Книга Эсми Солнечный Ветер - Анна Гаврилова

Он меня понимал. Он меня поддерживал! Выслушивал все мои стоны по поводу работы, размышления касательно сценических номеров, восторги и печали. Всю ту чушь, которая приходила мне в голову на первых этапах карьеры.

А еще… частенько повторял, что однажды я стану очень знаменитой и непременно его брошу. Шутил. Но я всегда воспринимала подобные шутки как недоверие и злилась. Я точно знала, что никогда от отношений с Джуном не откажусь. Ведь я не из тех, кто предает.

И я оставалась верна этому решению до последнего. Даже Лейла, к мнению которой всегда прислушивалась, переубедить не могла. Впрочем, мнение Лейлы не показатель — на меня даже поступки и поведение самого Джуна не действовали.

В принципе, если приглядеться, ничего вопиющего он не делал. Просто в какой-то момент его излишне легкое отношение к жизни стало раздражать. Я не понимала и до сих пор не понимаю, в чем смысл круглосуточного просиживания в социальных сетях и играх. Привычку забалтывать серьезные темы и любовь к демагогии тоже никак не пойму.

Я не знаю, зачем хвастаться планами, которые строишь, а потом от этих планов отказываться. Не понимаю, зачем выдавать собственные фантазии за реальность, особенно если это ложь на пустом месте. Зачем гримасничать? Зачем продолжать поддерживать имидж подростка — красить волосы, носить разноцветные линзы, наращивать клыки…

Отдельный пункт — необязательность. Склонность обещать и не делать. Склонность назначать встречу и опаздывать. Или вовсе не приходить. А потом удивляться — а что такого? Или еще хуже — выворачивать ситуацию таким образом, будто сама виновата. Ведь встречи назначались исходя из моего рабочего графика, а он не всегда удобен. Моя вина заключалась в том, что не могу подвинуть работу, что уделяю любимому человеку слишком мало времени.

Ну и еще кое-что, опять-таки по мелочи. Много разного. Такого, о чем и не вспомнишь, но…

Это раздражало. Временами сильно. Но поводов разозлиться по-настоящему не было, ведь речь о мелочах. О вопросах, которые, если вдуматься, и выеденного яйца не стоят.

В результате дошло до того, что я решилась на свадьбу. Да, тайную, потому что наш союз не одобрял никто. Предай я свои планы огласке, меня бы живьем сожрали, причем не только Лейла. Ребята из объединенного фан-клуба тоже скандалом грозили. Даже кое-кто из папарацци говорил: «Эсми, кто угодно, но только не он».

В итоге — вот. Мы все спланировали, все подготовили, и…

— А кто был инициатором свадьбы? — спросил Тамир. К этому моменту мы уже закончили ужинать и просто сидели, потягивая вино.

— Мм-м… — ответила я. И на несколько секунд задумалась.

Красивый жест Джуна со вставанием на одно колено и извлечением из-за спины красной розы в памяти отпечатался отлично. Равно как и просьба стать его женой. Но сам ли Джун додумался или пришлось подсказать, я действительно не помнила.

Или просто не хотела вспоминать?

Тамира моя задумчивость не вдохновила, и выводы главнокомандующий военных сил Риторы точно сделал. Тут же новый вопрос задал:

— А разница в статусах тебя не пугала?

Я пожала плечами и нерадостно улыбнулась. Очень хотелось парировать: при чем тут статус, что в нем такого? Но я слишком хорошо понимала, что статус важен, а все, кто доказывает обратное, заблуждаются или лгут.

Ну не может бизнесмен топ-уровня обрести счастье с уборщицей. Только в том случае, если эта уборщица имеет выдающийся потенциал и очень сильную тягу к развитию.

Но вот встречная загадка — разве женщина, у которой есть и потенциал, и тяга, станет работать уборщицей? Неужели не найдет для себя иное, более перспективное занятие? Может, не сразу, но все-таки?

— Разница настораживала, — в итоге призналась я. — Правда, не настолько, чтобы отказаться от своих намерений. Да и Джун… Он всегда, каждый день, говорил, что любит. Что хочет быть рядом. Что не может без меня жить.

— Тем не менее добиться успеха в каком-нибудь деле он не пытался? — то ли спросил, то ли констатировал муж.

Я подарила новую нерадостную улыбку и, отлично понимая ход мыслей Тамира, попробовала объяснить…

— Джун поддерживал меня в тот период, когда я была никем. Возможно, со стороны его вклад выглядит пустяком, но для меня он означал очень много. Бросить Джуна после такого? Тамир, это против моей совести. Да, я ушла вперед, а Джун остался на месте, но…

Я осеклась и замолчала, а визави хмыкнул и пригубил вино. Потом сказал:

— Эсми, я понимаю твою логику, но давай мыслить реально? Представь, что свадьба все-таки состоялась. И что дальше? Джун сидит на месте, а ты продолжаешь развиваться. Пропасть между вами растет и с каждым годом становится все больше. В какой-то момент она достигает критического уровня. Так скажи, у вас мог получиться по-настоящему хороший брак?

И после короткой паузы:

— По мне, это не ты предала, а он.

— То есть?

Тамир пояснил:

— В таких случаях для сохранения отношений есть лишь два сценария: менее успешный партнер тянется вверх, стараясь догнать второго, либо более успешному приходится спуститься вниз. По факту Джун предлагал тебе спуститься, а это, особенно учитывая то, сколько сил ты вложила в работу, предательство. Причем куда большее, нежели просто развернуться и уйти.

Вот теперь… да. Теперь поняла. И испытала чувство досады, потому что Тамир говорил очевидные и правильные вещи. Но…

— А между тобой и Зарией пропасти не было? — повинуясь все той же досаде, спросила я.

Ждала агрессии, но Тамир неожиданно улыбнулся. Потом развел руками и ответил:

— Я был идиотом, Эсми.

— Но ведь ты ее любил?

В глубине серых глаз вспыхнуло нечто странное, а через миг я услышала:

— Раньше мне действительно так казалось, а теперь понимаю, уж чего, а любви я не знал. — И после короткой паузы: — Я познаю ее только сейчас. С тобой.

Сердце… пропустило удар и замерло. Я тоже замерла, неверяще глядя на мужа. Чудится или мне только что в любви признались?

Нет. Нет, стоп! Это точно не мираж!

Губы Тамира дрогнули в новой улыбке, а меня с головой накрыло ощущение счастья. Только отвечать я не стала — я пока не могла, не была готова сказать нечто подобное.

Но Тамир ответного признания и не ждал, просто сидел напротив и медленно цедил вино. И, кажется, был очень моей реакцией доволен.

Молчание, которое между нами повисло, было немного сюрреалистичным, но ярким. Сколько оно длилось? Нет, не знаю. А вырвал из него характерный писк.

Коммуникатор! Причем не мой — свой я оставила в номере. То есть это коммуникатор Тамира пел, и, зная, чем подобные вызовы заканчиваются, я внутренне напряглась.

Ну а Тамир достал гаджет и, нажав на кнопку приема, поднес к уху. Выслушал короткую речь невидимого собеседника и, бросив лаконичное «отлично», связь прервал.