Книга Алая карта - Буало-Нарсежак

— Значит, вы не рекомендуете нашей пациентке переселяться в другое место?

— Конечно, нет, она не переживет бегства с поля боя. Возможно, она отступит, почувствовав, что проигрывает, но меня бы это удивило.

— Это ужасно, доктор, — говорит Жюли.

Ламбертен пожимает плечами и осторожно берет ее за руку.

— Разве это не самая ужасная вещь на свете? Жизнь мучает людей, они с ней борются, так-то вот, дорогая мадам…

— Вы собираетесь лечить мою сестру, чтобы она могла продолжать…

Голос Жюли дрогнул, ей стало стыдно.

— А что бы вы сделали на моем месте?

«Я уже там…»

— Вот как мы поступим, — привычно мягким тоном заключает доктор Приёр. — Выпишем снотворное, придумаем диету, поможем успокоиться. А потом…

Он притянул к себе Ламбертена и Жюли и продолжил, понизив голос до шепота:

— Мне пришла в голову одна идея. Мадам Бернстайн собираются наградить орденом Почетного легиона. Я постараюсь ускорить церемонию. Она наверняка попала в список 14 июля, но вручение решили отложить до ее юбилея, то есть до 1 ноября. Попробуем поторопить события!

— Отличная мысль, — соглашается Ламбертен.

— Это будет непросто, сейчас лето, время отпусков, — покачал головой Приёр. — Но несколько недель, максимум два месяца, у нас есть.

Они идут по влажной траве, вдыхая ароматы напоенного солнцем дня, и Жюли быстро производит мысленный подсчет. Два месяца… Она тоже может продержаться два месяца, но лучше принять срочные меры.

— Держите меня в курсе, — учтивым тоном просит Ламбертен.

«Он наверняка забудет о Глории, как только поднимется на борт катера…» — думает Жюли.

Эта древняя старуха прожила очень счастливую жизнь — в отличие от политических эмигрантов и умирающих от голода африканских детей.

Жюли возвращается к сестре.

— Прелестный человек, — говорит Глория. — Умеет слушать. Но ошибается, считая меня неврастеничкой.

— По-моему, никто и словом не обмолвился о неврастении. Доктор Ламбертен нашел тебя слегка нервной, возбужденной, но все войдет в норму, как только ты привыкнешь к новому соседству. Он советует принять приглашение — докажешь всем, что ты выше всех и всяческих пересудов. Недостаточно отпраздновать день рождения, чтобы стать столетним юбиляром. Природа оказывает эту честь, когда видит старую даму вроде тебя, молодую душой, шикарную, отлично сохранившуюся во всех отношениях. Так сказал доктор Ламбертен, прощаясь со мной. Джина тоже хорошо держится, но ей не избавиться от вульгарности кокотки, как говорил папа, помнишь? А еще он бы наверняка назвал ее потрепанной, облезлой, муленружевской.

На лицо Глории вернулись краски, она разулыбалась счастливым воспоминаниям.

— Надену белый фланелевый костюм, — мечтательно произносит она и вдруг прикрывает лицо ладонями, поддавшись приступу паники. — Нет, Жюли, мне не хватит сил. Здесь я в безопасности, меня окружают вещи, которые я люблю, а там…

— Мы тоже там будем — Кейт, Симона, я… С тобой ничего не случится.

— Правда?

— Ты сделаешь ей подарок — что-нибудь небольшое, изящное. Поищи среди своих украшений, тех, что надоели. Это произведет впечатление… Лучше подобрать броскую вещицу, Джина ведь неаполитанка… Побудешь недолго, и мы вернем тебя домой в целости и сохранности.

— Да, — соглашается Глория, — как можно скорее. «Отметимся» и удалимся.

На следующий день Глория устроила ревизию своих «сокровищ». Помимо парадных украшений у нее была куча клипс, колец, серег и прочих пустячков, которые она забавы ради покупала во время турне и гастролей. Они не без труда уселись на ковер, разложили содержимое между собой наподобие камушков на пляже и начали перебирать их, веселясь, как в детстве.

— Вообрази Джину вот в этих серьгах с подвесками, она тут же станет похожа на цыганку-гадалку! — воскликнула Глория.

Жюли фыркнула и выудила кольцо с огромным сиреневым камнем.

— А в этом кольце — на мать-настоятельницу.

Глория расхохоталась и взяла в руки камею изменчивого синего цвета. Ее глаза подернулись влагой.

— Севилья… Его звали Хосе Рибера. Он был красавец.

Она сморгнула слезы, хлопнула себя по лбу и сказала:

— Ей подойдет красный цвет, посмотри среди колец. Вот маленький рубин.

— Он слишком дорогой, — запротестовала Жюли.

— Ну и ладно. Она посмела меня пригласить, а я покажу ей, «кто в доме хозяин».

Усталая Жюли отправилась обедать, а забывшая свои страхи Глория погрузилась в размышления о том, как ей одеться, чтобы «добить» Джину. Жюли отослала к ней Клариссу. Проблема, неосторожно поднятая наивным доктором Приёром, очень ее волновала. Она решила поделиться сомнениями с мадам Жансон-Блеш. Да, церемонию можно оттянуть до 1 ноября, но газеты опубликуют списки, и кто-нибудь обязательно предупредит Глорию, если… если не будет установлен «режим молчания». В конце концов, у обитателей «Приюта» много других дел помимо Глории. Люди так непостоянны! Праздник перенесут, и разговоры стихнут сами собой. Итак, договорились. Ни слова.

Глория считала часы. Все было готово — одежда, украшения, подарок… Жюли исподтишка наблюдала за сестрой, опасаясь, что может дрогнуть первой. Ей пришлось принять возбуждающее, чтобы отправиться на виллу «Подсолнухи». Жюли немного задержалась, чтобы не присутствовать при торжественном «выходе» Глории. Она опасалась, что, услышав восхищенные возгласы, не сумеет скрыть брезгливо-презрительную усмешку. Джина наверняка не ожидала ничего подобного. В доме было полно гостей, все ахали, восторгались аквариумом, а Глория бросила небрежным тоном, что он «маловат». Стены буфетной были завешаны афишами и фотографиями с автографами знаменитостей.

— Вы были знакомы с Эрролом Флинном?[54]

— Очень близко. Очаровательный парень, хоть и пьяница.

— А с братьями Маркс?[55]

— Конечно. В обычной жизни они остроумием не блистали.

Гости медленно дефилировали по комнатам, как по музею, а нанятые официанты разносили шампанское и мороженое. Джина держала Глорию под руку, и та чувствовала себя униженной до глубины души. Все ее друзья и знакомые былых времен блекли на фоне кинозвезд. Лондонский симфонический оркестр, Оркестр Колонна,[56] великий Габриэль Пьерне,[57] Вильгельм Фуртвенглер…[58] Идиоты, замирающие от восторга перед мрачной физиономией Эриха фон Штрогейма[59] и мужественным лицом Гэри Купера, наверняка даже имен и названий таких не слышали! Выдержка ни разу ей не изменила, она изображала интерес, кивала и время от времени подавала реплику: