Книга Неудержимое желание - Сюзанна Энок

Легко сказать, что она заберется в дом Джонсов и возьмет то, что принадлежит ей. Но сможет ли она заставить себя сделать это? Она спасет Тристана от ненавистного брака, а себя — от скандала. В то же время этим она даст понять Тристану, что хочет выйти за него. Если он все еще вынашивает планы мести, то без труда воспользуется моментом и разобьет ее сердце.

Все ее опасения и дурные предчувствия отступали перед желанием услышать, как Тристан сделает ей предложение.

Но когда она вернулась в Хоторн-Хаус, решение было принято. Завтра Эверстоны устраивают вечер, на который Амелия обязательно поедет. А она сама в это время отправится в дом мисс Джонс за своими чулками и запиской.

Прежде всего, решила Джорджиана, надо найти подходящую одежду. Она просмотрела свой гардероб и наконец обнаружила старое муслиновое платье унылого коричнево-серого цвета, которое она надевала на похороны дальнего родственника одной из подруг. Его еще можно было носить, хотя оно было несколько тесновато в груди. Как заметил Тристан, ее формы стали более пышными по сравнению с прошлым.

Вспомнив об этом, Джорджиана улыбнулась и посмотрела на себя в зеркало. Так улыбаются влюбленные. Как она дошла до такого состояния всего за несколько недель, она не могла понять, но вынуждена была признаться, что именно так себя и чувствовала.

Девушка полагала, что настоящее испытание ожидает Тристана, когда она покажет ему чулки и записку. Или она окажется еще большей дурой, или он снова сделает ей предложение. И тогда она решит раз и навсегда, может ли доверить ему свое сердце.

В дверях появилась Мэри, и она сунула старое платье в гардероб.

— В чем дело?

— К вам приехал с визитом лорд Уэстбрук, миледи.

О нет! Она была так поглощена Тристаном и своими чулками, что у нее не оставалось времени подумать о предложении Уэстбрука.

— Я сейчас спущусь.

Подойдя к гостиной, она остановилась на пороге. Сидевший в уголке дивана Уэстбрук держал в руках букет роз, устремив взгляд на потрескивающий в камине огонь.

Таким могло бы стать ее будущее: спокойным, тихим и безмятежным. У них были бы, разумеется, отдельные спальни, и каждый сезон они устраивали бы необходимое число обедов, на которые приглашали бы необходимое количество подходящих людей. По вечерам он занимался бы своими бумагами, а она вышивала, и он никогда бы не рассказывал ей ничего, что могло бы оскорбить ее утонченную чувствительность.

Джорджиана содрогнулась. Она жаждала ночей, полных страсти, смеха, обсуждений цен, споров о политике и разговоров о пустяках, которые интересовали ее. Некоторое время она смотрела на него, но Уэстбрук даже не пошевелился. Тристан в ожидании ее не усидел бы на месте, а ходил бы из угла в угол. Джорджиана кашлянула.

— Джорджиана. — Он встал. — Вы прекрасно выглядите.

— Благодарю вас. Извините, что заставила ждать.

— Ничего.

— Не хотите ли чаю?

— Нет, спасибо. Я… хотел бы узнать, вы подумали о моем предложении?

— Подумала, Джон, только не знаю, как сказать вам это.

Его лицо на мгновение помрачнело, но затем снова просветлело, он опустил букет.

— Вы мне отказываете?

— Вы удивительный, внимательный человек, и любая леди была бы счастлива иметь такого мужа. Я…

— Пожалуйста, Джорджиана. Вы приняли решение. Окажите мне любезность и не объясняйте, почему мы не подходим друг другу. Пусть это будет просто отказ, и я покину вас. До свидания, миледи.

Все с тем же невозмутимым видом он прошел мимо нее, взял свою шляпу и вышел из комнаты. Джорджиана опустилась на диван. Все получилось так легко, что она даже почувствовала себя лучше. Он был истинным джентльменом, хладнокровным и корректным. Он не испытывал к ней ничего даже отдаленно напоминающего любовь. И Джорджиана вновь оказалась там, с чего начинала: ее влекло к человеку со старинным, но потускневшим титулом, дурной репутацией, отсутствием денег, восхитительно непредсказуемому в своих поступках. Только на этот раз он желал ее не меньше, чем она его.

В этот вечер Джорджиана играла с тетушкой в вист и писала письмо матери, в котором не упоминались ни Тристан, ни предложения руки и сердца и вообще ничего, кроме описания моды последнего сезона. Имея трех дочерей на выданье, одна из которых будет выезжать в следующем сезоне, мать несколько раз указывала Джорджиане: самое важное, что та может сообщить ей, — это описать, что сейчас в моде. К счастью, леди Харкли, как и большинство светских дам, была убеждена, что ее вторая дочь никогда не выйдет замуж, и перестала приставать к Джорджи с вопросами о замужестве.

— Ты здорова, дорогая? — спросила Фредерика.

Джорджиана отвлеклась от своих мыслей.

— Да, конечно. Почему вы спрашиваете?

— Ты почти ни разу не выиграла за весь вечер, а мы обе знаем, что ты более расчетливый игрок, чем я. Кажется, твои мысли витают где-то далеко.

— Я намерена заманить вас в ловушку, — ответила она, пытаясь сосредоточить внимание на игре.

— Джорджиана, — продолжала тетушка, взяв ее за руку и не давая перетасовать карты, — ты мне как дочь. Ты это знаешь. Расскажи мне, чего ты хочешь, и я сделаю все, что могу, чтобы помочь тебе.

— Вы мне как мать, — ответила Джорджиана дрогнувшим голосом. — Но я поняла, что есть вещи, которые я должна делать сама.

— Знаешь, о тебе и Дэре идут разговоры. Говорят, что старые враги, кажется, помирились.

— Он во многом переменился, — сказала девушка, раздавая карты.

Фредерика кивнула:

— Я заметила некоторые перемены. Но не забывай, есть вещи, которые не меняются. Вся их семья в ужасном финансовом положении, моя дорогая. Мне не хочется думать, что тебя вводят в заблуждение только потому, что нужны твои деньги.

— Я уже сказала, — возразила Джорджиана, стараясь сохранять спокойствие, — я сумею разобраться в этом сама.

Она знала, что здесь замешаны деньги, это единственное, чего он никогда не скрывал. И слава Богу, что он был честен, иначе лишние сомнения могли бы поколебать ее решимость.

— Так как ты разобралась с лордом Уэстбруком?

— Я говорила вам, что не люблю его.

— А я говорила тебе, что ты могла бы предпочесть благополучие и спокойствие требованиям своего сердца.

— Я пытаюсь.

— Пытайся поусерднее.

Тетя Фредерика наконец смягчилась, и они продолжили игру, мило беседуя. Но когда она собралась идти спать, волнение снова охватило ее. Завтра ночью она должна взять все в свои руки. И если она будет вести себя так же неосторожно, как сегодня, все догадаются, что она что-то затевает.

«Перестань, перестань, — говорила она себе. — Если ты и дальше будешь доводить себя до истерики, семейство Джонсов обнаружит тебя у дверей лежащей в глубоком обмороке». Воображаемая картина вызвала у нее улыбку. Амелию ожидает пара неприятных минут.