Книга Его жена и любовница - Люси Монро

Ей хотелось ощупать его всего, что она и сделала. Эффект оказался опустошительным. Если бы Айрис не была так возбуждена, она не испытала бы удовлетворения, потому что Лукас получил свое слишком быстро. Айрис достигла апогея почти одновременно с мужем. Она закричала, и крики эти показались Лукасу самой чудесной музыкой на свете.

Остаток утра они провели, предаваясь любви. Теперь Айрис не сомневалась в том, что Лукас испытывает небывалое наслаждение от ее необузданности. Когда пришла служанка, чтобы узнать, будут ли господа завтракать у себя в спальне, как и накануне вечером, Лукас с величайшей неохотой оторвался от теплого тела жены. Ничего не поделаешь. Нужно было кое-что уладить, в том числе проблему защиты Айрис.

Как и было обещано Джареду, Лукас разработал план, в соответствии с которым он должен был собрать информацию о людях, которых Айрис внесла в список своих потенциальных врагов. Начать он собирался с посещения своего клуба, где ему предстояло выслушать, что поделаешь, кучу сплетен. Начни он расспрашивать о каждом интересующем его джентльмене, Лукас вызвал бы куда больше подозрений. Но даже клубные сплетни вряд ли помогут ему определить, замешана ли в шантаже Сесили Карлайл.

Слухи, распускаемые слугами, могли как причинить вред, так и принести пользу. Ими тоже нельзя пренебрегать. Но прежде надо решить, кого из слуг можно посвятить в суть дела. А для этого стоило посоветоваться с камердинером, который служил у Лукаса с тех времен, как тот был тайным агентом.

Лукас мысленно поклялся себе, что непременно выяснит что-нибудь уже сегодня. Айрис и так находилась в опасности слишком долго.

Лукас, не медля, направился в «Уайт». Из книги для записей пари он поймет, осуществил ли шантажист свою угрозу относительно семьи Лэнгли. Лукас ощутил что-то вроде мрачного удовлетворения, когда заметил Оулпена – самого большого любителя сплетен, сидевшего возле камина. Если в книге для записей пари он не найдет ничего касательно его жены, ему придется обратиться к Оулпену. Уж тот наверняка слышал сплетню, коль она выпущена на волю.

В книге о секрете Лэнгли не было ни слова, но Лукас обнаружил там несколько иных любопытных записей.

Лорд Р. поспорил с лордом Я. на три фунта, что Святой объявит о своей помолвке с леди А. до конца сезона.

Запись сделана за неделю до того, как Лукас сделал предложение Айрис. Его ухаживания не бросались в глаза, но, очевидно, они все же вызвали пересуды.

Лорд О. спорит с его светлостью герцогом К. на пять фунтов, что свадьба Святого и леди А. состоится не раньше, чем через шесть месяцев.

Эта запись сделана спустя два дня после появления в газетах объявления об официальной помолвке. Странно…

Лорд Я. спорит с лордом Г. на десять фунтов, что Святой расторгнет помолвку со скандально известной леди, катавшейся в парке с бывшей актрисой…

Его светлость герцог К. спорит с лордом К. о том, что лорд Л. отречется от леди А. до конца сезона.

Обе записи были датированы днем скандальной прогулки Айрис по парку.

Ф., эсквайр, спорит с лордом Я. на два фунта, что леди А. расторгнет свою помолвку со Святым после того, как она встретилась с К. де Б.

Запись сделана на следующий день после того, как Айрис каталась с Клэрис по парку.

Сами по себе эти пари не были чем-то из ряда вон выходящим. Представители высшего общества спорили на что только можно, начиная с цвета бриллианта чистой воды, который будет или не будет надет на бал, и заканчивая тем, как скоро джентльмен, чьи ухаживания за определенной леди стали известны, решится сделать предложение. Нет, предмет спора отнюдь не удивил Лукаса.

Он также не удивился, что его светлость герцог Клэршир заключил целых два пари. Его неприязнь к Айрис была известна всем. А вот тот факт, что Ярдли трижды обсуждал ее и трижды заключал пари, показался Лукасу не безинтересным.

Ярдли был одним из претендентов на руку Айрис, которому она отказала. И возможно, ее отказ озлобил его больше, чем она предполагала.

– Нашли что-нибудь интересное? – раздался у Лукаса за спиной знакомый голос.

Обернувшись, граф увидел Дрейка и Джареда, выжидательно глядящих на него. Он молча указал на заинтересовавшие его записи. Молодые люди, подойдя ближе, склонились над книгой и принялись читать.

Рейвенсвуд тихонько выругался.

– Кто такой этот лорд Я.? Я ему покажу, как спорить на мою сестру.

Лукас едва не рассмеялся. Отсутствие светского лоска у шурина ничуть не шокировало его. Он и сам не прочь был поколотить Ярдли, но пока что ему хотелось услышать мнение друзей о пари.

Дрейк нахмурился.

– Давайте найдем какое-нибудь спокойное место. – Значит, он тоже заметил связь между несколькими разными пари.

Дрейк уже развернулся, чтобы уйти, но Лукас остановил его:

– Подождите минуту. Я хочу поговорить с Оулпеном. – Рейвенсвуд сдвинул брови.

– Какого дьявола вы хотите от этого старого сплетника?

– Он наверняка знает, ходят ли уже в обществе слухи о браке ваших родителей.

– Это точно. Он даже может знать, кто распространяет их. – Рейвенсвуд кивнул:

– Тогда давайте поговорим.

Сначала Лукас подумал, что беседа с Оулпеном даст ему лишь подтверждение того, что Ярдли настойчиво интересуется жизнью Айрис.

Но старик потер нос и вперил в Лукаса пронзительный взгляд.

– Странно, что вы оставили молодую жену скучать сразу же после свадьбы, лорд Эштон. Ваше пребывание в клубе непременно породит кривотолки.

Но Лукас ничем не выказал своего раздражения наглым замечанием, даже изобразил на лице притворное удивление.

– И что же это за кривотолки?

– Не секрет, что леди Айрис ведет себя довольно скандально для супруги Святого.

А вот этого Лукас уже не мог позволить никому.

– Поведение моей жены безукоризненно. – Он старался говорить твердо, но вместе с тем дружелюбно, чтобы не отбить у Оулпена охоту к беседе.

Старик фыркнул.

– Может быть, для женщины ее происхождения.

Лукас ощутил знакомую дрожь в теле. Так бывало каждый раз, когда он стоял на пороге разгадки в годы службы в разведке.

– Она дочь графа. Образцовое поведение Айрис вполне соответствует ее происхождению.

Оулпен согласно кивнул, но не отвел от Лукаса своего проницательного взгляда.

– Да, да. Дочь графа. Но возможно, в ее характере гораздо больше врожденных черт, чем может показаться с первого взгляда.

Лукас почти физически ощутил закипающую в душе Рейвенсвуда ярость, когда до того дошел смысл сказанного. Оулпен намеренно употребил слово «врожденный», которое часто использовалось, чтобы намекнуть на незаконное происхождение кого-то из представителей высшего общества. Старый сплетник сформулировал свою мысль таким образом, что Лукас вряд ли смог бы вызвать его на дуэль, ведь явного оскорбления в адрес его жены не прозвучало. Лукас бросил на Рейвенсвуда предостерегающий взгляд, и тот еле заметным кивком показал, что все понял и постарается держать себя в руках.