Книга Безмолвные - Оксана Глазнева

Кай вскочил первым, оседлал мага и бил его кулаками, пока лицо чародея не смешалось с окровавленной грязью. Затем на дрожащих ногах отступил от мертвого тела и посмотрел наверх, туда, где остались стоять чародеи.

Он мог успеть, но тут земля под ногами затрещала, выгнула спину и берега озера полезли вверх каменными шипами, стряхивая с себя людей.

Небо стремительно темнело, солнце уже не могло пробиться сквозь тучи. Начался дождь. А вокруг озера вставали горы. Они заключали людей — и своих и чужих — в плотное кольцо. За считанные мгновения две армии оказались муравьями на дне чашки. И в чашке прибывала вода.

Кай попытался взобраться по склону, но поскользнулся и скатился обратно. Магия огибала его, но люди — нет. Они сжимали его со всех сторон, обезумевшие от отчаяния, не давали двинуться с места, и тогда Кай закричал! Не от страха — от ярости! Там, на берегу, остались еще двое магов, но достать их он уже не успеет!

Скрипка.

Тонкий высокий звук.

В скрежете и звоне металла, среди криков и стонов, в лошадином ржании и человеческом вое сначала скрипку услышал лишь он. Кай поднял лицо к небу, прислушался.

Вступили невидимые струнные, взвыл над полем шалмей, гремели нарны, хотя люди, державшие их, опустили руки. А скрипка вела мелодию за собой, вверх и вниз, вверх и вниз, снова и снова по кругу…

Теперь музыку слышали все. Люди замирали, поднимали лица, опускали руки. Стояли напуганные до оцепенения лошади. Перестали моргать маги, и их каменные стены тоже не двигались.

Кай огляделся в поисках Ри.

Музыкант стоял на западном склоне. Люди покорно расступались у него на пути, и он, небрежно переступая через трупы и обходя грязь, шел к Каю, не выпуская из рук скрипку.

Музыка становилась все громче, бой нарнов заставлял дрожать кости, слезы пропитались ударами клавиш, в крови текли гобои.

Люди и лошади пятились от Ри, ломая кости, ложились ему под ноги, ложились на копья всадников. Молча.

Ри, не глядя по сторонам, шел к Каю. Дошел. Остановился напротив. Опустил смычок.

— Поднимайся! — потребовал музыкант.

Кай с трудом выпрямился, вытащил ноги, по колено ушедшие в жидкую грязь.

— Пойдем, — устало сказал Ри и приготовился вновь играть.

Но Кай не смотрел на него, он оглядывался вокруг. Его армия была разбита. В небе кружили растерянные, испуганные птицы. Внизу смешалась грязь, лошади, металл, пепел и вода. И люди смешались. Грязь убрала все отличия между двумя войсками.

Он посмотрел наверх. Там, на склоне все еще стояли маги. Они решили покончить с восстанием раз и навсегда, потому не уходили, разглядывали смертных, брезгливо изгибая красивые губы.

Кай поднял чей-то меч и, отвернувшись от музыканта, пополз по склону вверх, к зависшим над ними магам.

— Дурак! — крикнул ему Ри.

Музыка слабела. Чем бы он ни был, кем бы он ни был, но и его силам приходил конец. Из носа музыканта пошла кровь. Он вытер ее тыльной стороной руки, и тут кто-то из пришедших в себя людей выпустил в него стрелу. Наконечник метил в лицо, но попал в скрипку, вскрикнули разорванные струны, и Ри опустил бесполезный инструмент. Люди приходили в себя, лучник спустил тетиву снова, стрела прошла так близко, что обожгла оперением щеку, а затем на стрелявшего навалились сбоку, выбили лук… Ри не смотрел дальше. Они упустили возможность.

Кай выбрался на берег, поднял чье-то копье и метнул в Белого. Пробил плечо, сбил с коня. Чародей взвыл от страха и боли, и тут музыка стихла.

Вскинул руки и закричал заклинания Черный, в озеро стала возвращаться вода. Открылись источники, заспешили, подчиняясь приказу, наполняли озерный котел водой и жидкой глиной.

Белый выжил, он выл и пытался достать из плеча копье, нужно было добить его, но Ри остался внизу, и Кай не выдержал, повернул обратно.

Музыкант стоял на прежнем месте. Он поднял чей-то окровавленный меч, неумело сжимал рукоять, но не двигался, оглушенный неудачей. Кай окликнул его, протянул руку, помог выбраться по скользкому берегу.

Капли дождя превращались в металл, вода в озере превращалась в металл, застывала, погребая под собой людей и коней. На Кая и Ри магия не подействовала. Они еще рубились с наемниками-южанами, когда сверху упала сеть. Их повалили, вдавили в грязь.

Кай видел лицо Ри. Лицо человека, которого схватили второй раз подряд. Музыкант выплюнул землю и кровь, посмотрел на Кая с тоской и отвернулся.

Больше не вспыхивали зеленые и малиновые костры в небе. Александра вновь и вновь выходила на берег, всматривалась в черное море, в темную линию далекого берега. Ни драконов, ни лодки.

Она заморозила в себе страх. Она запретила себе думать. День за днем выполняла одни и те же нехитрые ритуалы. Разметила, разделила ими дни на короткие полоски. Проснуться, умыться, заплести волосы, приготовить завтрак, убрать в доме, почитать, прогуляться по берегу, поужинать, уснуть…

Она запрещала себе прислушиваться, но от малейшего скрипа сердце билось в груди, как сумасшедшее. Напрасно. Ри не возвращался.

Александра читала. Одни и те же строчки. Страшные слова, написанные родной рукой:

«У непосвященных магов белая чума долго сидит под кожей. Ест легкие, ест костный мозг, ест селезенку. Снаружи можно не заметить, лишь слабость и бледность больного. Но не смейте обманываться! Попав в легкие, зараза уже убивает. С каждым вдохом и выдохом ширится в воздухе вокруг больного хворь. В шаге от зараженного вы вдыхаете яд. Спустя день ваши собственные легкие начинают выдыхать яд в воздух».

Короткие зимние дни сменялись длинными, тревожными ночами. Над материком вновь появились корабли Абремо, высматривающие беглецов. Дважды Александра видела грозовые облака, разрывающие небо молниями, — так летали гром-птицы южных наемников…

Все труднее было лгать себе. Все очевидней было, что дракон сказал правду: Ри не вернется.

Впервые в жизни она обрела дом. Свой собственный храм, где была и хозяйкой и жрицей. Может, боги наконец наградили ее за преданность и покорность? Ведь именно этого она хотела всю жизнь — безопасности и покоя… Прими и будь благодарна, дурочка!

Но она не могла принять. Где-то там, на юге остались Ри и Кай. Единственные близкие ей люди. Разве сможет она жить здесь, когда ее мысли, сердце, душа — там?

«Остановись! — просил здравый смысл. — Ты не рождена для подвигов, ты не мужчина! Просто жди! Таков удел всех женщин Яблоневого Края, так чем ты лучше?!»

Она не была лучше и знала это как никто другой! Но когда лучшие теряют силы, кто-то должен подставить им плечо.

Утром бессчетного дня Александра вышла на берег, нашла серый булыжник, вернулась в дом, спустилась в подвал и разыскала стеклянную коробку с цветком-призраком. Она поднялась в гостиную и разбила стекло камнем.