Книга Голубиный туннель - Джон Ле Карре

Сидни теперь сама забота, он хочет знать, как я намерен добираться из Довиля до Англии. На долбаном пароме, Корнуэлл? Ты что, спятил? Бога ради, лети ты на долбаном «лире»! Спасибо, Сидни, мне и на пароме хорошо, честное слово. Они часто ходят. И вообще я люблю корабли. Однако лечу на долбаном «лире». На сей раз нас трое: два пилота Сидни впереди, я в одиночестве — сзади. Аэропорт в Ньюки (очень большой, но там еще и база королевских ВВС) нас не принимает. Делать нечего, садимся в Эксетере. И вот вдруг я стою совсем один посреди взлетно-посадочной полосы аэропорта в Эксетере с чемоданом в руке, а «лир» уже на полпути в Довиль. Осматриваюсь — где-то ведь должна быть будка паспортного контроля или таможенного, — но ничего такого не вижу. Только одинокий рабочий в оранжевом светоотражающем жилете с киркомотыгой что-то там делает на краю полосы. Прошу прощения, я только что прилетел на частном самолете, не подскажете ли, где таможня и паспортный контроль? Рабочий, опершись на мотыгу, спрашивает — требовательно и не слишком-то вежливо: откуда прилетели? Из Франции? Это ж Общий рынок, чтоб его! Он качает головой — какой, мол, я бестолковый — и возвращается к работе. Через хлипкий заборчик перелезаю на парковку — жена приехала за мной на машине и ждет меня там.

Через год разведка донесла, что Таун появился на Эдинбургском кинофестивале и с глубокомысленным видом рассказывал о неразрешимых проблемах, с которыми столкнулся, работая над экранизацией моего романа, и только тогда я понял: все кончено. Господи, Корнуэлл, да просто последняя сцена оказалась Бобу не по зубам.

* * *

Когда мне позвонил Фрэнсис Форд Коппола и пригласил приехать к нему на винодельню в долину Напа, чтоб вместе поработать над экранизацией моего романа «Наша игра», я не усомнился, что уж на этот раз все будет всерьез. И полетел в Сан-Франциско. Коппола прислал за мной машину. Как я и предполагал, Коппола оказался партнером, о котором можно только мечтать — проворным, проницательным, изобретательным, отзывчивым. Если будем так работать, черновик сделаем за пять дней, уверял он меня. Так и вышло. Мы с Копполой составили блистательный дуэт. Мне выделили маленький домик на территории поместья, я вставал с рассветом, блистательно писал до полудня. Затем — элегический семейный обед за большим столом, приготовленный Копполой. Прогулка по берегу озера и, может быть, даже купание, а остаток дня наш блистательный дуэт вновь проводил за работой.

Через пять дней дело сделано. Харрисон будет просто в восторге, говорит Коппола. Он имеет в виду Харрисона Форда. Фамилии в Голливуде только для посторонних. Был один острый момент, когда Коппола отдал наш сценарий своему штатному редактору и тот вернул его — изрисованный волнистыми линиями и исписанный карандашными пометками на полях типа: «ЧУШЬ! ЭТО НАДО НЕ СКАЗАТЬ, А ПОКАЗАТЬ!», но Коппола над этими беззлобными комментариями только посмеялся. Мол, всегда он так, этот редактор. Не зря они его чистильщиком называют. В понедельник сценарий отправится к Харрисону. А я теперь мог возвращаться в Англию и ждать развития событий.

Я вернулся в Англию и жду. Проходит неделя, другая… Звоню Копполе, дозваниваюсь только до его помощника. Фрэнсис сейчас очень занят, Дэвид, могу я хоть чем-нибудь помочь? Нет, Дэвид, Харрисон пока не ответил. И до сего дня не ответил — во всяком случае, я ничего об этом не знаю. В умении хранить молчание Голливуду равных нет.

