Книга Электрическая вселенная. Невероятная, но подлинная история электричества - Дэвид Боданис

Посвященная развитию представлений о рецепторах мозга — представлений, которые привели к появлению лекарств узконаправленного действия, — книга С. Снайдера (Solomon Snyder) «Brainstorming: The Science and Politics of Opiate Research»[145] (Cambridge, MA: Harvard University Press, 1989) показывает нам ее автора как мудрого и по-отечески снисходительного руководителя лаборатории; в воспоминаниях самого раздражительного из его бывших коллег К. Перта (Candace Pert) «Molecules of Emotion»[146], (New York: Simon & Schuster, 1997) картина предстает несколько иная. Как бы там ни было, обзорная работа Снайдера «Drugs and the Brain»[147] (San Francisco: Scientific American Library, 1986) — это хороший источник основных сведений о работе синапсов и рецепторов. Если же вы хотите понять, что представляла собой совершенная прозаком революция, вам не найти текста лучшего, чем доброжелательная и проникновенная книга П. Крамера (Peter Kramer) «Listening to Prozac»[148] (London: Fourth Estate, 1994).

И наконец, если вам хочется узнать побольше о том, что описано во вступлении и эпилоге этой книги, обратитесь к сочинению покойного Хейнца Пагельса (Heinz Pagels) «The Cosmic Code»[149] (New York: Simon & Schuster, 1982) — поэтическому шедевру, повествующему о микро- и макромире; прочтите и книгу С. Вайнберга (Steven Weinberg) «The First Three Minutes: A Modern View of the Origin of the Universe»[150] (London: Deutsch, 1977), в которой показано, как даже простые, изучаемые в старших классах школы уравнения способны, при правильном их понимании, в поразительных подробностях описать первые мгновения существования Вселенной. Книги М. Риса (Martin Rees) «Our Cosmic Habitat»[151] (Princeton, NJ: Princeton University Press, 2001) и Ф. Адамса (Fred Adams) и Г. Лафлина (Greg Laughlin) «The Five Ages of the Universe»[152] (New York: Simon & Schuster, 1999) показывают, сколь величавые картины и перспективы способны разворачивать перед нами лучшие из астрофизиков.

Благодарности

И эта книга, подобно другим, написанным мной, выросла из лекций, которые я читал в годы преподавания в Оксфорде, за что я просто обязан поблагодарить Ральфа Дарендолфа, Эви Шлаима, Роджера Оуэна и всех, кто тогда работал в колледже Св. Антония. Идея обратить лекции в текст, который рассказывал бы столько же о практической технологии, сколько и о лежащей в ее основе науке, отчасти связана со временем, которое я провел с исследовательскими или «сценарными» группами крупных компаний, и здесь особого упоминания заслуживают компании Microsoft, BMW, Shell и Pfizer, а отчасти с присущим всей моей родне сдержанным отношением к миру: с ее ощущением, что место это хоть и чудесное, но странное, однако спокойное понимание его — и уважение к практическим навыкам — позволяет нам идти по нему своим путем.

Таким отношением к миру я в особенности обязан моему дяде Мюррею Алперту, скончавшемуся как раз в то время, когда я дописывал эту книгу. Он прослужил в воздушных силах США едва ли не дольше всех, вступив в военную авиацию незадолго до начала Второй мировой войны и закончив службу уже в эпоху истребителей «стелс» Ф-117. Он спокойно и уверенно брался за любую техническую работу, не делая разницы между прокладкой — в спокойные выходные — труб для домашнего душа и уходом за электрическими системами этих огромных военных самолетов. Я очень любил наблюдать за тем, как он работает.

