Книга Постсоветский мавзолей прошлого. Истории времен Путина - Кирилл Кобрин

Не особенно радует и практический итог постсоветского проекта – если нынешнюю РФ рассматривать как его прямой, добровольный и окончательный результат. Страна, бедам и радостям которой в 1991 году сочувствовали во всем мире, превратилась в источник нелепых угроз и нестабильности. Эта страна нападает на соседей, сбивает гражданские самолеты и убивает детей в Сирии. Более того, она превратила наглую ложь в главное свое внешнеполитическое орудие – вместе с самолетами и танками, конечно. Эта страна бесконечно хвастается своими былыми победами (на самом деле не своими, ибо она прямого отношения ни к дореволюционной России, ни к СССР не имеет), будучи не в состоянии совершить хотя бы одну настоящую победу сегодня – ни создать сильную экономику, ни обуздать воровство, ни остановить утечку мозгов, ни даже победить на широко разрекламированных Олимпийских играх без помощи скверно исполненных жульнических трюков. Это страна, в которой живет ксенофобское население, ненавидящее тех самых «американцев» и «европейцев», чьими достижениями оно с таким удовольствием пользуется, не умея создать что-либо подобное. Здесь, как и раньше, неприятно, неудобно и опасно жить, только когда-то все эти вещи искупались наличием в России (СССР) великих писателей, художников, музыкантов, кинорежиссеров и отважных диссидентов, а сейчас ничего подобного нет и непонятно, почему все это следует терпеть.

Конечно, взгляд со стороны и не совсем объективный. Но он есть – и с его существованием и распространением ничего не поделаешь. Что касается взгляда изнутри, то – если говорить серьезно – в России сегодня вряд ли найдется хотя бы одна социальная группа (включая людей власти и людей около власти), которая была бы довольна результатом последних 25 лет. Недовольство, беспокойство, страх будущего – все это может искусно скрываться, однако проявляется в самых неожиданных ситуациях, вроде нынешнего юбилея августа 1991-го. Прямых способов выразить свое истинное отношение к нынешней России и собственной жизни у населения почти не осталось – в стране нет политики, почти нет медиа, а за посты в сетях начали сажать. Значит, страх и недовольство оставляются при себе – чтобы когда-нибудь явиться окружающим в самом диком, истерическом, перекрученном виде, как и любой запрятанный внутрь сентимент. Пока же самое распространенное общественное настроение – апатия, прерываемая вспышками раздражительности и ненависти, в основном, слава богу, вербальной.

Наконец, последнее соображение. Постсоветский проект в истории России завершен – точно так же, как к 1991 году завершился советский проект. Конечно, никогда ничего не повторяется; ждать миллионных толп на улицах и площадях, свергающих антинародный режим, глупо и опасно. Если и сравнивать две ситуации, которые разделяет 25 лет, то только типологически. И здесь действительно можно найти кое-что общее, как и между февралем 1917-го и августом 1991-го. Исчерпанность постсоветского периода, несмотря на его продолжающиеся практические проявления, прежде всего в голове, в психике, в сознании людей. Ну а кафедра/подиум/экран, с которых кто-то предложит убедительный образ «нормального», а не утопического будущего, пусты. Судя по всему, те, кто мог бы это сделать, нужных слов не придумали и подходящих картинок не подобрали.