Книга Риск эгоистического свойства - Татьяна Алюшина

Кирилл слегка обалдел от прямолинейности дочери и упоминания ею о сексе в отцовском исполнении. Может, права Валентина, надо было пороть в детстве? Но отступать некуда, откровенность – основное богатство его семьи.

– А Катерина, значит, тебе интересна?

– Ну конечно, ну пап! Что ты со мной, как с дитем? И мне, и тебе интересна! Катерина замечательная, и она меня уважает, не «вот тебе, детка, конфетку, и усю-сю, и давай подружимся!». Она уважает, и спуску мне не дает, и отвечает на все мои доставания, и остановить может! И Валентину уважает. Понимаешь? Она настоящая! И вы очень друг другу подходите, вы оба сильные, сами всего добились, и у вас юмор на десятку и совпадает!

– Иди спать, – устал в один момент Кирилл. – Все ты придумала, нет никаких «нас». Иди.

Соня не стала спорить и ничего говорить больше, знала: когда отец в таком уставшем состоянии, ничего говорить не надо.

А Кирилл потом весь день думал про этот разговор с Соней, и работа не отвлекала от мыслей. Последнее время работа капитулировала перед его мыслями, перестав играть роль спасения. Может, он чего-то не видит, не понимает? Или убегает от чего-то?

Понять бы!

Через несколько дней он отвез в аэропорт и посадил в самолет до Лондона Соню с привычным, сжавшим сердце чувством. Теперь увидит детей только в конце августа. Переживет, не впервой!

А еще через несколько дней отправил Валентину в ее тмутаракань навестить родных, настояв и самолично купив билеты на самолет туда-обратно, категорически отвергнув ее порывы ехать поездом.

– Так это как же дорогуще, самолет, Кирилл Степанович! Я бы поездом, а? – беспокоилась о тратах, в которые вела Бойцова, Валентина.

– Нет, дорогая, эту наркоманскую радость: «сел в поезд и тащишься, тащишься» забудь! У тебя одна дорога полмесяца займет, а ты нам нужна посвежевшая, отдохнувшая, всеми нами любимая! Мы ж без тебя пропадем!

Вызвав такими высказываниями новую направленность ее беспокойства и переживаний:

– Ой, да как жи ж я уеду? А вы тут без меня не емши толком, не ухожены! Да ну его, отпуск энтот!

– Не пропаду, – пообещал Бойцов. – Трудно придется, но потерплю!

– Ой! – заводила новую песню Валюха.

– Все! Поехали! – остановил Кирилл причитания, подхватывая одну из неподъемных сумищ с подарками родне.

Он имел устойчивое сильное подозрение, что подарки всему селу, судя по количеству и весу сумок.

Пережив первые дни одиночества и пустоты дома, стараясь только приходить ночевать и не более в гулком пространстве квартирной тишины, Кирилл признался себе, что измотался до последнего предела работой и непростыми мучительными мыслями-размышлениями.

И что дальше? В отпуск? Рвануть куда? Италия, Испания, Турция на худой конец?

А что? Может, и рвануть! Одному!

Он проснулся посреди ночи, что стало последнее время привычным и не удивляло. Непривычной, поражающей была мысль, пробравшаяся в его сон, разбудившая, стучась настойчивым отбойным молотком.

«Что я делаю?! Зачем так старательно бегу?! Я хочу быть с ней, спать с ней, смеяться с ней, делиться мыслями, переживаниями-проблемами, одной чашкой кофе на двоих впопыхах по утрам перед работой, выходными, ночами, я хочу этого! Ну, не получится, не утремся мы рядом – разбежимся – больно, обидно, но бывает! А я отказался, не попробовав, не рискнув, заранее испугавшись, только оттого, что хочу ее до одури, как никого не хотел! Прав ее Тимофей – кишка тонка!»

Выбравшись из кровати, он стал торопливо одеваться и замер, пораженный странным чувством от догнавшей, следом за откровением, второй пугающей мыслью.

Наверное, такое испытывает человек, решившийся на дуэль, но сомневающийся в ее исходе: «А если получится!!!»

Он долго, настойчиво звонил в ее дверь, не дождавшись иного отклика, кроме тишины, набрал номер ее сотового – абонент где-то шлялся, вне зоне его доступа.

Тогда он поехал в ее клинику, проигнорировав время суток. А что делать? Приперло нежданно-негаданно! И улыбался всю дорогу, лихо, по-гусарски вписываясь в повороты, выдавая виражи, соответствующие ухарским, бесшабашным мыслям.

«Ох, пошлет она меня! Ох, пошлет! – радовался с юношеским пылом Кирилл. – А я буду добиваться и настаивать! И не отпущу! Держись, Катька, новый герой идет!»

Значится, отдых!

Катерина заставляла себя отдыхать! Заставляла и уговаривала.

Ну, что за дела, казалось бы! Хороший санаторий, море первый раз увидела в жизни – радость, до аплодисментов восторженных!

Ага!

Утро она начинала с уговоров: «Вот тебе море, вот тебе солнце, вот тебе красота невероятная – горы, сосны, воздух! Загорай, плескайся, на экскурсии езди, дыши кислородом, демонстрируй одежки фирменные под непрекращающимися восторженными взглядами мужчин! Отдых по всей программе!»

В течение дня к перечисленным прелестям и красотам отдыха добавлялись фрукты-овощи, морские прогулки на катере, танцы, на которые она ни разу не ходила, выезд в город, прогулки по набережной, неплохие рестораны, музыка со всех сторон, концерты – перечислять упаришься!

Должно быть обязательно хорошо!

Когда-нибудь аутотренинг перейдет из количества ежедневных уговоров в качество! Вот только она себя еще поуговаривает, и обязательно…

На ночь перед сном детектив! Она их целую пачку набрала для отдыха. Медсестры ее отделения удивлялись: зачем вам книги, Катерина Анатольевна, вы же на курорт не читать едете? А почему не читать?

Что делают и как «по-настоящему» отдыхают на курорте, Катерина поняла на третий день санаторного оздоровления по поведению соседей по корпусу, и не только их.

Отдыхают – морально, духовно и телесно, телесно в первую очередь, активно и в чужих кроватях. Ей ни в чужой, ни в своей не хотелось «курортного» отдыха, она лучше книжки почитает.

Да ни черта ей вообще не хотелось – ни курорта этого, ни отдыха!

Но Катя терпела и начинала уговоры сначала: «Вот тебе море, вот тебе солнце…»

Четыре дня прожила как-то под эти уговоры, загорела легким золотистым загаром, спать лучше стала, осталась ночь и еще десять дней!

Катя практически заснула, когда постучали в дверь номера. Вот если это ухажер навязчивый, Виталий Андреевич, который обхаживал ее три дня, даст по лбу, вот ей-богу! Так даст!

Она распахнула дверь, думая про мишень в виде мужского лба, про слова сопровождающие и про то, что достал! Воинственно настроенная открыла дверь!

И забыла все на свете!

Она распахнула перед ним дверь крайне недовольная, что-то похожее на предупреждение: «Щас как дам!»… и он забыл, что собирался сказать! Что-то важное, это он помнил, даже красивое, пожалуй, ведь думал, готовился… и забыл, едва ее увидел!