Книга Связь времен. Записки благодарного. В Новом Свете - Игорь Ефимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Проведя в этом зале несколько дней, ваша честь, я имел возможность услышать, как вы привели это сравнение другому ответчику без адвоката. И подумал: «А что же делать бедному человеку, если все профессиональные электрики в округе взвинтили цены на свои услуги так, что, и продав несгоревший дом, он не сможет расплатиться с ними»?
Судья Остин сделал паузу, обкатывая в голове дерзкий ответ. Потом взмахом руки запустил судебный конвейер.
Адвокат Холли, высокий, розовый, пухлый, представляя суть конфликта, использовал те же интонации, что и адвокат Шемякина: недоумение, жалоба, усталость от необходимости втолковывать туповатым и юридически безграмотным нарушителям закона элементарные истины и правила поведения в цивилизованном обществе, уважающем право частной собственности. В какой-то момент он сказал:
— Мистер Ефимов никак не хочет понять, что продавец в автосалоне, оформлявший покупку автомобиля с лексингтонской страховкой в придачу, не имел никакого отношения к моему клиенту, финансовой корпорации «Форд Мотор Кредит». Он не являлся её служащим, не получал от неё зарплаты, поэтому мой клиент никак не может отвечать за сделку, совершённую этим продавцом, даже если в ней были допущены какие-то нарушения.
И тут произошло чудо.
Судья Остин начал как будто вырастать над своим столом. Чернота его мантии словно бы переливалась в его глаза. Он упёр их в онемевшего адвоката и почти закричал:
— Что за чушь вы несёте?! Конечно, в момент продажи он являлся сотрудником вашего клиента. Хорошенькое дело! Покупатель входит в магазин, присматривается к автомобилю, подбежавший продавец предлагает ему устроить кредит на покупку, за пять минут получает по телефону от мощной корпорации пятнадцать тысяч долларов в долг для неизвестного ей человека, и при этом он не является её полномочным представителем? Он, видите ли, посторонний, просто попросивший в долг кругленькую сумму, которую добрые финансисты тут же ему отвалили. Где угодно — но в моём суде такие трюки, такая демагогия не пройдут!
Как описать поток восторга, который прихлынул из моей груди к горлу, глазам, щекам? С чем его можно сравнить? Разве что с тем всплеском счастья, который я испытал, когда капитан милиции Пилина объявила мне по телефону, что ОВИР разрешает нашей семье отъезд в эмиграцию. Как я любил в этот момент разгневанного судью Остина, его скромную старательную помощницу, полного достоинства бейлифа и даже — извращённо — поникшего и испуганного толстяка адвоката.
Однако битва на этом не кончилась. Обеим тяжущимся сторонам было предписано совершить такие-то и такие-то ритуально-юридические действия и вернуться пред очи судьи через полтора месяца. Примерно месяц спустя раздался звонок от мистера Холли:
— Мистер Ефимов? У меня есть хорошие новости для вас. Я связался с лексингтонской страховой конторой, оказал на них определённое давление, и они признали, что с самого начала должны были уплатить вам какую-то сумму. Что-то около двенадцати сотен. Они готовы уплатить их и сейчас. Надеюсь, это облегчит ваше положение и поможет рассчитаться с «Форд Мотор Кредит».
— Действительно, новости обнадёживающие. А не могли бы вы изложить эту информацию в письменном виде и прислать мне формальное письмо?
— Конечно, никаких проблем. Оно будет отправлено сегодня же.
Бедный, бедный мистер Холли! Не знал он, что этот русский эмигрант не только скользок, как щурёнок (правильно подметил товарищ майор в здании на Литейном!), но может быть и опасным, как мурена. Нет, он не ухватился с благодарностью за эти выбитые для него двенадцать сотен, не побежал докладывать к ним остальные девять тысяч. Он сел к своему композеру и начал отстукивать на нём обвинительный документ, по внешнему виду неотличимый от документов, производимых матёрыми адвокатскими конторами.
«Пункт 1. Представитель истца в лице фирмы “Фарр, Бёрке, Гамбакорта и Райт” обнаружил и подтвердил, что страховая контора “Лексингтон” совершила по отношению к ответчику, мистеру Ефимову, жульнический акт, обманно утверждая, будто ему не полагается никаких выплат по условиям страховки. (См. прилагаемую копию письма от такого-то числа.)
Пункт 2. Три месяца назад в своём письме от такого-то числа (см. прилагаемую копию) представитель истца, фирма “Фарр, Бёрке, Гамбакорта и Райт”, подтвердила вышеуказанную ложь, таким образом присоединившись к жульничеству или войдя с жуликами в сговор.
Пункт 3. На основании вышесказанного прошу иск решить в пользу ответчика, Игоря Ефимова, и дело закрыть».
Если внимательный и сердобольный читатель ещё следит за моим рассказом (герой!), я должен пощадить его и избавить от описания дальнейших юридических ухабов и волокиты. Пора достать магнитофон, поставить плёнку с победным маршем Бетховена и огласить финал, наступивший в конце 1995 года: письмо от четырёхголовой гидры извещало ответчика о том, что под её нажимом страховая компания «Лексингтон» полностью оплатила его задолженность фирме «Форд Мотор Кредит», что дело закрыто и кредитная история мистера Ефимова остаётся чистой и незапятнанной.
Только теперь, увернувшись от всех сетей, сачков и острог, позволил себе вёрткий щурёнок поведать близким о войне, которую он вёл полтора года, об опасности, висевшей над их головами, о которой они не имели понятия. Семья расселась вокруг обеденного стола и слушала затаив дыхание. Рассказчик пустил в ход все приёмы, отработанные ещё в палате пионерского лагеря: паузы, придыхания, неожиданные вскрики. Когда он кончил, дочь Лена сказала:
— Отец, ты сошёл с ума! Так можно довести до инфаркта. Мы все ждали, что в конце будет объявлено о полном разорении, необходимости продать дом и идти по свету с протянутой рукой.
NB: Американские поселенцы, продвигаясь на запад, охраняли мир и порядок в своих городках с оружием в руках, не прибегая к услугам адвокатов. За это обиженные адвокаты обозвали их Диким Западом.
Наш дом в Энгелвуде находился в трёх минутах ходьбы от всех необходимых лавок и заведений: большой аптеки-универмага, парикмахерской (её держали шведка и афганка), винного магазина (японцы), закусочной с газетами и журналами (корейцы), китайской кухни, итальянской пиццерии и даже хорватской авторемонтной мастерской. Так вот, именно владелец этой мастерской, хорват по имени Антон, был первым, кто присвоил мне титул профессора. Мы с ним много беседовали об истории и политике, о славянских и балканских раздорах, и, видимо, мои познания в этой области произвели на него сильное впечатление. Не исключено также, что когда-нибудь в разговоре я обронил «был вчера в Колумбийском университете» или что-то в этом роде. Так или иначе, обращаться ко мне по имени он отказывался — только «профессор».
А в Колумбийском университете мне действительно доводилось бывать не реже одного раза в месяц для участия в заседаниях семинара «Славянская история и культура». Друзьям и близким я говорил, что извлекаю из этих поездок деловую пользу, расширяю контакты со славистами и библиотекарями, посещавшими семинар, но от себя не скрывал, что мне просто доставляло удовольствие провести вечер в разговорах на самые интересные для меня темы: русская история и русская литература.
