Книга Виктор Лягин. Подвиг разведчика - Александр Бондаренко

3. При этом в своих действиях следует руководствоваться следующими положениями:

а) каждый случай сопротивления немецким оккупационным властям, независимо от обстоятельств, следует расценивать как проявление коммунистических происков;

б) чтобы в зародыше подавить эти происки, следует по первому поводу немедленно принять самые суровые меры для утверждения авторитета оккупационных властей и предотвращения дальнейшего расширения движения.

При этом следует учитывать, что на указанных территориях человеческая жизнь ничего не стоит и устрашающее воздействие может быть достигнуто только необычайной жестокостью. В качестве искупления за жизнь одного немецкого солдата в этих случаях, как правило, должна считаться смертная казнь для 50—100 коммунистов. Способ приведения приговора в исполнение должен еще более усилить устрашающее воздействие.

Обратный образ действий — сначала ограничиться сравнительно мягкими приговорами и угрозой более строгих мер — не соответствует этим положениям и его следует избегать;

д) если в порядке исключения потребуется проводить военно-полевые суды над участниками коммунистических восстаний и прочих действий против немецких оккупационных властей, то следует применять самые строгие меры наказания. Действенным средством запугивания при этом может быть только смертная казнь. Особенно следует карать смертью шпионские действия, акты саботажа и попытки поступить на службу в наши вооруженные силы. В случае неразрешенного хранения оружия следует, как правило, выносить смертный приговор».

Ну вот, теперь все предельно конкретно: 50—100 советских патриотов за одного уничтоженного «фрица», незваным явившегося на нашу землю.

А ведь, казалось бы, чего им, гитлеровским крысам, беситься — как раз в те самые дни, в ночь на 19 сентября, немецкие войска вошли в город Киев, столицу Советской Украины. Героическая и очень кровавая оборонительная операция, начатая 7 июля, завершилась. Наступление германских войск продолжалось, хотя совсем не в таком стремительном темпе, как на то надеялись в Берлине.

У нас сегодня порой рассказывают, что немцы — то есть германские нацисты — на советской территории не зверствовали; это, мол, всякие-разные венгры и румыны старались, а «истинные арийцы» были гуманными и цивилизованными людьми. Впрочем, и массовый коллаборационизм, проявившийся у ряда национальностей, населяющих российскую территорию, сегодня замалчивается чуть ли не на официальном уровне, а сами эти народы почему-то стыдливо именуются «репрессированными» или «депортированными», тогда как их выселение являлось не просто наказанием, но было обусловлено необходимостью обеспечения безопасности тыла сражающейся Красной армии. Но это несколько иная история, которая происходила уже в период победоносного наступления Красной армии…

Оккупанты начинали зверствовать, считая, что любого человека можно запугать. Реакция местного населения оказалась обратной: «На южном участке советско-германского фронта в тылу группы армий “Юг” летом и осенью 1941 г. действовало 883 партизанских отряда и 1700 небольших групп общей численностью около 35 тыс. человек. Из них с войсками Юго-Западного и Южного фронтов взаимодействовали 165 отрядов».

Разумеется, «Маршрутники» оказались далеко не единственной подпольной группой, действовавшей в оккупированном Николаеве. Нам передали копию документа, хранящегося в музее «Подпольно-партизанское движение на Николаевщине в годы Великой Отечественной войны. 1941–1944 гг.» — «Список руководителей подпольных групп Николаевского Центра». В списке этом указаны фамилии, имена и отчества, года рождения, национальности, уровень образования и профессии руководителей групп, а также — графа «Состав группы и где находилась». Уже авторучкой дописано, по какой причине данный человек оказался в оккупированном Николаеве.

Наш герой, открывающий список под номером один, значится в нем как «Корнев Виктор Александрович»; в графе «Профессия» указано: «Работник НКГБ» и дописано: «оставлен со спецзаданием»; его группа значится как «Спецгруппа работников НКГБ».

Далее в списке перечислены (разбивать всё по графам мы не будем): «…2. Бондаренко Всеволод Владимирович, 1913 г.р.; военнослужащий, лейтенант, попал в окружение»; его группа — «сборные, из бывших рабочих заводов». «3. Комков Михаил Антонович, 1918 г.р.; военнослужащий, лейтенант, летчик, самолет которого был сбит»; группа — «сборная, из местных жителей». «4. Зашук Павел Яковлевич, 1908 г.р.; политработник, попал в окружение»; группа — «сборная, из местных жителей и военнослужащих». «5. Воробьев Леонид Иванович, 1908 г.р.; мастер, не эвакуировался; завод А. Марти, с XII — 1941 г., 12 человек». «6. Пульканов Иван Григорьевич, 1914 г.р.; техник судостроения, не эвакуирован; Торговый порт с VII — 1942 г., 9 человек». «7. Нено Николай Елиферович, 1909 г.р.; работник отдела снабжения завода им. 61 коммунара, не эвакуировался; Торговый порт, грузчики». В списке указано также и то, какая судьба постигла каждого из руководителей групп — кто погиб, кто остался жив, но о том мы будем говорить в свое время.

Однако известно, что это далеко не все действовавшие в оккупированном городе подпольные группы и, соответственно, не все руководители таковых. Например, в постановлении бюро Николаевского обкома КП(б) Украины о деятельности подпольной патриотической организации «Николаевский центр» (в томе 4, книга 1 сборника документов «Органы государственной безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны» это постановление ошибочно датировано 17 апреля 1943 года — на самом деле документ был принят 17 апреля 1946 года)[80] указаны также «Соколов Василий Иванович, 1910 года рождения, член ВКП(б), работал до войны механиком на судостроительном заводе, в период оккупации — механиком на Николаевском сантехзаводе, где он руководил подпольной группой»; «Воробьев Федор Алексеевич, 1903 года рождения, член ВКП(б), работал до войны директором пригородного хозяйства. В период оккупации работал экспедитором потребсоюза Белозерского района и руководил подпольной группой в г. Херсоне». Далее в документе говорится: «Проверкой установлено, что в “Николаевский центр” в разное время входило свыше 25 подпольно-диверсионных групп, в деятельности которых принимало участие несколько сот советских патриотов».

Отметим, что «Николаевский центр», одним из организаторов и руководителей которого считается герой нашей книги, оформился не сразу, а примерно через год — к сентябрю 1942-го. Ну а пока что каждая из групп, а то и каждый отдельно существующий, ни в какие организации не входивший советский патриот поступали по своему собственному разумению. Немцы хотели, чтобы все работали? Пожалуйста! Но уж русский человек — так же как, разумеется, и украинец — научен создавать видимость работы, притом абсолютно ничегошеньки не делая. Кто не знает весьма актуальной пословицы: «Они делают вид, что нам платят, а мы делаем вид, что работаем»?