Книга Исчезающие в темноте - Наталья Тимошенко

Зачем Белль приезжала? Наверняка к Марку, едва ли у нее в этом доме есть кто-то еще. И почему выбежала так стремительно? На фоне подозрений Риты в адрес Франца Вебера, поведение Белль показалось ей крайне пугающим.

Она открыла дверь парадной и почти бегом кинулась к старому лифту. Тот на шестой этаж взбирался так медленно, что она успела накрутить себя еще сильнее, поэтому, добежав до квартиры Марка, проигнорировала звонок и заколотила в дверь кулаком. Несколько бесконечно долгих секунд внутри оставалось тихо, а затем послышались тяжелые шаги и стук трости по паркету. Рита облегченно выдохнула: значит, жив.

Дверь еще не успела открыться до конца, как она услышала и голос Марка, в котором сквозила откровенная насмешка:

— Все же передумала?

Распахнув дверь и увидев на пороге Риту, он мгновенно переменился в лице: насмешка уступила роль удивлению и, как ей показалось, затаенной радости. Или, по крайней мере, ей страшно хотелось так думать.

— О, это ты? — Заметив ее запыхавшийся вид, Марк удивился еще больше: — Ты бежала от кого-то?

— Не от кого-то, а к кому-то, — смущенно поправила его Рита, стараясь дышать ровнее. — Я видела, как Белль выходила из твоей парадной.

— Так она же уже выходила, — лицо Марка снова стало насмешливым. — Застать нас в постели у тебя не было ни единого шанса.

Рита не обратила внимания на его откровенную издевку.

— Я переживала за тебя, — призналась она. — Белль вела себя слишком… испуганно. Как будто натворила что-то.

Марк снова приподнял брови и наконец посторонился, пропуская ее в квартиру.

— Она всего лишь дала мне пощечину. Едва ли это могло плохо для меня кончиться.

— Пощечину? — переспросила Рита, проходя за ним в комнату. — За что?

— Испугалась, что я скажу Алексу, кто его отец на самом деле.

Рита остановилась, с тревогой глядя на то, как он медленно дошел до кресла и тяжело опустился в него.

— Они уезжают, — продолжил он, снова повернувшись к ней лицом. И теперь в его голосе совсем не осталось насмешки. В нем было что-то другое, чего Рита никак не могла распознать. — В Германию. Навсегда.

Рита на мгновение прикрыла глаза. Значит, вот что имел в виду Франц, когда говорил ей, что надеется больше не встречаться с Марком. Переезд в другую страну, а вовсе не убийство младшего брата. Ей стало даже смешно от своих подозрений.

— Завтра устраивают прощальный ужин, — продолжал тем временем Марк. — Без меня, конечно же. Франц настоял на том, чтобы от меня это скрыли. Боится, что я все испорчу. Наверное, у него есть на это право?

Марк вопросительно посмотрел на Риту, словно ждал ее ответа. Она наконец поняла, что теперь было в его голосе: разочарование. Разочарование в себе самом. Она медленно подошла к нему и села в кресло напротив, ничего не говоря.

— Я всегда все портил, — снова заговорил он. — Ты была права, когда сказала, что я специально делаю им плохо. И была права в том, зачем я это делаю. Но знаешь почему? — И, не дожидаясь ее ответа, продолжил: — Потому что я всегда хотел, чтобы мной гордились. Чтобы мной гордились так же, как Францем, как Аней. Но этого никогда не было. Аню хвалили за третье место в каких-то там танцевальных соревнованиях, а мне не говорили ни слова за победу в художественном конкурсе. Я занимал первые места, меня неизменно считали лучшим в художественной школе, прочили большое будущее, а родители видели только двойки по математике. Потому что Марк Вебер не может быть талантливым художником, он должен стать преуспевающим юристом. Или хотя бы великим ученым. Именно поэтому я сменил фамилию. Мне казалось, что так будет проще, ведь Марка Вебера, на которого родители возлагали такие надежды, больше не будет, — он снова ненадолго замолчал. Рита не перебивала, позволяя ему самому сказать все, что он хотел. — Ни одного из них не было на моей выставке. И знаешь, что я понял за эти восемь лет? Быть куском говна намного проще. От тебя никто ничего не ждет, ты никого не можешь разочаровать. Что бы ты ни сделал, что бы ни сказал — максимум, что можешь увидеть в их глазах: «Ну это же Марк, чего еще от него ожидать». Так что советую. Прекрати быть хорошей для всех, и посмотришь, насколько проще тебе станет жить.

Рита протянула руку и сжала его ладонь, лежащую на колене.

— Мне жаль, — искренне сказала она.

Марк криво усмехнулся, но рукой даже не пошевелил.

— Не стану их разочаровывать и в этот раз. Раз уж Белль сказала мне о прощальном ужине, попрощаюсь как следует. Конечно, Алексу ничего не скажу, я все же не законченная сволочь, но на ужин приеду.

— Марк, не надо, — Рита покачала головой. — Не стоит. Останься завтра дома. Это ведь не принесет тебе облегчения.

— Зато испортит им настроение.

— Пожалуйста, — она заглянула ему в глаза. — Не надо.

Он отвернулся и почти целую минуту рассматривал что-то через окно, а затем снова посмотрел на нее, неожиданно сжав ее руку.

— Тогда останься со мной. У тебя ведь завтра выходной? Не позволяй мне ехать туда, потому что я не уверен, что смогу удержаться сам.

Рита кивнула и улыбнулась.

— Хорошо.

— В самом деле останешься?

— Да.

— Несмотря на то, как я вел себя все это время по отношению к тебе?

— Ты можешь пообещать мне, что больше не будешь так себя вести.

Он улыбнулся в ответ.

— Я собирался заказать ужин. Ты будешь?

— Я не хочу есть.

— Наверное, я теперь тоже. Тогда кино? Спать ведь еще рано. У меня есть новый фильм про шпионов.

— С удовольствием. А выпить нечего?

Марк, уже успевший подняться, удивленно повернулся к ней.

— Выпить? Это говоришь ты?

— Не надо считать меня святой. Это ты решил, что я правильная, — она пожала плечами. — И у меня тоже был тяжелый день.

Он несколько мгновений разглядывал ее, как делал это раньше, в самом начале их знакомства, словно запоминал каждую черту ее лица, а затем снова растянул губы в улыбке.

— И тем не менее, из выпивки есть только конфеты с ликером. Купить новую порцию виски я не успел, а старую бутылку ты выбросила.

Они разложили диван и вдвоем устроились перед телевизором, подложив под спины подушки и поставив рядом коробку с конфетами. Марк развернул фольгу, откусил верхушку шоколадной бутылки и лукаво посмотрел на Риту.

— Тогда за нас?

Она рассмеялась, коснувшись своей конфетой его, как будто в руках у них были два бокала. Сладкий алкоголь она не любила, а шоколад для ее фигуры вообще был противопоказан, но тем не менее, она не заметила, как половина большой коробки опустела. И в этом была заслуга не только Марка. Зато по телу разливалось приятное тепло, в голове немного помутилось, и разговор с бабушкой казался таким далеким и ненастоящим, как будто произошел несколько лет назад.