Книга Скалолазка и мертвая вода - Олег Синицын

Я так и сползла на пол, держась за дверной косяк.

За спиной послышался звук шаркающих тапок.

– Что это, Лукас? – пролепетала я. – Вы забыли похоронить хозяина?

– Упаси вас бог, фройляйн! – ответил слуга, возвышаясь надо мной. – Я выполнил пункт завещания герра Вайденхофа.

– Сделали из него мумию?

– Нет. Зачем же. Заказал восковую фигуру, чтобы она служила постоянным напоминанием для вас. Напоминанием о том, чем вы должны заниматься.

Ну, Вайденхоф! Вот сукин сын! Посадил в самом важном зале собственную статую, чтобы она постоянно смотрела на меня. Типа, чтобы не расслаблялась Алена Овчинникова и не забывала, для чего ей даровано наследство в виде замка.

– А нельзя ли его убрать?

– Строго-настрого запрещено.

– Я его боюсь.

– Для того и поставлена, – довольно ответил Лукас.

– Тогда, может, его накрыть чем-нибудь? Простыней, к примеру! Это возможно?

Лукас замялся. Видимо, в завещании о простынях не было сказано ни слова.

– Отлично! – бодро сказала я. – Вот и сделайте!

Стараясь не обращать внимания на взгляд восковой фигуры, я степенно проследовала к камину. Лукас в дверях вздохнул и отправился на поиски простыни. Я подошла к статуе кудрявого амура и потянула за средний палец. Он треснул, раздался скрежет, и часть стены рядом с ним отъехала в сторону.

Потайная галерея Вайденхофа. Бесконечно длинная, в прошлый раз я не дошла даже до середины. Наверное, уходит в массив горы. Вдоль стен галереи лежат сотни экспонатов – камни, обломки статуй, кости, сосуды с рисунками, инкрустированное драгоценными камнями оружие. Погруженные в темноту, они имели явное или косвенное отношение к цивилизации прелюдий.

Я остановилась у входа и щелкнула выключателем на стене. Яркий люминесцентный свет вырвал артефакты из мрака, и у меня сердце зашлось от их обилия.

Мне эту свалку древностей не исследовать и за год. Как в здешнем скопище отыскать информацию о связи прелюдий с «мертвой» и «живой» водой?

Двинулась вдоль галереи. Экспонаты тянулись и справа, и слева. Новые и новые открывались с каждым шагом, надвигаясь на меня и проплывая мимо. От них пестрело в глазах, голова пухла и соображала с трудом. Я отыщу то, что мне нужно, исключительно если повезет.

Добравшись до конца галереи, обнаружила, что она поворачивает под углом девяносто градусов и продолжается дальше. Еще сотни новых артефактов. Кости, окаменелости, тексты, выдолбленные в песчанике. Я лишь поглядела туда и не пошла. Какой прок в бессмысленном блуждании? Меня больше заинтересовала дверь, которой заканчивался первый коридор.

За дверью оказался кабинет Вайденхофа, в котором я никогда не была. Немного тесный, без окон, он был, очевидно, переделан из какой-то кладовой. Пара деревянных стеллажей, на которых древние фолианты стояли бок о бок с довольно новыми книгами. Широкий стол без кресла. Кресло я обнаружила в углу – в последние годы Вайденхоф уже не вставал с кресла-каталки. Справа – целая стена занята небольшими картинами и рисунками.

На столе стоял накрытый целлофаном компьютер со старым квадратным монитором. Я сдернула пленку. «Пентиум 3», в принципе, ничего агрегат, но, конечно, за десять месяцев, прошедших после смерти хозяина, он устарел.

На столе лежало письмо. Адресовано мне. Я сломала сургучную печать и вскрыла конверт. Желтый листок бумаги исписан чернильной ручкой. Почерк неровный, но дрожащие линии не могли скрыть мощную школу завораживающей, вычурной каллиграфии.

Здравствуйте, прекрасная и удивительная Алена!

Сперва хочу поблагодарить вас, что вы нашли время приехать и еще раз посетить Галерею Прелюдий, как я ее называю. Вы видели, сколько всего собрано, и похоронить эти артефакты, когда, возможно, открытие становится все ближе – просто глупо. Я думаю, что вы – одна из немногих людей, кого не ослепят великие достижения прелюдий, поскольку вам чуждо стяжательство. Мне бы очень хотелось, чтобы именно вы продолжили мои исследования. Поэтому прошу вас – располагайте моим замком и деньгами, как вам заблагорассудится.

Мои дневники – все двенадцать томов – на полках позади вас. В них вы найдете мысли и предположения касательно науки, техники, культуры и быта прелюдий. Тринадцатый том – каталог артефактов, выставленных в Галерее.

Надеюсь навсегда остаться в вашем сердце!

Карл Вайденхоф.

P.S. Лукас – своенравен и ворчлив, но преданный слуга. Не гоните его.

Я потерла глаза. Защипало, словно кто-то брызнул соком луковицы.

Предсмертное письмо Карла. Возможно, последнее, что он написал в своей жизни. Искреннее, вежливое и донельзя трогательное. Особенно строка: «Надеюсь навсегда остаться в вашем сердце». Вряд ли я когда-то смогу забыть его.

Оставила письмо на столе и подошла к полкам.

Двенадцать томов с римскими цифрами на зеленых корешках ожидающе замерли, когда я дотронусь до них.

– Хорошо, ребята, – сказала я. – Приступим.

Я вытащила том с цифрой I, положила его на стол. Затем освободила кресло, заваленное журналами, поверх которых громоздилась зачехленная печатная машинка, и подвинула его к столу. Плюхнулась в него и утонула.

Огромный стол! Сидя за ним, кажется, что ты на аэродроме. Изящное кожаное кресло, больше напоминающее диван, – сплошное удовольствие! Как тут не вспомнить мой стул в архиве, из которого постоянно выпадает болт, а одна из ножек отлетает в самый неподходящий момент. Например, когда опускаешься с полной кружкой дымящегося кофе или когда встаешь на него, чтобы дотянуться до верхней полки.

Все шестьсот страниц тома были написаны от руки, причем таким удивительным почерком, что читать было одно удовольствие. Только заголовки отпечатаны на машинке.

С подчеркнуто надменным видом зашел Лукас, держа перед собой серебряный поднос с кофейником и парой закрытых тарелок. Молча поставил его рядом со мной на стол и удалился.

Под никелированной крышкой оказалась нежнейшая телятина, обжаренная в сыре, с гарниром из овощей и шампиньонов. Под другой – душистая булочка, сыр – настолько желтый, что резал глаза; яблоко, несколько киви и гроздь черного винограда.

Яблоко и киви я сразу запихнула в сумку. Пригодятся. Чувствую, не останется времени на поиски еды. А вот телятина очень даже хорошо пошла. Я обычно мясо не ем, но тут было не до подсчета калорий и заботы о кишечнике.

Прихлебывая кофе из чашки и закусывая булочкой с сыром, я принялась исследовать оглавления всех двенадцати томов. Пробегала строчку за строчкой, игнорируя географические и миграционные предположения Вайденхофа, его мысли о связи и транспорте, об интеграции с природой, о технологиях, которые человечество, возможно, унаследовало, а также доказательства, что многие боги древности являлись прелюдиями.