Книга Каверин - Наталья Старосельская

Каверин писал: «Изучали ли жизнь Тургенев, Толстой, Чехов? Да, но они не ездили в командировку за своим „материалом“. Изучение жизни и жизнь так тесно были переплетены в их сознании, что им показалось бы, вероятно, очень странным, что, прежде чем написать современный роман, нужно изучить жизнь современного человека. Они просто жили… В деле литературы, которая всегда была близка пророчеству или учительству, подчеркнутое профессиональное сознание выглядит немного смешным».

Как не вспомнить здесь снова несколько раз упомянутую на этих страницах новеллу Гофмана «Угловое окно» с заветом умирающего автора выглянуть на улицу, в «суетню» будничной жизни? Вениамин Александрович Каверин не только усвоил и запомнил эту заповедь создателя цикла новелл «Серапионовы братья» и вдохновителя одноименного литературного ордена в далекой России, но, можно сказать, пережил на собственном опыте, изучая темную действительность петроградских катранов и опиумных курилен; следуя с записной книжкой за Виктором Шкловским и пристально наблюдая старых и новых профессоров в окружении Юрия Тынянова; отправившись в Сальские степи, а затем в Магнитогорск; пройдя Великую Отечественную войну; изучая исторические документы и географические карты, вникая в труд биологов и вирусологов; познавая действительность во всём ее многообразии через человеческие характеры и естественное для них нравственное чувство.

И вывод старого писателя о пророчестве и учительстве отечественной и мировой литературы воспринимается как глубокое и обоснованное утверждение — справедливое по самой своей сути. Потому он писал о литературе: «Она существовала до моего появления, будет существовать после моей смерти. Для меня она, как целое, — необъятна, необходима и так же, как жизнь, не существовать не может».

Если не бояться пафосных изречений (а в этом случае — тем более!), необходимо сказать, что высокому служению делу своей жизни Вениамин Александрович Каверин отдал себя без остатка и профессионально, и личностно. Литература никогда не была для него «занятием» — она была служением с необходимой долей пророчества и учительства. Не навязчивого, не назидательного, а естественного и простого, как сама жизнь.

В телевизионной передаче 1982 года по случаю его восьмидесятилетия Вениамин Александрович сказал: «Я придерживаюсь в жизни очень простых правил. Быть честным, не притворяться, стараться говорить правду и оставаться самим собой в самых сложных обстоятельствах. Эти принципы я и пытался претворить в моих произведениях, в характерах моих героев. Истины эти просты, но сделать так, чтобы они тронули сердца современных читателей, — непростая задача».

Здесь возникает еще одна весьма существенная проблема.

Современная литература, как бы ни разнились между собой произведения среднего и молодого поколений (а особенно — молодого) писателей, кажется, менее всего обеспокоена тем, чтобы «достучаться» до читательских сердец. В лучшем случае — попытаться пробудить интеллект, не задумываясь над тем, что читатели не представляют собой некую однородную массу и уровень интеллекта у них разный. Может быть, и с этим связано то печальное обстоятельство, что читают сегодня мало, в основном детективы и слезоточивые женские романы, предпочитая завораживающему шелесту страниц и запаху типографской краски экраны ноутбуков или планшетов, а то и мобильных телефонов? Более молодые читатели оправдывают это тем, что таскать с собой в транспорте книгу гораздо тяжелее, чем планшет или телефон. Но ведь подобное чтение, что ни говори, качественно отличается от общения с книгой. Впрочем, для кого как…

Имя Вениамина Александровича Каверина не кануло в Лету. Оно осталось, к сожалению, для большинства лишь связанным с «Двумя капитанами», но о том, что этот роман продолжает жить не только в памяти более старших поколений, а может и должен стать своего рода «проводником» и для молодых читателей, свидетельствует тот факт, что в 2001 году появился на московских подмостках мюзикл Алексея Иващенко и Георгия Васильева «Норд-Ост», поставленный по каверинскому роману. И вошел он в историю навсегда не столько благодаря своим театрально-музыкальным достоинствам, сколько страшной трагедией, случившейся на одном из представлений, — террористическим актом, взятием заложников, героическим поступком доктора Л. Рошаля, рискнувшего войти в здание, чтобы попытаться спасти детей.

Поистине что-то мистическое было во всём этом. Словно вновь попытались оборвать, далеко не в первый раз на протяжении нашей сложной и противоречивой исторической действительности, романтические порывы, устремленные к высоким чувствам и целям.

Это произошло на заре XXI столетия. И это было страшно.

В «Эпилоге» Вениамин Александрович Каверин вспоминает, как провожал его Корней Иванович Чуковский всякий раз, когда он бывал у него в Переделкине: «…Он не провожал меня до выходных дверей (надо было спускаться по лестнице), а выходил на балкон, провозглашая с неизменным, поучительным выражением:

„В России надо жить долго. Долго!“».

Литератору — наверное, особенно, потому что жизнь одаривает его сильными, незабываемыми ударами и наградами. И испить эту чашу необходимо до дна. Вениамину Александровичу Каверину это удалось. А нам остается помнить и перечитывать его книги, каждый раз открывая в них что-то упущенное, но необходимое…

ИЛЛЮСТРАЦИИ

Анна Григорьевна Зильбер — мать писателя

Абель Абрамович Зильбер — отец писателя

Псков. Великолукская улица. Начало XX в.

Слева — здание на Великолукской улице, в котором Зильберы держали магазин «Рояли»

Слева направо: Вениамин Зильбер, Александр Зильбер, Давид Зильбер, Юрий Тынянов, Лев Зильбер, Мирон Гаркави. Псков, 1915 г.

Гимназия на Георгиевской улице Пскова, где учился Вениамин Зильбер с 1912 по 1918 год. Фото 1911 г.

Юрий Тынянов. 1912 г.

Лидия Тынянова

Юрий Тынянов и Елена Зильбер

Литературное объединение «Серапионовы братья». Слева направо: К. Федин, М. Слонимский, Н. Тихонов, Е. Полонская, М. Зощенко, Н. Никитин, И. Груздев, В. Каверин. Петроград, начало 1920-х гг.