Книга Мастер клинков. Клинок выкован - Дмитрий Распопов

«Когда все это утихнет, нужно будет поговорить с ним. – Валенса встал, закрыл крышки сундуков и запер их, потом вышел за дверь, которую также запер, доступ в сокровищницу был только у него. – Нужно объяснить кое-каким наглецам, что некоторые поступки лучше совершать, предварительно посоветовавшись с более мудрым наставником».

Глава 9

Жизнь полна неожиданностей

Наконец-то гномы стали похожи на тех гномов, которых я хотел видеть. Жизнь коренным образом преобразилась, и это даже не учитывая того, что я построил в средневековом мире локальный участок современности. Гномы и так жили обособленно от всего мира, а теперь настолько опередили этот мир, что даже мне становилось страшно за его будущее. Государство, которое я планировал создать, создано. Конечно, как везде и всегда, находились недовольные режимом, но дело моих рук – полиция, на фоне разрастающейся численности гномов, успевала все контролировать и бороться с неугодными.

Я считаю своей заслугой, что впервые за пять тысяч лет численность гномов выросла до такой величины, что мы уже не помещались в подземельях под Самородными горами. Проведя акцию среди активной молодежи, я добился переселения части гномов в новое место. Этому проекту я дал название БАМ – Большая Артель Молодежи – и спонсировал я его с тем же размахом, что и Советский Союз Байкало-Амурскую магистраль в свое время. Сейчас переселенцы копали себе первые штреки, обустраивались на месте, а столица снабжала их всем необходимым и всячески поддерживала. Малышей в детских садах было так много, что все вокруг диву давались, как нам удается прокормить столько населения. В каждой семье гномов за эти шесть лет, с поддержкой государства, родилось минимум по трое детей, а с учетом того, что благосостояние от увеличения торговли с миром только росло, многие задумывались и о пяти-шести детях. Гномы настолько изголодались от общения со своими «мелкими копиями» за эти годы голода и тяжелого труда, что размножались стремительно. Ведь несколько столетий иметь два ребенка в семье считалось невиданной роскошью, теперь же все изменилось. Металлургия, как я и планировал, шагнула в нашем королевстве настолько далеко, что мы поставляли доспехи и оружие всему остальному миру, став монополистами качественных изделий из металла. Мне нравилась война, идущая между Шамором и Газаром, я считал ее своим творением, ибо столько денег вложил в то, чтобы она началась, что на них можно было построить новый дворец.

И если вначале на Политбюро мне задавали вопросы о нецелевом расходовании средств, поскольку мы давно перешли от золота кобольдов на собственное финансирование, чтобы не расхолаживать народ, то все эти недовольства прекратились, как только началась война и к нам потекли государственные заказы с обеих сторон на оружие и доспехи, которые мы, мало того что с помощью прессовки и литья выпускали массово, так еще и с качеством нашей продукции не мог соперничать никто. Доменные и мартеновские печи работали на полную мощность, выпуская металл, который, кроме экспорта в виде готовых изделий, нужен был нам самим в огромном количестве: рельсы, вагонетки, паровые котлы, станки – мне иногда казалось, что если кто-то извне заглянет к нам и увидит, что тут творится, нас всех посчитают магами и станут на нас охотиться. К счастью, заглядывать было некому, колхоз, под руководством своей региональной ячейки партии, возглавляемой товарищем Коселом, также разросся до огромных размеров, хотя беженцев мы давно перестали принимать, так как пришлось пойти на уступки аристократам соседних королевств, которые однажды поняли, что предоставляемые нами отступные кончаются, а работать на земле больше некому.

