Книга Бунтующий флот России. От Екатерины II до Брежнева - Эдуард Чухраев

Когда вспыхнула революция, команды, под влиянием всеобщего угара, принялись переименовывать свои корабли на революционно-демократический лад. В большинстве это коснулось тех кораблей, которые носили имена императоров или императорские титулы. Все эти новые официальные названия прививались плохо. Они мало что говорили флоту и совершенно не выражали лица корабля; даже сугубо революционные матросы часто называли свои корабли старыми именами.

Переименования кораблей весной 1917 года

Одним из характерных явлений революции было возникновение на флоте бесчисленных союзов политического и профессионального характера. Объединялись решительно все «товарищи»: музыканты, шоферы, доктора, фельдшера, санитары, чиновники и так далее. При объединении они, прежде всего, должны были выяснить свое отношение к революции, показать свое «политическое лицо», или иначе – «платформу».

Эти союзы сейчас же принимались вырабатывать для своих членов новые права; повышать ставки заработной платы или жалованье, уменьшать число рабочих часов и вести непримиримую борьбу с какой-нибудь организацией «буржуев». Это называлось защищать интересы своей корпорации. Например, «союз санитаров» забрал главную роль в госпиталях; «союз фельдшеров» оттеснил докторов; «союз вольнонаемных служащих портовой конторы» вмешивался в управление портом и так до бесконечности.

Офицерство было меньше всех подготовлено к борьбе за свои права и прерогативы. Кроме того, насколько приветствовались всякие профессиональные союзы, настолько косо смотрели на «объединение» офицеров. Революционные власти видели в этом опасность для «завоеваний революции» и зорко следили за офицерами, ограничивая все их попытки возвысить голос в свою защиту.

В то время политика настолько вскружила всем головы, что нельзя было подойти даже к самому простому вопросу, чтобы не потратить бесконечные часы на споры о политической платформе. Характерным примером в этом отношении явился 1-й Всероссийский съезд офицеров армии и флота в Петрограде. Созвал его Петроградский союз офицеров, кстати, настроенный очень «революционно». Офицеры съехались со всех концов России, но, конечно, офицеров тыла было больше, чем с фронта. Приехали и морские офицеры от флотов всех морей. Кадровые офицеры фронта и морские просто понимали задачу, а именно – что они должны выяснить общее состояние армии и флота, свое положение после переворота и выработать то направление, которого следует держаться. Другие же офицеры, главным образом из недоучившихся студентов, еще с университетской скамьи зараженных социализмом и политиканством, требовали, прежде всего, выяснить отношение офицерства к революции. Это привело только к тому, что все разделились на три группы: первая стояла на платформе Временного правительства, вторая – на платформе Совета рабочих и солдатских депутатов и третья – вне политики.

В итоге съезд кончился ничем. Он только внес в души многих офицеров горькое разочарование в возможности единения офицерства. Несмотря на все препятствия, все же на Балтийском флоте возникли два офицерских союза: один в Ревеле, а другой, позже, в Гельсингфорсе. Впоследствии они слились вместе и просуществовали до перехода флота в Кронштадт. Роль этих организаций была очень незначительной, так как офицерам нельзя было даже громко заявлять свое мнение; иначе союз разогнали бы сейчас же. Да и само офицерство как-то мало приспособлялось к политике и к подобным организациям относилось весьма скептически, прибегая к ним только в случаях большой опасности.

Бунты на флоте летом 1917 года

Работа по «углублению революции» на флоте летом шла полным ходом, и команды кораблей левели с каждым днем. А в адрес Временного правительства все громче и громче стали раздаваться брань и угрозы со стороны судовых комитетов и других флотских организаций. Среди офицеров на флоте в это время преобладал еще взгляд, что Керенский, бывший одновременно и главой Временного правительства и военно-морским министром, является исключением из общереволюционного руководства страны. Впрочем, не одни только морские офицеры ошибались в оценке Керенского: о его «удивительной порядочности и честности» почему-то твердила вся Россия.

Июль ознаменовался тем, что Временное правительство наконец отстранило от командования флотом Максимова и назначило на его место контр-адмирала Д.Н. Вердеревского. Смена не обошлась без инцидента. Максимов сначала категорически воспротивился этому. Он был поддержан сильно обольшевичившимся дредноутом «Петропавловск» (на нем были сильны большевистские настроения), который даже ультимативно заявил, что откроет огонь по штабному кораблю «Кречет», если только в должность вступит новый командующий флотом. При этом «Петропавловск» демонстративно поднял второй флаг командующего флотом. Но инцидент был исчерпан, и адмирал Вердеревский вступил в командование. Новый командующий хорошо понимал положение, в котором находился флот. Ему стало ясно, что едва ли теперь можно что-либо изменить к лучшему. Дни проходили в непрерывных переговорах и уговорах: на разных кораблях то и дело возникали самые невероятные конфликты и недоразумения. Только и приходилось что-нибудь улаживать, объяснять, разъяснять и доказывать.

В это время в Гельсингфорсе собрался 1-й съезд представителей всех портов и частей Балтийского флота. Приехали и кронштадтские представители, из-за которых начались новые недоразумения. Они требовали введения мер демократизации, самочинно проведенных ими в Кронштадте: уничтожения кают-компаний и передачи их в пользование матросов, уничтожения чинов и, наконец, уничтожения должности командующего флотом. Только благодаря представителям Минной дивизии, бригады крейсеров и влиянию самого командующего флотом удалось отклонить эти требования.

В начале июля большевики в Петрограде предприняли первую попытку поднять восстание. Временное правительство очутилось в очень критическом положении и в момент паники потребовало от командующего флотом немедленной присылки нескольких миноносцев. Центробалт энергично восстал против поддержки правительства, и команды кораблей не пожелали идти. Но все же Временное правительство одержало верх. Почувствовав под собою почву, оно потребовало от адмирала Вердеревского отчета и приказало ему явиться в Петроград, где он был тут же арестован. Адмирал обвинялся в государственной измене, для разбора дела было назначено чрезвычайное следствие. Этот арест возмутил не только офицеров, но и команды кораблей. Немедленно был потребован отчет уже от самого Керенского. В конце концов адмирал был выпущен на свободу, а позже даже сделан морским министром. А на должность командующего Балтийским флотом был назначен самый популярный в то время адмирал – начальник минной дивизии А.В. Развозов. Его назначение положительно восприняли все офицеры и команды, ибо он как нельзя лучше подходил для роли командующего флотом в такое тревожное время.

Но 26 августа в Петрограде опять вспыхнуло восстание – корниловский мятеж с целью свержения Временного правительства. Корниловское выступление имело для морских офицеров самые печальные последствия, многих из них обвиняли в «контрреволюционном заговоре». От всех офицеров была отобрана подписка о признании Временного правительства и непричастности их к корниловскому мятежу. Очевидно, было рассчитано на то, что часть офицеров откажется выполнить требование, а тогда можно будет использовать это в целях агитации. Фактически большинство морских офицеров не участвовало в этом выступлении и даже ничего заранее не знало о нем. Но вполне понятно, что когда оно произошло, то все в душе ему сочувствовали. Тем не менее без эксцессов не обошлось. Снова произошли убийства офицеров. В Або, по подозрению в сочувствии корниловскому выступлению, был расстрелян лейтенант А.И. Макаревич, а на «Петропавловске», якобы за отказ дать подписку, арестованы и тоже расстреляны матросами по приговору команды корабля лейтенант Б.П. Тизенко и мичманы Д. Кандыба, К. Михайлов и М. Кондратьев.