Книга начинается с упоминания о моем покойном отце, сначала мальчике, потом юноше, перебравшемся в 1920-х в Чикаго, а заканчивается портретом моей матери, происходившей из фермерской семьи штата Огайо — отец встретил ее вскоре после Второй мировой войны, и это положило начало семье, которая и окружала ее почти шестьдесят лет спустя, когда она показывала нам его первые любовные письма. Если эта книга и демонстрирует какую-либо проницательность, я обязан ею им обоим. Два брата матери, Лео и Жене Пасселлы, и ее сестры, Сара Алперт и Дорис Истон, также разделяли с ней замечательно серьезное отношение к жизни — я с большой любовью вспоминаю их всех, уже семидесяти- или восьмидесятилетних, собиравшихся в своем фермерском доме в Огайо у телевизора, чтобы посмотреть выпуск новостей, и понимаю: эта картина содержала в себе более чем четырехсотлетний запас воспоминаний, которыми я должен поделиться с людьми, толково и умно подбирая слова.

Множество друзей помогало мне на разных этапах создания этой книги, в том числе Ребекка Абрамс, Шанда Балес, Санни Бейтс, Джулиа Биндман, Жасмин Бертлз, Дуг Борден, Ричард Коэн, Эстер Эйдинов, Джанет Эванс, Энни и Крис Финн, Бетти Сью Флауэрс, Бранди Фрейзингер, Мэтт Голди, Ронда Голдштейн, Джо Хэйнал, Тим Харфорд, Мэттью Хоффман, Наташа Иллум Берг, Джоанна Калмер, Тара Лемэй, Адам Леви, Сюзанна Либерд, Карен Лейбрих, Питер Мейн, Терри Маннинг, Артур Миллер, Фран Монке, Дэн Ньюмен, Миа Нибрант, Тереза Пул, Рамана Рао, Марсиа Розенгард, Харриет Рубин, Джонатан Раффл, Тира Шубарт, Джули а Стюарт, Дженнифер Салливан, Илан Троэн и в особенности Габриэль Уолкер; я хотел бы поблагодарить каждого и каждую из них отдельно, но мне не хватает для этого слов, и я могу лишь сказать: их доброта и проницательность во многом изменила книгу к лучшему.

Начало этому проекту положила в издательстве Crown Эмили Луз, а завершила его Рэчел Клейман, обеими руководили и помогали в его осуществлении Кристин Кизер и Стив Росс; терпение, которое они проявляли по отношению к автору, вечно стремившемуся «изменить еще кое-что», не оценить невозможно. Crown — крупная фирма, однако ей каким-то образом удается внушать своим авторам чувство, что они составляют часть некоего содружества. Помню, однажды я вел с Рэчел, Кристин и Стивом шутливый разговор о том, как строит свои книги Эрик Ларсон, и это заставило меня обратиться к его «Урагану Исаака», книге, из которой я и почерпнул в итоге идею набранных курсивом вставок, помещающих историю электричества в более масштабную астрономическую картину. Не будь того разговора, я этого сделать даже не попробовал бы.

По-настоящему сочинение книги началось в те минуты, когда ее будущий автор лежал, накрывая телом разлетевшиеся бумаги, на переднем сиденье «лендкрузера», стоявшего на высоте 6000 футов с закрытыми окнами — тщетная попытка заслониться от урагана, который налетал из долины Грейт-Рифт (дело было в Танзании), — а приятельница автора, полная энтузиазма скандинавка, кричала — расслышать ее сквозь рев ветра было трудно, — что обычно здесь не так холодно! И едва она это прокричала, как ветер утих! Она была права, хоть это и выяснилось лишь через несколько часов, когда я сидел на балконе ее дома, глядя на закат, чувствуя, как понемногу восстанавливается мое кровообращение, и болтая с ней о том о сем; когда же она принялась читать что-то вслух, а я, полузакрыв глаза, слушал ее, мне вдруг стало ясно, какой могла бы быть интонация этой книги. Мир стар, однако электричество намного старше его. Это оно сформировало холмы Масаи, которые были едва-едва различимы с того балкона, и оно же сформировало жизни всех тех, кто бродит по этим холмам.