Когда ко мне завалились послы всех трех соседних государств, пришлось подписать договор, согласно которому все нынешнее население колхоза признается моим, а последующие беженцы получали бы от ворот поворот. На это пришлось пойти, несмотря на возражения товарищей по партии. Я четко и обоснованно разложил им по полочкам, что произойдет, если начнется конфликт сразу с тремя соседними королевствами. Мало того что рухнет наша экономика, построенная целиком на торговле с ними, так еще и будут гибнуть люди и гномы. К счастью, на совете Политбюро меня поддержали гномы, которым, конечно же, на фоне растущего благосостояния крайне не хотелось его терять, так что людям пришлось нехотя уступить. Но позже я сказал Коселу, что его забота о крестьянах понятна и мной поддерживается, но что ему мешает действовать моими методами и раздувать пламя революции в соседних королевствах? По его сузившимся глазам я понял, что он сменил вектор своих мыслей и теперь вместо того, чтобы ссориться со мной, стал часто навещать во дворце, советуясь по вопросам, как лучше поступить, поднимая крестьян на борьбу. Конечно же, я не говорил ему, что проект мировой революции, привнесенной извне, изначально порочен, но чтобы поддерживать с ним хорошие отношения, ни в чем ему не отказывал, по части советов.

Надо сказать, что еще год-два, гномы и люди окончательно перейдут на самоуправление, ибо тот запас технологий, который мы могли развить на нынешнем уровне производства, был исчерпан, и мое самоустранение от дел, чтобы больше заниматься женой и отдыхом, вело к тому, чтобы это случилось быстрее. Конечно, я сознательно делал это, хоть на мою должность генерального секретаря никто не покушался, прекрасно осознавая, каким авторитетом я пользуюсь у народа, но все же мне будет приятно передать ее самому, чтобы опять выглядеть героем, чем если у меня ее отберут голосованием на съезде. Мы с Никки планировали завести ребенка, и активно занимались этим, планируя, что я совсем отойду от дел, как только она забеременеет. Я закидывал удочки на заседании Политбюро по этому поводу, но мои намеки никто не понимал или делал вид, что не понимает. Ведь мой недавний проект по строительству Государственной высшей академии, где бывшие школьники могли бы продолжить образование по интересующим их дисциплинам, нашел широкий отклик в партии и в народе. Похоже, пока я не доведу его до конца, уйти мне не дадут.

Из неприятного было то, что почти все мои близкие соратники разъехались по миру. Неугомонный шаман с орком заскучали и вскоре отпросились у меня повидать мир. Рон и Ортега, а также несколько гвардейцев с семьями, прилично разбогатев, решили вернуться в Шамор и купили там себе поместья. Я не мог их упрекать в том же вполне понятном желании, какое было у меня самого – наслаждаться плодами своих трудов, так что с тяжелым сердцем от расставания после всего того, что вместе пережили, я их всех отпустил.

Самое обидное, что Дарин – мой самый близкий друг, оставался рядом со мной, а я ничего не мог сделать, чтобы ему помочь. Чувство вины глодало меня и не давало спокойно жить. Я никак не мог придумать, как сделать так, чтобы у него появились руки, начинал даже подумывать о том, что неплохо было бы встретиться с магами. Теперь, когда у меня появилось легендарное оружие, можно встречаться с ними на равных, а с учетом освободившегося времени от управления государством, мысли спуститься вниз и разобраться наконец с тем, как вызывать магов на обмен, посещали меня все чаще. Тем более что кобольды, жизнь которых также стремительно рванула вверх, вооружившись нашим оружием, стали захватывать соседние племена себе подобных и еще сильнее боготворили меня. Пожалуй, боготворили больше за то, что я редко появлялся у них, поскольку власть давно захватила военная верхушка под руководством Верховного жреца, но надо отдать должное Грыху, он не забывал, кто вознес его с места простого таскальщика на эту вершину, а также то, кому он обязан поставками еды и припасов с поверхности, хотя иногда его заносило, и тогда приходилось ставить на место. У нас с ним была молчаливая договоренность, что мы не влезаем в дела друг друга, при этом предварительно согласовываем все свои начинания. Год назад мы обговорили цены обмена металлов и камней на продукты, медикаменты и оружие. Я старался сделать так, чтобы гномы, которым давно не нужны были поставки кобольдов из-за выстреливших технологий и развития общества, помнили о той помощи, которую те оказали им в осуществлении революции, и не отказывали в обмене и поставках. Пришлось даже выпустить постановление пленума, в котором кобольды признавались меньшими братьями, и гномы, как более мудрая раса, несут за них ответственность. Это я также постарался разъяснить Грыху, когда тот был излишне активным в желании стать самостоятельным.