Книга Лисы выбирают сладости - Ирина Матлак

В глубине души я понимаю, что войны не избежать. О, Покровительница, как же это бессмысленно! Почему волки и лисы не могут жить в мире? Мы ведь двуликие — имеем одну природу и схожие сущности. Зачем проливать кровь? Всегда виноваты обе стороны. И хотя родители винят во всём серых, я прекрасно понимаю, что мы виноваты не меньше. Лисы тоже хотят расширять границы.　

Как всё-таки глупо…всё равно всё решат маги. Турьеры не позволят вражде зайти слишком далеко, и неизвестно, чем всё закончится.　

Олдерн прав, и нужно пытаться решить конфликт миром.　

Хоть бы этой ночью всё получилось! Не передать словами, как сжимается сердце и бьётся пульс… так страшно и волнительно, что трудно дышать.　

Я открыла окно, и сейчас в комнате прохладно. Апрельский воздух такой свежий и вкусный.　

Больше всех не хочу расставаться с милой тэтой. Как же тяжело уходить, не прощаясь! Но рисковать нельзя.　

Дорогой дневник, пожелай нам удачи!

Я подняла взгляд от «дорогого дневника» и ошарашенно уставилась на пылающий в камине огонь, пытаясь переварить прочитанное.　

Переваривалось долго.　

Даже не знаю, что удивило больше — мои родственные связи с Дэлией, или её знакомство с семьёй высших волков.　

Опять Блэк…　

Теперь становилось ясно, откуда Арден знает Дэлию с Олдерном. Скорее всего, с ними общался его отец. Вот только случилось нечто такое, что не только разрушило их дружбу, но и разожгло ненависть.　

Теперь мне предстояло во что бы то ни стало докопаться до правды. Чтение дневника и последние события порождали всё новые и новые вопросы, которые увеличивались подобно снежному кому.　

И ответы на них напрямую касались меня, а значит, являлись очень важными.　

Вернувшись, Диан застал меня всё так же задумчиво смотрящей на огонь. Недопитый чай давно остыл, да и дрова в камине практически догорели.　

Подкинув пару поленьев, типчик опустился в соседнее кресло и устало вздохнул.　

— Что? Даже не попытаешься отчитать за самовольную отлучку?　

— А смысл? — Диан усмехнулся. — Что сделано, то сделано. И, кстати, ты молодец. Не думал, что догадаешься применить эстрагон. Откуда про него узнала?　

Вместо ответа я протянула ему дневник. Не очень хотелось выставлять личную жизнь Дэлии напоказ, но это было необходимо. Оттягивать чтение дальше не имело смысла, и я надеялась закончить его этой же ночью.　

Типчик удивлённо приподнял брови и пролистал несколько страниц. Затем бегло пробежался взглядом по некоторым записям, и его удивление усилилось.

— Даже не спрашивай, откуда я его взяла. Просто однажды легла спать и обнаружила дневник у себя на матраце. Знаю, нужно было рассказать о нём раньше. И вообще, признаю, я сглупила. Давно следовало его прочитать, но мне было так важно разобраться с кафе, что с дневником решила повременить. Ещё некоторое время назад я не понимала, насколько он важен. И не знала, что дневник напрямую касается меня.　

Я невесело усмехнулась:　

— Только сейчас дошло.　

Казалось, что Диан читает со скоростью света. Он без сожаления пролистывал записи с рецептами, личными переживаниями и прочими не слишком важными вещами.　

Его лицо отражало концентрацию и сосредоточенность.　

Прошло немало времени, прежде чем он, наконец, поднял на меня глаза и задумчиво произнёс:　

— Ты права, стоило показать мне дневник раньше. Это многое проясняет…очень многое.　

— Что ты имеешь в виду? — я невольно подалась вперёд. — Если есть какие-то сведенья, то расскажи. Потому что я окончательно запуталась. Единственное, в чём не сомневаюсь — Дэлия моя родственница.　

— Очень близкая родственница, — не сводя с меня пристального взгляда, уточнил Диан.　

Он на миг замолчал, решая с чего лучше начать, и вскоре продолжил:

— Первые подозрения насчёт Леониса и Планы у меня возникли ещё в тот день, когда впервые привёз тебя в деревню. А укрепились после того, как взглянул на свидетельство о рождении. Помнишь, я говорил, меня смущает печать? Сегодня, наконец, понял почему. Пару последних недель я мотался в Тамаринд, а точнее — в мэрию. В местном архиве хранятся все записи и печати бывших турьеров. Мой предшественник умер около пяти лет назад — как раз после этого место при деревне занял я. Не буду вдаваться в подробности и попытаюсь объяснить кратко. Магическая печать у каждого турьера имеет свой окрас и зачастую даже смысл. Это похоже на энергетический символ и в то же время шифр, который не так-то просто разгадать. На первый взгляд печать, стоящая на твоём свидетельстве, кажется стандартной. Но это не так.

Диан выждал паузу, давая мне время подготовиться к главной новости.　

— Печать имеет скрытую подоплёку. Удочерение.　

Я не шелохнулась. Наверное, со стороны казалось, что мне всё равно, или я просто не расслышала. Но внутри всё взорвалось и закипело. Разлетелось на мириады крошечных осколков.　

Магу не требовалось продолжать, чтобы я поняла, что это означает.　

С самого начала я не чувствовала в Плане и Леонисе ничего родного. И интуиция не обманывала.　

Сны с детской колыбелью, запах в кафе, цвет волос — все пазлы разом сложились в единое целое.　

Высшая лисица плюс рыжий лис равняется необычному ребёнку. Такая простая формула, о которой я почему-то не догадалась раньше.　

Она всегда лежала на поверхности, но я даже не пыталась её замечать.　

Родители — слово, которое я не произносила даже мысленно уже много лет. Боль, притаившаяся в глубине души, не давала об этом задумываться.　

Я давно не надеялась и не верила, что меня не бросили. Боялась — очередной боли и разочарования.　

Дэлия и Олдерн погибли. А младенца забрали близкие родственники.　

Все подробности неясны, но сейчас я не могла об этом думать.　

Даже не заметила, как по щекам побежали горячие слёзы. Такие же солёные, как бушующая за окном гроза. Они лились и лились, превращаясь в маленький дождь, стекали по подбородку и капали на одеяло.　

Я не плакала ни разу с тех пор, как поняла, что за маленькой испуганной девочкой никто не придёт. Что она одна во всём огромном и жестоком мире.

Не плакала, когда узнала о пренебрежении Планы и Леониса, которых первое время считала «родителями».　

Не плакала.　

Никогда не плакала.　

Почему плачу сейчас?