Книга Новый Олимп - Алексей Гравицкий

На этом силы его иссякли, он снова опустился на мраморную скамью и запричитал:

– Уходи… все уходите… надоели… всё пропало… всё кончено… оставьте меня… все оставьте…

Он бормотал ещё что-то жалкое, нелепое и беспомощное посреди своей загаженной античности, пока не сбился на совсем уж невнятицу. Не сказав больше ни слова, я молча вышел из квартиры и прикрыл за собой дверь.

Похоже, что и в самом деле всё кончено. Ирония заключалась в том, что у меня было всё, чтобы перевернуть мир, не хватало только самой малости – божественного вмешательства. И именно теперь боги, что казалось, вертятся на каждом углу и заполонили всю мою жизнь, вдруг исчезли. Рядом не было даже самого завалящего сверхъестественного существа, способного просто поуменынать железки, лежащие у меня на складе. А без этого я мог только припугнуть рынок своим небывалым гаджетом и оставить его в недоумении, тут же исчезнув.

Я вышел из подъезда, уселся на лавочку и задумался. Лёньку в конечном итоге из его тюрьмы вытащить можно и без божественного вмешательства. Фирму я закрою, имущество продам, и, при всех потерях, денег с этого мне хватит на долгую безбедную жизнь, но вот наследить в истории уже вряд ли получится. А жаль. Я ведь только сейчас понял, насколько мне этого хотелось. Впрочем, у меня есть Аля. Уедем на Тенерифу и будем просто счастливы. Неплохой финал истории, чёрт подери.

– Привет, – знакомый голос вывел меня из раздумий.

Я поднял глаза. Рядом стояла Нилия. На богине был полушубок, коротенькая до неприличия юбчонка, чулки сеточкой и высокие сапоги. И смотрела она как всегда соблазнительно. В другой раз, я, должно быть, захлебнулся бы слюной – да любой мужик на моём месте захлебнулся бы, – но сейчас почему-то с удивлением понял, что она меня больше не трогает. Совсем.

– Привет, – кивнул я в ответ. – К Геркану?

– Да, а ты от него?

Я снова кивнул. Удивительно, но и говорить с ней мне, в общем-то, было не о чем.

– Как твои «Дети богов»? – спросил я скорее из вежливости.

– Никак, – потупилась Нилия. – Сырдон пропал. Концерты на месяц вперёд расписаны были, теперь сорваны. Меня проклинают, а это не лучшим образом сказывается на моей силе. Ещё немного, и я ничем не буду отличаться от смертных.

Вот оно как. Никогда бы не подумал, что зависимость богов от паствы работает в обе стороны и силу можно не только приобрести, но и потерять.

– А когда он пропал?

– Дней восемь назад, – Нилия была печальна, в ней чувствовалась непривычная покорность. – Надо было сразу идти к Геркану, но гордость… «Глупая гордая дочь Эвтерпы», как говорил Сырдон. Думала, сама справлюсь, не справилась. Теперь может быть уже поздно.

– Теперь бессмысленно, – я поднялся с лавочки. – У него там тоже всё пропало. Он не в себе и пьёт, как не в себя.

– И что мне делать?

– Не знаю, – я пожал плечами. – Тебе виднее. Ты же богиня, вершительница судеб, а я простой смертный. Пока. Рад был увидеться.

И я пошёл к машине, удивляясь, насколько легко, оказывается, можно не обращать внимания на женщину, которая ещё недавно сводила тебя с ума. А она, вероятно, смотрела мне в спину, потому что я чувствовал её взгляд у себя между лопаток.

До машины я так и не дошёл, обернулся. Нилия и в самом деле смотрела мне вслед. Впервые с момента нашего знакомства она выглядела женщиной, а не богиней. Стояла у подъезда растерянная, неуверенная в себе и глядела на меня как на кого-то сильного, кто протянет руку и вытащит из того болота, в которое сама себя завела.

И я дрогнул. Нет, никакого влечения к ней я не испытал, просто мне отчего-то стало её безмерно жаль. И вовсе не потому, что она использовала какие-то божественные силы, напротив, потому что ей, как оказалось, тоже не чуждо человеческое.

Я развернулся и пошёл обратно, доставая на ходу из кармана маленький изящный аппаратик с блестящей эмблемой в виде молнии.

– Есть предложение, – я протянул ей гаджет. – У него ещё нет имени, можем назвать твоим. За это будешь уменьшать мне запчасти. Раньше это делал Геркан, но теперь он вне игры.

Я не чувствовал никакого благородства в своём предложении. Да, я протягивал ей ту самую руку помощи, которую она так ждала, но это было не только спасением Нилии, но и моим выходом из патовой ситуации. Если только она не вспомнит о гордости и не заартачится.

– Обсуждать не стану, отвечай сразу: да или нет, – предупредил я.

– Да, – не попытавшись спорить, ответила она.

– Хорошо. Но у меня ещё одно условие.

– Какое?

– Поможешь освободить одного хорошего человека. Поехали.

Нилия сработала на отлично. Впервые я смотрел, как действует её дар со стороны и без личного отношения. Это было эффектно. Вся Геркановская охрана оказалась бессильна перед обаянием богини. А ведь она только кокетничала, не прибегая к методам посерьёзнее. Вероятно, методы посерьёзнее дочь Эрота и Эвтерпы использовала исключительно для собственного удовольствия. Нилия посмотрела на меня с пониманием и одобрительно улыбнулась. Всё-таки я никогда не привыкну к тому, что они читают мысли.

К Лёньке я шёл как спаситель. Предвкушая радость приятеля, который выйдет из заточения, вернётся к семье и наконец-то помоется. Да рыжий меня, должно быть, целовать станет от счастья. Лабораторию любезно отпер последний попавшийся на пути охранник, который не только согласился нас пропустить, но и любезно проводил. Он распахнул дверь, и нам навстречу рванул свежий ветер. Сквозняк от открытого окна разметал документы. Мы поспешно вошли в помещение и прикрыли дверь.

Никто не бросился меня обнимать, не случилось никакой радости, и спасителя из меня не вышло. В помещении не было ни единой живой души. То есть абсолютно. Только ветер.

– Вы его когда выпустили? – полюбопытствовал я у охранника, стоящего рядом с плохо соображающим видом.

– Он здесь должен быть. Я ему сорок минут назад обед приносил, – деревянно пробубнил охранник.

Нилия подошла к окну, на лице богини появилась язвительная улыбка.

– А его никто не отпускал, – весело сообщила она. – Он улетел, но обещал вернуться, как сказал один ваш беллетрист. Смотри-ка.

На подоконнике трепетал приклеенный жёлтый квадратик бумаги. Поперёк листочка было написано: «Пошёл ты в жопу, Георгий Денисович!» В небрежном почерке без труда узнавалась Лёнькина рука. По обе стороны записки отпечатались пыльные следы от ботинок.

Я боязливо высунулся в окно, страшась увидеть на асфальте переломанного приятеля, но рыжего нигде не было видно. Нилия была права – он улетел. Надо будет вечером к нему домой заглянуть.

– А крылья-то в итоге создал простой смертный, – отметил я, запирая окно.

– И что это меняет? – пожала плечами Нилия. – Икар разбился, Дедал сбежал, а работающие крылья в единственном экземпляре неизвестно где. Всё как всегда.