Книга Справедливость. Как поступать правильно? - Майкл Сэндел

Рискну высказать догадку: вероятно, сожаление этого человека отражает его представление о том, что Колли удостаивают почестей, которых она не заслуживает, и делают это образом, оскорблявшим гордость, испытываемую им за мастерство своей дочери. Если отличная активная болельщица — это девушка, которая может руководить болельщицами с инвалидного кресла, то почести, которых удостаиваются девушки, хорошо выполняющие гимнастические упражнения, в какой-то мере обесцениваются.

Если Колли должна остаться членом команды активных болельщиц потому, что, несмотря на свою инвалидность, она проявляет добродетель, необходимую настоящей участнице группы поддержки, ее притязания создают определенную угрозу почестям, которые воздают другим членам команды. Гимнастические навыки, демонстрируемые этими девушками, более не представляются существенными для исполнения роли предводительницы активных болельщиц, оказываясь всего лишь одним из многих способов возбуждения толпы на трибунах. Хотя отец «звезды» команды болельщиц не проявляет благородства, он верно улавливает суть дела. Концепция социальной практики, цель которой некогда считалась неизменной, была четко определенной и сопряжена с определенными почестями, теперь, благодаря Колли, оказалась переосмыслена: девушка-инвалид показала всем, что есть еще один способ быть активной участницей группы поддержки спортивных команд.

Обратите внимание на связь, существующую между первым вопросом относительно справедливости и вторым, касающимся почестей и обид. Чтобы определить справедливый способ распределения позиций в группе активной поддержки, необходимо установить природу и цель этой группы. В противном случае у нас не будет способа сказать, какие качества существенны для участия в ней. Но выяснение сути роли, которую исполняет предводительница группы активной поддержки, может вызвать разногласия, поскольку вовлекает нас в споры о том, какие качества достойны почестей. Ответ на вопрос, что важно в цели работы команды поддержки, отчасти зависит от того, какие качества, по вашему мнению, заслуживают признания и вознаграждения.

Как показывает этот эпизод, социальные практики вроде работы групп поддержки спортивных команд имеют не только инструментальную (ободрение команды), но и почетную (или демонстрационную) цель — прославление определенных совершенств и добродетелей.

Выбирая членов своей команды поддержки, высшее учебное заведение не только укрепляет и продвигает дух школы, но и декларирует качества, которыми, как оно надеется, его студенты будут восхищаться и которые послужат примерами для подражания. Это обстоятельство объясняет ожесточенность спора, кроме того, оно же проясняет — что в противном случае становится трудноразрешимой загадкой, — каким образом у девушек, уже являющихся членами команды болельщиц (и у их родителей), может возникать личная заинтересованность в спорах, развернувшихся вокруг пригодности Колли к участию в группе поддержки. Родители девушек, уже состоящих в этой группе, хотят, чтобы выступления их дочерей вызывали почтение к традиционным добродетелям и демонстрировали все их лучшие качества.

Справедливость, телос и почести

Рассматриваемый под таким углом конфликт по поводу участницы команды поддержки Высшей школы Эндрюс в Западном Техасе оказывается кратким курсом выдвинутой Аристотелем теории справедливости. Центральным идеями политической философии Аристотеля являются две идеи, присутствующие в спорах вокруг Колли.

1. Справедливость телеологична[250]. Определение прав требует от нас определения телоса (цели, предназначения или природы) рассматриваемой социальной практики.

2. Справедливость почетна. Рассуждения о телосе практики (или обсуждение телоса), по меньшей мере отчасти, являются рассуждениями о том, какие добродетели следует почитать и вознаграждать, — или обсуждением этого вопроса.

Ключ к пониманию этики и политики Аристотеля — понимание силы двух указанных соображений и отношения между ними.

Современные теории справедливости пытаются отделить вопросы справедливости и прав от рассуждений о почестях, добродетелях и «моральной пустыне». Современные теоретики справедливости стремятся к принципам справедливости, которые были бы нейтральными в отношении целей и позволяли бы людям самостоятельно выбирать и преследовать свои цели. Аристотель (384–322 гг. до н. э.) определенно не верит, что справедливость может быть нейтральной в таком смысле; он заявляет, что споры о справедливости неизбежно становятся спорами о почестях, добродетели и природе благой жизни.

Понимание причин, по которым Аристотель считает, что справедливость и благая жизнь должны быть связаны, поможет нам понять, что составляет суть попыток разделить эти два понятия.

По Аристотелю, справедливость означает предоставление людям того, что они заслуживают, наделение каждого тем, чего он заслуживает. Но чего заслуживает человек? Каковы имеющие отношение к делу основания заслуг или отказа в них? Ответ зависит от того, что распределяют. Справедливость сопряжена с двумя факторами — благами и людьми, которым предназначают эти блага. В общем, мы говорим, что «равные должны иметь равное»[251].

Но здесь возникает сложный вопрос: каковым именно должно быть «равенство»? Ответ зависит от того, что мы распределяем, и от добродетелей, имеющих отношение к распределяемым предметам.

Предположим, мы распределяем флейты. Кто должен получить лучшие из них? Аристотель отвечает: лучшие флейты должны получить те, кто лучше других играет на этом инструменте.

Справедливость дискриминирует в соответствии с заслугами, с имеющими отношение к сути распределяемых предметов совершенствами. В случае с распределением флейт таким совершенством или заслугой, достоинством является способность хорошо играть на этом инструменте. Проводить дискриминацию по какому-то иному принципу, скажем, богатства, благородства происхождения или физической красоты, или на основании случайности (как в лотерее) было бы несправедливо.

«Благородство происхождения и красота есть более драгоценное благо сравнительно с искусной игрой на флейте, и они соответственно в большей степени возвышаются над игрой на флейте, чем возвышается флейтист своим искусством; и все же этому флейтисту следует давать лучшую флейту»[252].

В сравнении совершенств крайне разных качеств есть нечто забавное. Возможно, даже не стоит задаваться вопросами вроде: «Ведь я красивее, чем она, играю в лакросс[253]?» или: «Ведь Бэйб Рут[254] играл в баскетбол лучше, чем Шекспир писал пьесы?» Подобные вопросы могут иметь смысл только как салонная игра. Суть утверждения Аристотеля такова: при распределении флейт не надо искать самого богатого или самого красивого или даже лучшего во всех смыслах человека. Надо искать лучшего флейтиста.