Книга Белый волк - Дэвид Геммел

— Зачем ты это сделал? — спросил Скилганнон.

— Просто одни задачи даются тяжелее других. Вы мне, по правде сказать, всегда нравились, генерал, а теперь, перед смертью, у меня и вовсе пропала охота доводить это дело до конца.

— От простреленной икры обычно не умирают.

— Умирают, если стрела отравлена. — Сервай, с трудом ворочая языком, снова хлопнулся на кипу сена. — Черт. Это было бы смешно, не будь все так чертовски трагично. — Он со стоном качнулся вперед и упал.

Скилганнон подобрал свой метательный круг, вытер и сунул за пояс.

— Да приведет твой путь к свету, — сказал он, став на колени рядом с умирающим.

— Я за это… не поручусь.

Скилганнон поднял саблю Сервая.

— В тот день она хорошо мне послужила, — сказал он, но Сервай уже умер и не слышал его. Скилганнон вдел саблю в ножны и повесил через плечо.

В дальних стойлах отыскались четыре лошади, отощавшие и недокормленные. Скилганнон оседлал всех, сел на гнедого мерина и вывел их из конюшни.

В город продолжали подвозить провизию, и волнения поутихли. Датиане и их союзники не притесняли население, к казням почти не прибегали. Они повесили лишь нескольких родственников покойного короля, да еще десятка два советников сидели в тюрьме, ожидая допроса. Жизнь простого люда понемногу возвращалась в привычное русло.

Диагорас забрал приведенных Скилганноном лошадей в дренайскую колонию — подкормиться и отдохнуть.

— Им нужно куда больше времени, чтобы войти в силу, — сказал он, — но к отъезду они хоть немного, да окрепнут.

На благодарность Скилганнона он ответил холодно — Диагорасу приходилось нелегко. Присутствие бывшего наашанского генерала злило его и беспокоило. От природы он не был ни зол, ни обидчив, но этот наашанит выводил его из себя. То, что сказал Друсс о соперничестве, было отчасти верно, однако главная причина заключалась не в этом. Диагорас пытался разобраться в своих чувствах, но ему это плохо удавалось. Скилганнон в обществе вел себя ровно и любезно, и Друссу он нравился. При этом он оставался злодеем, по приказу и под руководством которого в Пераполисе истребили многие тысячи людей, историям о его победах не было числа, как и рассказам о его жестокости. Невозможно было отделить этого человека от историй о нем. Диагорас понимал, что если бы он ничего не знал о Скилганноне, тот понравился бы ему. Теперь при разговоре с ним он постоянно подавлял в себе гнев.

— За что ты так не любишь брата Лантерна? — спросил его на третий день Рабалин.

Они отдыхали после урока фехтования на пустыре за «Красным оленем». Мальчик подавал надежды, но его руки следовало укрепить.

— Это так заметно? — спросил в ответ Диагорас.

— Не знаю. Я заметил.

— У тебя зоркий глаз, ведь мы с ним не ссоримся.

— Ко мне он был добр, и я хорошо к нему отношусь.

— Тем лучше.

— А тебе он что сделал?

— Мы пришли сюда учиться, Рабалин, а не обсуждать, кто мне нравится, а кто нет. Ты движешься быстро, и это хорошо, но нельзя забывать о равновесии. В бою на мечах стойка первое дело. Вес должен перемещаться с задней ноги на переднюю. Сейчас я покажу тебе почему.

Они соприкоснулись клинками, и Диагорас сказал:

— Нападай. — Рабалин замахнулся, а Диагорас отвел его удар, ступил вперед и плечом двинул его в грудь. Рабалин пошатнулся и тяжело упал навзничь. Диагорас помог ему встать. — Итак, почему ты упал?

— Ты меня плечом толкнул.

— Ты упал потому, что придвинул ногу, отставленную назад, к передней. Когда, я толкнул тебя, ты остался без всякой опоры. Составь ноги вместе. — Рабалин составил. Диагорас пихнул его ладонью в грудь, и он опять пошатнулся. — Теперь выставь левую вперед, слегка согни в колене, а правую поставь под прямым углом к ней.

— Как это — под прямым углом?

— Левая нога должна быть обращена ко мне, а другую поверни вправо. Вот так. — Диагорас снова толкнул парня, но на этот раз тот едва шевельнулся. — Видишь? Ты опираешься на ногу, отставленную назад, и равновесие сохраняется. Нападая, опираешься на левую, отступая — на правую, и пересекаться они не должны никогда.

— Очень уж все сложно, — пожаловался Рабалин. — Разве в бою обо всем упомнишь?

— Надо не запоминать, а упражняться — неустанно, пока это не станет твоей второй натурой. Старайся, и из тебя выйдет хороший боец. Тебе бы, конечно, клинок получше.

— Может быть, этот подойдет, — раздался голос Скилганнона, и Диагорас, не слыхавший, как тот подошел, резко обернулся. Наашанит протянул Рабалину кавалерийскую саблю в ножнах. — Это славный клинок, с хорошим балансом.

— Спасибо. — Рабалин взял у него саблю.

— Я тут объяснял ему, как держать стойку, — сказал Диагорас. — Ему было бы полезно посмотреть на это со стороны. Может, покажем ему? — Диагорас поймал себя на том, что смотрит прямо в сапфировые глаза Скилганнона, и у него появилось ощущение, что тот читает его мысли.

— Охотно, Диагорас, — кивнул Скилганнон и забрал саблю у Рабалина.

— Ты, возможно, предпочел бы один из собственных мечей?

— Для тебя это было бы небезопасно, — мягко ответил Скилганнон.

Рабалин сел на скамейку и стал смотреть. Клинки соприкоснулись и замелькали в сверкающем танце. Диагорас в минувшем году завоевал Серебряную Саблю на турнире в Дрос-Пурдоле и на большой Дренайский турнир не попал только потому, что получил назначение в Мелликан. Он был уверен, что и там вышел бы победителем, и Проклятого вызвал на бой тоже с полной уверенностью. Очень скоро, однако, он понял, что напрасно так на себя полагался. Сабля Скилганнона блокировала каждый его удар и каждый выпад. Диагорас поднажал, выйдя за рамки учебного боя. Это получилось у него бессознательно — поединок поглотил его целиком. Оба они двигались все быстрее, и наконец Диагорас, улучив мгновение, ринулся вперед, Скилганнон отразил атаку, сделал шаг навстречу, ударил в грудь плечом, и дренай грохнулся оземь. Рабалин — испуганный, пораженный — смотрел на него во все глаза. Диагорас пришел в себя и только теперь сообразил, что пытался убить Скилганнона. Он перевел дух и, стараясь придать голосу беззаботность, произнес:

— Теперь ты видишь, что значит равновесие, Рабалин. Я так увлекся, что позабыл про ноги.

— Никогда еще такого не видел, — успокоившись, сказал мальчик. — Вы так рубились, что даже сабель не было видно.

Скилганнон протянул ему саблю рукоятью вперед, и Рабалин заулыбался.

— Чудесный подарок. Не знаю, как тебя и благодарить. Ты где ее взял?

— У одного человека, которому она больше не нужна. Владей.

— Извини, Скилганнон, — сказал, поднявшись, Диагорас. — Меня занесло, и я забыл, что бой у нас учебный.