Книга Александр Невский. Друг Орды и враг Запада - Андрей Богданов

65-ти или 70-летний монах-францисканец, по отзывам современников — "умный, образованный, очень красноречивый" приятный во всех отношениях человек", был послан на Русь, в Сарай и Каракорум с целью разведать обстановку, склонить, если возможно, татар к союзу с папой, а при случае и просветить их "светом истинной веры". Об этом путешествии он оставил подробный отчёт[148].

Выехав с тремя спутниками в апреле 1245 г. из Лиона, Карпини в Польше получил поддержку от князя Василько, как раз получившего от татар охранную грамоту на проезд в ставку Батыя для его брата, Даниила Романовича Галицкого. Поскольку эта поездка якобы стойкого борца с татарами Даниила не отразилась в русских источниках, почитаем рассказ Карпини подробнее. Его рассказ интересен и как свидетельство очевидца об обстановке в южной Руси, в частности в Киеве, где власть держал воевода великого князя Ярослава.

Князь Василько, пишет монах, "повез нас в свою землю. И так как он задержал нас на несколько дней на своем иждивении, чтобы мы несколько отдохнули, и, по нашей просьбе, приказал явиться к нам своим епископам, то мы прочли им грамоту Господина Папы, в которой тот увещевал их, что они должны вернуться к единству святой матери церкви; мы также увещевали их и даже склоняли к тому же самому, насколько могли, как князя, так епископов и всех других, которые собрались. Но, так как в то время, когда вышеупомянутый князь поехал в Польшу, его брат, князь Даниил, поехал к Бату, и его не было налицо, то они не могли дать решительный ответ, и нам для окончательного ответа надлежало ждать возвращения Даниила.

После этого вышеназванный князь послал с нами до Киева одного служителя. Тем не менее, все же мы ехали постоянно в смертельной опасности из-за литовцев, которые часто и тайно, насколько могли, делали набеги на землю Руси и особенно в тех местах, через которые мы должны были проезжать; и так как большая часть людей Руси была перебита татарами или отведена в плен, то они поэтому отнюдь не могли оказать им сильное сопротивление, а со стороны самих русских мы были в безопасности благодаря вышеназванному служителю.

Отсюда, по споспешествующей милости Божией и избавившись от врагов креста Христова, мы прибыли в Киев, который служит столицей Руси; прибыв туда, мы имели совещание о нашем путешествии с тысячником и другими знатными лицами, бывшими там же. Они нам ответили, что если мы поведем в Татарию тех лошадей, которые у нас были, то они все могут умереть, так как лежали глубокие снега, и они не умели добывать копытами траву под снегом, подобно лошадям татар, а найти им для еды что-нибудь другое нельзя, потому что у татар нет ни соломы, ни сена, ни корму. Поэтому мы после совещания решили оставить их там с двумя слугами, которые должны были охранять их. Вследствие этого нам надлежало дать подарки тысячнику, чтобы заслужить его милость для получения себе подвод и провожатых".

С этими и иными приключениями посланец папы Иннокентия IV со товарищи добрались до Волги (ниже современного Волгограда), где находилась ставка Батыя. Прежде чем пропустить путешественников к Сарай-Бату, им предложили пройти между огней. Вот как путешественник рассказывает об этом эпизоде: "Нам было сказано, что мы должны пройти между двух огней, чего нам не хотелось делать в силу некоторых соображений. Но нам сказали: "Идите спокойно, так как мы заставляем вас пройти между двух огней не по какой другой причине, а только ради того, чтобы, если вы умышляете какое-нибудь зло против нашего господина или если случайно приносите яд, огонь унес все зло". Мы ответили им: "Мы пройдем ради того, чтобы не подать на этот счет повода к подозрению"".

Монголы разожгли два костра, воткнув рядом два копья, к которым привязали веревку с нацепленными кусками цветных тканей, соорудив, таким образом, подобие ворот. Около костров уселись две женщины, брызгающие водой и произносящие заклятия. Через эти ворота сначала пронесли подарки для хана, а затем прошли монахи. Лишь после этого Карпини и его спутник были, 4 апреля 1246 г., пропущены в Сарай-Бату, где позже были приняты Батыем.

Вера татар в очистительные свойства огня и дыма была не беспочвенной. Даже в XVII в. на Руси карантинные меры против распространения эпидемий подразумевали обязательное окуривание одежды и обжигание металлических предметов путников, в то время как самих их заставляли принимать баню. Если же путешественники из заражённых районов хотели явиться к царскому двору, их заграничную одежду и даже деньги сжигали, взамен выдавая новые. На этот "варварский" обычай очень жаловались иностранцы, прибывшие в Россию из поражённых чумой Амстердама и Лондона в 1664–1665 гг., хотевшие без санитарных мер и карантина явиться пред царские очи. Западные европейцы негодовали против "заблуждения" русских, считавших чуму заразной болезнью: сами-то они были убеждены, что чума возникает лишь от "эпидемической конституции", связанной с необычными явлениями, типа извержения вулканов и комет[149].

Важно отметить, что проходить между огней до появления в Сарай-Бату, не наступать на порог юрты и кланяться на юг "тени" Чингисхана в самой ставке Батыя должны были все без исключения посетители. И все, независимо от вероисповедания, это делали, вежливо почитая обычаи хозяев. Неприятностей с обычаями невероятно веротерпимых татар не было ни у одного из русских князей, их бояр или воинов. Так почему же опытный политик Михаил Черниговский нарушил их настолько серьёзно, что Карпини привёл рассказ о его смерти в описании татарских обычаев почитания "тени" Чингисхана?

"Прежде всего, — писал папский посланник, — также они делают идол для императора и с почетом ставят его на повозке перед ставкой, как мы видели при дворе настоящего императора, и приносят ему много даров. Посвящают ему также лошадей, на которых никто не дерзает садиться до самой их смерти. Посвящают ему также и иных животных, и если убивают их для еды, то не сокрушают у них ни единой кости, а сжигают огнем. В полдень также они поклоняются ему как Богу и заставляют поклоняться некоторых знатных лиц, которые им подчинены.

Отсюда недавно случилось, что Михаила, который был одним из великих князей Русских, когда он отправился на поклон к Бату, они заставили раньше пройти между двух огней; после они сказали ему, чтобы он поклонился на полдень Чингисхану. Тот ответил, что охотно поклонится Бату и даже его рабам, но не поклонится изображению мертвого человека, так как христианам этого делать не подобает.

И, после неоднократного указания ему поклониться и его нежелания, вышеупомянутый князь передал ему через сына Ярослава, что он будет убит, если не поклонится, тот ответил, что лучше желает умереть, чем сделать то, чего не подобает. И Бату послал одного телохранителя, который бил его пяткой в живот против сердца так долго, пока тот не скончался. Тогда один из его воинов, который стоял тут же, ободрял его, говоря: "Будь тверд, так как эта мука недолго для тебя продолжится, и тотчас воспоследует вечное веселие". После этого ему отрезали голову ножом, и у вышеупомянутого воина голова была также отнята ножом".