* * *

О том, что Стэнли Кубрик, оказывается, хочет экранизировать моего «Идеального шпиона», я впервые услышал, когда Кубрик позвонил мне и поинтересовался, почему я отверг его предложение о выкупе прав на экранизацию. Я отверг Стэнли Кубрика? Я поражен, шокирован. Бога ради, мы же знакомы! Не слишком близко, но все-таки. Почему он мне-то не позвонил, не сообщил о своем интересе? И что удумал мой агент, если (это уж и вовсе неслыханно!) не сказал мне о предложении Кубрика, и в результате мы отдали права на книгу Би-би-си? Стэнли, говорю, я сейчас же все выясню и сразу тебе перезвоню. Не помнишь случайно, когда ты предлагал выкупить права? Да как только книгу прочел, Дэвид, — стал бы я время терять?

Агент озадачен не меньше моего. Кроме заявки Би-би-си поступило всего одно предложение об экранизации «Идеального шпиона» — но такое несерьезное, что он решил не беспокоить меня по этому поводу. Некий доктор Фельдман — так, кажется, его звали — из Женевы хотел приобрести опцион на экранизацию моего романа и использовать его как учебное пособие для сценарных курсов. Какой-то у них там конкурс. Студент, представивший лучший сценарий, будет иметь удовольствие увидеть свою работу (не всю, конечно, эпизод на пару минут) воплощенной на большом экране. Гонорар, который доктор Фельдман с коллегами намеревались выплатить нам за двухлетние опционные права на «Идеального шпиона», составлял пять тысяч долларов.

Я уже хотел позвонить Кубрику и заверить, что никакого предложения от него не получал, но почему-то удержался и вместо этого позвонил одному большому человеку из киностудии, с которой Кубрик иногда работал, — моему другу Джону Каллею. Каллей только весело фыркнул. Узнаю нашего Стэнли, он это был, как пить дать. Все боится назваться своим именем — продавец, мол, сразу взвинтит цену.

Я звоню Кубрику и говорю невозмутимо: если б знал, что доктор Фельдман действует от твоего имени, дважды подумал бы, прежде чем отдать Би-би-си опцион на экранизацию. Нимало не смущаясь, Кубрик отвечает: с удовольствием поставлю сериал для Би-би-си. Я звоню Джонатану Пауэллу, продюсеру Би-би-си. Пауэлл руководил съемками телефильмов по моим романам «Шпион, выйди вон!» и «Команда Смайли». А теперь мучительно собирал в одно целое «Идеального шпиона». Как насчет того, чтоб снимал Стэнли Кубрик, спрашиваю я Пауэлла.

Молчание: Пауэллу, который не склонен к бурному проявлению эмоций, потребовалось время, чтобы взять себя в руки.

— И увеличить бюджет на несколько миллионов фунтов, это ты хочешь сказать? — спрашивает он затем. — А сериал выпустить на пару лет позже? Благодарю, уж лучше мы оставим все как есть.

* * *

Почти сразу же от Кубрика поступило другое предложение — написать для него сценарий шпионского фильма: действие происходит во Франции в годы Второй мировой войны, сюжет — соперничество между МИ-6 и УСО. Я сказал «подумаю», подумал, понял, что идея эта мне не нравится, и отказался. Ладно, тогда как насчет того, чтоб адаптировать эротическую новеллу Артура Шницлера[56], австрийского писателя? Кубрик сказал, права у него уже есть, я не стал спрашивать, не приобрел ли их доктор Фельдман из Женевы для учебных целей. Сказал только, что произведения Шницлера знаю и адаптировать одно из них мне было бы интересно. Я едва успел трубку положить, как к моему дому подъехал красный «мерседес» и из него выскочил водитель Кубрика — итальянец, которого снабдили ротаторной копией английского перевода «Новеллы о снах», совершенно излишней, а также целой охапкой литературоведческих работ и отправили ко мне.

Через пару дней тот же «мерседес» доставил меня в огромный загородный дом Кубрика неподалеку от Сент-Олбанс. Я приезжал туда пару раз, но совсем не ожидал увидеть в прихожей две громадные железные клетки — в одной сидели кошки, в другой собаки. Из одной клетки в другую можно было попасть по переходам, тоже зарешеченным, с откидными дверцами. Если у какой-нибудь кошки или собаки возникнет желание пообщаться с представителями другого вида, сидящими напротив, — пожалуйста. Кто-то общается, кто-то предпочитает этого не делать, сказал Кубрик. Нужно время. У кошек и собак долгая история взаимоотношений, и им нужно с ней разобраться.