Книга Круговорот чужих страстей - Екатерина Риз

— Ты представляешь, — в полголоса говорила она Дусе, грызя чесночную палочку, что подавали в плетеных корзинках в итальянском ресторанчике в центре города. — Там буквально порнозвезда. — Алёна даже на себе попыталась продемонстрировать. — На таких, как она, в мужских журналах большой спрос.

— Значит, не промах твой Костров.

— Перестань называть его моим. — Алёна с печалью во взгляде осмотрела ресторанный зал и напомнила, в первую очередь себе: — Он меня из усадьбы выставил.

— Прямо-таки выставил?

— Даже до свидания не сказал. И с Ванькой проститься не дал… Хотя, это, может, к лучшему? Что бы я ему сказала?

— А где у мальчика мама?

Алёна плечами пожала.

— Паша настоятельно просил не спрашивать.

— И ты послушно прикусила язык. — Дуся даже языком цокнула, головой покачала. — Загипнотизировал он тебя, что ли.

Алёна подумала, отпила из бокала с вином, после чего покивала.

— Если честно, то он может. Видела, как он пресс-конференции держался? Будто каждый день перед журналистами ответ держит.

— Ага. А с лицом у него что?

От этого вопроса стало немного не по себе, даже обидно, и Алёна с достоинством проговорила:

— Это просто травма… Авария.

Дуся скептически хмыкнула.

— Авария? Если честно, Алюш, у меня от твоего… от Кострова, мурашки размером с кошку.

Алёна вздохнула, немножко мечтательно.

— У меня тоже. — Встретила выразительный Дусин взгляд, заставила себя встряхнуться, даже выпрямилась, и требовательно вопросила: — Где наш ужин?

В общем, весь день прошёл в разговорах о Павле, и это вместо того, чтобы с порога собственной квартиры начать о нём забывать. Но вопреки здравому смыслу полночи старалась выяснить, был ли он женат, и что вообще о его личной жизни известно. И ничего кроме нескольких скандальных фактов, не обнаружила. Его имя пару раз всплывало в компании с известным в России шалапутным олигархом, и бальзам на Алёнину душу это совсем не пролило. Сведения были более чем пятилетней давности, но разве от этого хоть немного спокойнее? Разве что Ванька за это время появился, и Павлу пришлось делать выбор. Наверное. Но отец он замечательный, и Ваня всегда много рассказывает о том, что они с папой вместе делали. То есть, ребёнку он уделяет всё свободное время и надолго его не оставляет, ни с Региной, ни с нянями. Но Дуся права, это совсем не объясняет, где мама мальчика. Ведь если бы с ней приключилось что-то трагическое, хранить тайну не имело бы смысла, правильно? По крайней мере, Алёна считала, что ей бы Павел сказал. А тут поступил чёткий приказ не расспрашивать. Но и сама вряд ли она сможет что-то узнать. Всё-таки нет у неё способностей Артюхова и его нюха на сенсацию.

Только подъехав следующим утром на такси к зданию редакции, Алёна вспомнила про свой автомобиль. Он так и стоял на стоянке и грустил. Конечно, нерадивая хозяйка и думать про него забыла. Соседей каждый вечер забирали домой, их заправляли и мыли, а мимо него проходили люди, его поливало дождём, и никто о нём не вспоминал. Алёна к машине подошла, для начала осмотрела, после чего погладила по капоту.

— Сегодня я тебя домой заберу, не переживай, — сказала она ему. Потом на свою руку посмотрела, ладонь была грязная. Вздохнула, и первым делом отправилась в туалет, мыть руки, а уже после в кабинет Рыбникова. Шла по коридору, здоровалась с попадающимися встреч коллегами, и отмечала, что поглядывают на неё странно. Всё-таки журналистская братия совершенно не умеет хранить секреты, им всё нужно обсудить и высказать своё собственное мнение.

— Золотарёва! — Бурдовский окликнул её через весь коридор, Алёне пришлось оглянуться и махнуть ему рукой. Но Серёга на этом не успокоился, догнал её и обнял за плечи, как лучший приятель. — Золото, ты где пропадала?

Алёне пришлось голову закинуть, чтобы в его улыбающуюся физиономию посмотреть.

— Тебе правду сказать или соврать?

— Правду, конечно.

— У меня отпуск, Серёж, я отдыхаю.

— С какого это прибабаха у тебя ещё один отпуск?

Алёна хмыкнула.

— Заслужила. Я бесценный сотрудник. — Попыталась отпихнуть его от себя. — Что ты навалился на меня? Тяжёлый, как тюлень.

Бурдовский отодвинулся, а её разглядывал с недоверием. После чего сказал:

— Всё ты врёшь. Как только не стыдно.

Алёна моргнула, притворяясь оскорблённой.

— Чего это я вру?

— Да всё. Эх, ты, Золотарёва, зазналась, да?

Вот тут Алёна уже искренне удивилась.

— Я? С чего бы это?

Серёжка по сторонам зыркнул, как заправский шпион, после чего негромко, но весьма впечатляюще проговорил:

— Признайся, ты с Артюховым вместе эту историю раскручиваешь?

Алёна подошла к нему вплотную и шёпотом переспросила:

— Какую историю?

Серёга презрительно скривился, но ответил:

— С Костровым. Об этом все говорят.

— Что, и Тарас что-то говорил?

— Скажет он, как же, — вроде бы обиделся Бурдовский. — И ты тоже, ни на один мой звонок не ответила.

Алёна отступила от него и улыбнулась.

— А вдруг я была на задании, под прикрытием? Как бы я ответила?

Серёга сверлил её взглядом.

— Я и говорю, зазналась.

В знак примирения Алёна подхватила его под руку, потянула за собой по коридору.

— Не зазналась, просто не могла говорить, — успокоила она его. — Но мне приятно, что ты беспокоился. Ведь беспокоился?

Бурдовский шёл рядом и сопел, потом всё же кивнул. А Алёна попросила:

— Расскажи, что тут было без меня?

— Да чёрт его знает, что было, — сдался он. — Рыбников сам не свой ходил, Тарас всё бегом бегал, с телефоном у уха. В первые дни только раз двадцать за день заглянет, спросит: «Не звонила?», и опять убегает. А потом перестал. Алён, скажи честно, ты что-то раскопала? Какую-нибудь сенсацию?

Алёна головой покачала.

— Нет, Серёж, даже не думала. Я, вообще, думаю, что меня уволят.

Бурдовский остановился, вытаращился на неё.

— За что?

— За прогулы.

— Что ты заливаешь?

— И ничего не заливаю. И ничего я не раскручиваю, Серёжа, тем более с Артюховым. Я просто… влюбилась и сбежала в несанкционированный отпуск.

— Ты? Влюбилась?

Алёна напустила в глаза побольше возмущения.

— А я, по-твоему, влюбиться не могу?!

— В Тараса?

Алёна окончательно оттолкнула его руку.