Книга Барьер Сантароги - Фрэнк Герберт

«По мере необходимости», — повторил про себя Десейн.

— Могу я продолжить? — спросил Паже.

Десейн снова кивнул.

— Мы заметили, — начал Паже, — что та нечистоплотность, которой отмечено наше время, проникла и на телевидение, — с этим вы согласитесь, не раздумывая. И теперь остался один короткий шаг к мысли о том, что сейчас размещаются потоки измерительных приборов и создаются подслушивающие группы. Я не сомневаюсь, что это уже сделано, — это так очевидно. А теперь задумайтесь на секунду о том, как воротилы большого бизнеса относятся к людям, выполняющим подобного рода работу, и к тем, кто посчитал, что ему негоже ею заниматься.

Десейн прокашлялся. Вот в чем суть обвинительного акта, выдвинутого сантарожцами против внешнего мира. «Как вы используете людей? В благородных целях? Или же вы используете их способности для достижения собственных?» Внешний мир все больше и больше начал казаться Десейну пустым местом умышленно льстивых речей, вызывающих раздражение.

«Я уже действительно начинаю видеть все, как сантарожцы», — подумал Десейн. В его сознании возникло ощущение победы. Ведь ради этого он и был послан сюда.

— Неудивительно, — продолжал Паже, — что законы военного времени используются и сейчас, в мирной жизни, в рекламе и политике. Ведь вы знаете, что это тоже своего рода война — проблемы остаются теми же. Вне зависимости от поля битвы лучшее оружие — математика дифференциальных уравнений.

«Армии», — подумал Десейн. Он сфокусировал свой взгляд на двигающихся губах Паже, внезапно удивившись перемене темы разговора. Неужели Паже сделал это преднамеренно? Ведь они разговаривали о невидимой стороне жизни Сантароги, о ее страхах…

— Вы дали мне пищу для размышлений, — сказал Паже. — Я на некоторое время оставлю вас одного. Посмотрим, смогу ли я придумать что-нибудь конструктивное. У изголовья вашей кровати находится кнопка вызова. На этом этаже нет дежурной медсестры, но в случае необходимости кто-нибудь быстро поднимется к вам. Время от времени они будут заглядывать сюда. Может, вам хотелось бы что-нибудь почитать? Я могу что-нибудь передать.

«Что-нибудь конструктивное? — подумал Десейн. — Что он имел в виду?»

— Как насчет нескольких номеров нашей газеты? — спросил Паже.

— Принесите мне бумагу и ручку, — попросил Десейн. — И да, газеты.

— Очень хорошо. Постарайтесь отдохнуть. Кажется, силы постепенно возвращаются к вам, но не переусердствуйте.

Повернувшись, Паже вышел из комнаты.

Вскоре появилась рыжеволосая медсестра с кипой газет, блокнотом и темно-зеленой шариковой ручкой. Она положила все это на прикроватную тумбочку и спросила:

— Поправить вам постель?

— Нет, спасибо.

Десейн вдруг поймал себя на том, что ее лицо ему кого-то поразительно напоминает… да, Эла Мардена.

— Ваша фамилия Марден, — сказал он.

— А что еще? — сказала она и, когда он ничего не ответил, вышла из комнаты.

«Так, я ее достал!» — подумал Десейн.

Он взглянул на кипу газет и вспомнил, как безуспешно искал по всему городу газетный киоск. А сейчас они попали к нему с такой легкостью, что потеряли часть своей привлекательности. Десейн соскользнул с кровати и встал. Слабость в коленях почти не ощущалась.

В поле зрения попал ящик с консервами.

Он подошел к нему и, порывшись, обнаружил банку яблочного повидла, после чего тут же, пока не выветрился запах Джасперса, опустошил ее. Во время еды он надеялся, что теперь к нему вновь вернется то необыкновенное ощущение ясности и быстроты мышления, которое он пережил на мосту и в коротком разговоре с Паже.

Яблочное повидло утолило его голод, оставив какое-то смутное беспокойство — но и только.

«Может, со временем его влияние уменьшается? — подумал он. — И с каждым разом требуется все больше и больше этой ерунды? А может, он просто начинает акклиматизироваться?»

Так что же, поймали они его на крючок или нет?

Десейн вспомнил Дженни, смотревшую на него умоляющим взглядом, но это был обманчивый взгляд, «Заряд сознания. Что, во имя Бога, открыли сантарожцы?»

Десейн посмотрел в окно на вереницу холмов, проглядывающих сквозь листву деревьев. Где-то внизу горел невидимый отсюда костер — дым от него спиралью поднимался над горным кряжем. Десейн не отводил от него глаз, ощущая в этом огне какую-то загадочную мистику. Он чувствовал себя первобытным охотником — дым словно явил его душе знак из далекого генетического прошлого. И не было никакого страха. Наоборот, он как бы воссоединялся с какой-то частью своего «я», которую отрезал от себя еще в детстве.

«Меня тянет исследовать свое детство», — подумал он.

И в этот момент он понял, что сантарожцы так и не смогли лишить его первобытного прошлого — оно скрывалось в лабиринте его разума.

«Я становлюсь сантарожцем, — подумал Десейн. — Насколько же далеко зайдет этот процесс, прежде чем я поверну его в обратную сторону? Ведь у меня есть долг перед Селадором и теми, кто направил меня сюда. Когда же я исполню его, решусь на этот шаг?»

Но вместе с этой мыслью пришло глубокое отвращение к возвращению во внешний мир. Однако ему придется вернуться. Он почувствовал приступ тошноты, подкатившей к горлу, в висках застучало. Десейн вспомнил о раздражающей пустоте внешнего мира, составленной из осколков жизней, где эгоизм прикрывался бутафорскими нарядами, где почти не осталось ничего, что могло бы вызвать трепет и душевный подъем.

«У жизни во внешнем мире нет прочного фундамента, — подумал Десейн. — Невозможно связать воедино все отдельные события. Есть лишь пустая сверкающая дорога, на обочинах которой мелькают столбы-указатели, они действуют гипнотически, отвлекая от нее внимание. А за сверкающим полотном — только безликие строения из досок… и полное запустение».

Десейн подошел к кровати и упал на простыни.

«Итак, я не могу вернуться, — думал он. — Но… я должен вернуться. Что же творится со мной? Неужели я пробыл здесь слишком долго и наконец дождался? Неужели Паже наврал ему насчет влияния Джасперса?»

Десейн перевернулся на спину и прикрыл ладонью глаза. В чем же заключается химическая сущность Джасперса? От Селадора здесь помощи ждать нельзя — это вещество невозможно было перевезти во внешний мир.

«Я знал это, — подумал Десейн. — Я все время знал это».

Он убрал руку с лица. Вне всякого сомнения, он пытается избежать ответственности. Десейн посмотрел на двери в стене напротив него: кухня, лаборатория…

Из груди вырвался тяжелый вздох.

Он знал, что лучший объект для исследования — сыр. В нем дольше всего сохраняется присутствие Джасперса. Лаборатория… и немного сыра.

Десейн нажал кнопку у изголовья своей кровати и вздрогнул, когда прямо сзади него раздался женский голос.