Книга Золотые пластины Харати - Эрнст Мулдашев

— Мы проткнули волну! Нас волной выплюнуло на поверхность! Озеро не смогло проглотить нас! А ведь хотело, сучье отродье.

— Серега, поплыли к берегу! — прохрипел я ему в ухо, почти лежа на нем. — Третьей волны мы не выдержим. Черт с ними, с оставшимися восьми пробами воды, хватит двенадцати.

— Шеф, отодвинься назад, а то корма почти на попа встала. Да и наши головы полощутся в воде как… Вода-то, демоническая, все же. Я быстро «съехал» с Селиверстова, после чего лодка приняла нормальное положение.

— Выплескивается из лодки вода, когда мы дергаемся, — заметил Селиверстов.

— Серега! Возьми оба весла и, что есть силы, греби к берегу!

А я постараюсь набрать в оставшиеся восемь бутылок проб воды, поверхностной воды, а не глубинной, нет времени прибором пользоваться. Черт с ним, и поверхностная вода пойдет, да и сравнение будет. А то третья волна настигнет.

В воде, заполнившей лодку, я стал судорожно нащупывать мешок с пустыми бутылками, понимая, что его могло унести водой. Обнаружил я его, запутавшимся об мою левую ногу.

— Ура! — про себя сказал я.

Мешок с заполненными бутылками был на дне лодки.

Замерзшими пальцами я стал откручивать пробки и заполнять бутылки водой. Когда я заполнял шестую из оставшихся восьми бутылок, Селиверстов закричал:

— Снова свист, а до берега еще метров 50!

Я бросил незаполненную бутылку, развернулся, взял обеими руками одно из весел, и мы оба мощно погребли к берегу.

Третья волна застигла нас почти у берега и, уже рассыпаясь на мели, подняла лодку и, выбросила на берег.

Подбежали Равиль с Рафаэлем. Оба держали в руках сухую одежду.

— Мужики! Переодеваться не будем! Сдуваем лодку, кидаем ее в кузов, берем бутылки с водой и едем быстрее к озеру Манасаровар! — громким голосом сказал я, хотя грохот волн остался уже позади.

— Зачем? Переодевайтесь! Холодно!

— Нет, елки-палки! — стуча от холода зубам", ' возразил я. — Мы с Серегой должны, должны…

— Что?

— Мы должны нейтрализовать демоническую воду на нашей одежде и наших телах святой водой Манасаровара. Поехали быстрее!

Лан-Винь-Е, увидев наши возбужденные лица, рванул с места и за несколько минут пересек пятикилометровый, ровный как плато, перешеек между озерами.

— Мы промочили все заднее сидение этой сучьей водой, — выдохнул Селиверстов, открывая дверь.

На святом озере Манасаровар

— Ничего себе — штиль! промолвил первым вышедший из автомобиля Равиль. — Какой штиль! Посмотрите, поверхность озера какая гладкая, как зеркало!

— Серега! Пошли купаться! В одежде, — требовательным голосом сказал я.

Мокрые до нитки мы забрели в озеро Манасаровар.

— Шеф, а здесь до глубины полкилометра идти.

— Ложимся в воду и барахтаемся здесь.

Мы оба легли в воду и стали кататься по дну, поднимая ил.

— Лицо не забудь умыть, Серега, и прополоскать рот. Глаза тоже надо промыть: для этого засунь голову в воду, открой глаза и похлопай веками.

— Ладно.

Полежав еще некоторое время в ледяной воде, и совсем окоченев, мы вышли на берег, чтобы переодеться в сухое.

— Переодевайся, Серега! Что стоишь?

— Подожди, стекаю.

Переодевшись, мы с Селиверстовым выпили по чуть-чуть спирта для так сказать «сугреву».

— Я чистоганчик буду. До костей промерз, — сказал Селиверстов.

После этого мы надули вновь лодку. Равиль сносил ее на берег озера Манасаровар и обмыл святой водой. Пока я готовил бутылки для проб воды, лодка уже высохла.

Мы с Селиверстовым аккуратно шагнули в лодку в сухих кроссовках и поплыли подальше от берега. Дул слабый западный ветер, но волн не было. На воде был абсолютный штиль.

Проплыв метров 150-200, мы легко взяли все 20 проб святой воды и возвратились обратно.

— Ребята, давайте сфотографируемся на фоне святого озера!

Вместе с нашей лодкой, которая спасла их! — Равиль показал на нас с Селиверстовым. — И вместе с российским флагом!

Мой анарак уже высох. Я надел его для красоты. Мы сфотографировались, обнимая лодочку и подняв российский флаг. Теплое чувство далекой Родины екнуло в сердце.

Я отошел в сторону от ребят, встал на берегу и стал смотреть на озеро Манасаровар. Все также дул слабый западный ветерок, а на озере был штиль. Это святое озеро и в самом деле навевало умиротворенность и благоденствие.

Но мне было грустно. Неожиданно для самого себя я погрузился в грусть, ощущая ее сладость. Тело разогрелось, высотной отдышки не было, а грусть убаюкивала, как бы уводя в безбрежные дали, где господствовала некая грандиозная жизнеутверждающая сила, перед ликом которой различные миры, в том числе наш, казались маленькими и простенькими и мелькали как разноцветные картинки. Непонятное выражение «это свято» как вспышка периодически появлялось в голове и тут же исчезало, оставляя за собой светящийся след поклонения и осознания того, что и ты, маленький человек третьего измерения, тоже был создай и что перед тобой лежит бесконечный путь восхождения по мирам туда, куда никогда невозможно добраться и где, наверное, очень и очень хорошо, но очень и очень ответственно.

Я повернулся и посмотрел на север, туда, где должен был находиться священный Кайлас. Но он был закрыт облаками.

— Наверное, жизнеутверждающая сила, предназначенная для Земли, вошла в нее через эту священную гору, которую, ведь, кто-то… построил, — подумал я.

Слово «матрица» мелькнуло в голове.

Я обернулся и увидел Равиля Мирхайдарова, тоже смотревшего в сторону Кайласа с поднятыми к небу руками.

Я подошел к краю берега озера Манасаровар, присел и положил на воду ладонь. Холодная вода показалось мне теплой и уютной.

Я откинулся, лег на берег и, подперев голову локтем, стал смотреть на воду. Вода переливалась цветами радуги, искрилась и, слегка пошлепывая по камням, ласкала эту суровую тибетскую землю — землю «Вечного Материка», родоначальную для нас с Вами землю.