Книга Влияние морской силы на историю. C предисловием Николая Старикова - Альфред Тайер Мэхан

Сущность положения, созданного этими различными целями и страстями, состояла в том, что император Австрии и король Испании – оба заявили претензию на Сицилию, которая, по Утрехтскому договору, была отдана герцогу Савойскому, и что Франция и Англия обе желали сохранения мира в Западной Европе, потому что война дала бы повод для выступлений недовольных в том и другом королевствах. Поскольку положение Георга было более прочно, чем положение герцога Орлеанского, то политика последнего имела тенденцию подчиняться политике первого, и это стремление увеличивалось еще деятельным недоброжелательством короля Испании. Георг, как германец, желал успеха императору, а английские государственные деятели, естественно, предпочитали видеть Сицилию в руках их старого союзника и испытанного друга, чем в руках Испании. Вопреки своей естественной политике, Франция под давлением позиции, занятой регентом, сочувствовала тем же самым воззрениям, – и в конце концов было предложено изменить Утрехтский договор, передав Сицилию из рук Савойи в руки Австрии и вознаградив первую Сардинией. Было, однако, необходимо считаться и с Испанией, ибо последняя, под руководством Альберони, достигла такой степени военного могущества, которая изумляла тех, кто знал ее слабость в течение последней войны.

Она не была еще готова сражаться, потому что прошла только половина пятилетнего срока, испрошенного кардиналом; но еще менее была она готова отказаться от своих притязаний. Ничтожный случай вызвал разрыв. Высокопоставленный испанский чиновник, совершавший путешествие из Рима в Испанию по суше и проезжавший, таким образом, через итальянские владения императора, был арестован как мятежный подданный по приказанию императора, который все еще именовал себя королем Испании. При этом оскорблении Альберони не смог сдержать Филиппа. Экспедиция из двенадцати военных кораблей, с 8600 солдатами, была послана против Сардинии, передача которой Савойе еще не состоялась, и покорила остров в течение нескольких месяцев. Это произошло в 1717 г.

Без сомнения, испанцы сразу двинулись бы против Сицилии; но Франция и Англия вмешались теперь более деятельно для предотвращения всеобщей войны. Англия послала флот в Средиземное море, и начались переговоры между Парижем, Веной и Мадридом. Результатом этих конференций было соглашение между Англией и Францией совершить вышеупомянутый обмен Сардинии и Сицилии, вознаградив Испанию передачей ей Пармы и Тосканы в северной Италии и потребовав, чтобы император отрекся навсегда от своего абсурдного притязания на испанскую корону. Это соглашение в случае необходимости должно было быть приведено в исполнение силой оружия. Император сначала отказался дать согласие, но размеры военных приготовлений Альберони заставили его принять такое выгодное предложение, а затем к договору присоединилась и Голландия, что дало ему в истории название Четверного союза. Испания, однако, упорствовала; для успехов Альберони в развитии ее силы и для рвения, чтобы не сказать беспокойства, Георга I характерен тот факт, что было выдвинуто предложение купить ее согласие уступкой Гибралтара. Если регент – герцог Орлеанский знал это, то начатые им переговоры получают некоторое оправдание.

Альберони пытался подкрепить свое военное могущество дипломатическими интригами во всей Европе. Россия и Швеция были привлечены им к участию в проекте вторжения в Англию в интересах Стюартов; подписание Голландией договора о Четверном союзе было замедлено его агентами; во Франции был организован заговор против регента; турки были возбуждены против императора; по всей Великобритании раздувалось недовольство, и была сделана попытка привлечь на сторону Испании герцога Савойского, рассерженного отнятием у него Сицилии. 1 июля 1718 г. тридцатитысячная испанская армия, эскортируемая двадцатью двумя линейными кораблями, появилась у Палермо. Савойские войска очистили город и почти весь остров, сосредоточив сопротивление в Мессинской цитадели. Беспокойство, охватившее даже Неаполь, продолжалось до тех пор, пока английский адмирал Бинг (Byng)[79] не стал здесь на якорь со своей эскадрой через день после начала осады Мессины. Так как король Сицилии согласился теперь на условия Четверного союза, то Бинг принял на свои корабли две тысячи австрийских войск для высадки их в Мессине. Когда же, появившись перед последнею, он нашел ее осажденной, то потребовал письменно от испанского генерала прекращения военных действий на два месяца. В этом ему, разумеется, было отказано; тогда австрийские войска снова были высажены в Реджио (в Италии), и Бинг прошел через Мессинский пролив, чтобы нагнать испанский флот, направившийся к югу.

Столкновение, происшедшее затем между двумя флотами, едва ли может назваться сражением. Испанские морские офицеры не имели никакого определенного плана действий, так как число их судов было значительно меньше, чем у противника. К тому же, и это вполне естественно, флот, наскоро восстановленный Альберони, не мог стать таким же действенным, каким стала за тот же период его армия. Когда английские корабли подошли опасно близко, один или больше испанских открыли огонь, после чего англичане, будучи на ветре, спустились и живо покончили с ними; только несколько атакованных ими судов укрылись в гавани Валетта. Испанский флот был, в сущности, уничтожен. Трудно понять, почему некоторыми писателями приписывается серьезное значение тому факту, что Бинг атаковал противника, не построив флота в боевую линию: он имел перед собой беспорядочную силу, значительно уступавшую его силе и численно и по дисциплине. Его заслуга, кажется, заключается скорее в готовности принять на себя ответственность, от которой более щепетильный человек мог бы уклониться. Но в этом деле, как и в течение всей кампании, он сослужил добрую службу Англии, морская сила которой получила новое подкрепление, в результате уничтожения, если не действительного, то возможного соперника; за эти заслуги он получил титул пэра. В связи с событиями этого дня была послана депеша, которая пользуется большой популярностью у английских историков. Один из старших капитанов был отряжен с соединением флота в погоню за ушедшими неприятельскими кораблями. Его рапорт адмиралу был таков: «Мы захватили или уничтожили все испанские корабли, находившиеся у этого побережья, число их показано на полях. С почтением и т. д. Г. Вальтон». По этому поводу один английский писатель сделал, а другой повторил ничем не вызванное, но характерное замечание, являющееся насмешкой над французами; он указал, что корабли, выселенные таким образом на поля английского рапорта, заполнили бы целые страницы французского описания битвы[80]. Можно, однако, допустить, что так называемое сражение при мысе Пассаро не заслуживает длинного описания, и возможно, что капитан Вальтон чувствовал это; но если бы все отчеты о морских подвигах составлялись по этому образцу, то историки флота не зависели бы от официальных документов.

Таким образом, 11 августа 1718 г. близ мыса Пассаро испанский флот был повергнут во прах. Это решило судьбу Сицилии, если до того ее можно было считать сомнительной. Английский флот крейсировал вокруг острова, поддерживая австрийцев и изолировав испанцев, которые не смогли эвакуироваться до заключения мира. Дипломатические проекты Альберони роковым образом терпели один за другим неудачи. В следующем году французы, выполняя условия союза, вторглись в северную часть Испании и по подстрекательству английского attaché, сопровождавшего французский штаб, уничтожили верфи и сожгли девять больших кораблей на стапелях, не считая материалов еще для семи других.