его словно пронзил удар тока, и он очнулся в доме Ветлы, в кресле.

Озадаченно взглянул на свою руку — от нее поднимался пар, как будто он выдернул ее из кипятка, но пальцы изнутри рвал холод. С тревогой перевел взгляд на соседнее кресло, на Ветлу, ожидая увидеть расползающееся кровавое пятно на груди, но крови не было, как не было и самой раны. Ветла была жива, хоть и выглядела плохо. Бледная, с испариной на лбу и залегшими под глазами синяками, она была словно тяжело больна или все-таки ранена. Девушка медленно открыла глаза и, встретившись с ним взглядом, вымученно улыбнулась:

— Видишь, как оно бывает. За все приходится платить.

Каждое слово давалось с трудом. Тяжело поднялась, ее тут же качнуло, и она чуть не упала. Бэл подхватил, удерживая, поддерживая, помог дойти до дивана, где она легла, тут же провалившись в болезненный неспокойный сон. Ветлу била дрожь, и он бережно укрыл ее пледом. Постоял немного рядом, ошарашенный, подавленный произошедшим, и тихонько вышел. Ему просто необходимо было вдохнуть свежего воздуха и осознать, что же такое произошло с ними.

* * *

Вечером вернулась Пуля. Бесшумно вышла из темноты леса, подойдя к сидящему на крыльце обессиленному Бэлу, лизнула ему кисть и села напротив, глядя на него с немым беспокойством. Мужчина удивленно сжал-разжал пальцы, пораженный тем, что ледяная ломота вдруг пропала. Рука наполнилось теплом и прежней силой. Он с благодарностью потрепал собаку по голове. Она вильнула хвостом и толкнула его мордой в сторону двери. Бэл тут же понятливо поднялся и приоткрыл дверь:

— Иди, вылечи свою хозяйку!

Цокая когтями, Пуля скрылась в доме, а Бэл в нерешительности медлил, поймав себя на том, что ему страшно. Непонятно, немотивированно, глубинно. Не получалось принять эту потустороннюю жуть, поверить в реальность случившегося, но перед глазами вспыхивали видения то бритвенных сверкающих зубов-шипов, то распахнутая пасть-волна, а в ушах стоял проникающий в него свистящий шепот.

Как же это? Не может этого быть! Галлюцинация, морок, видение? Не было в реальности при нем оружия, так откуда появились и кобура, и переклинивший пистолет? Что это за Тень, неужели Маринка? Нет! Он прекрасно помнил ее пронзительный предупреждающий крик «Беги!». Ведь если бы он тогда не обернулся, то, скорее всего, все кончилось бы быстро. И тут же вспомнил ужасную рану, которую получила Ветла во время битвы. Ведь не было ранения, получается, в реале. Но что-то же было!