Книга Портал - Екатерина Гуреева

– Что? – язык тоже заплетается.

– Соберись, – он трясет меня за плечи, а мне кажется, что я стал тряпичной куклой, набитой поролоном и ватой. Но тело почти не болит. – Ты пил воду?

– Нет. Ее здесь не было…

– Понятно. Плохо дело!

О чем он, черт подери? Что он имеет в виду?

– Что это значит?

– Заткнись и иди. Не трать понапрасну силы, они еще пригодятся. Твой организм обезвожен и, возможно, отравлен этими плодами, которые ты не побоялся сунуть в рот.

– У меня не было выбора… – отвечаю заплетающимся языком. Тут я спотыкаюсь и падаю ничком, увлекая брата за собой. Хорошо, что Джек догадался идти позади нас – прикрывать наши беспомощные спины.

– Мы так далеко не пройдем. Придется где-нибудь схорониться.

– Мы далеко от жилого сектора. Еще несколько часов, и, возможно, я умру. Но я должен перед этим попытаться помочь тебе и ей выбраться… – я облизал сухие потрескавшиеся губы.

– Не говори чепуху. Тебе нужна вода и отдых. И тогда…

– Но у нас нет ни воды, ни времени на отдых. Посмотри на меня, – нервная лихорадка перебивает мою жалость к себе. Я поднялся, стиснув зубы и игнорируя помощь брата, его протянутую мне, как старику, ладонь. – Не надо, – выпаливаю я, пытаясь найти равновесие. – Она ждала меня на Земле, дождется и здесь, на этой безымянной планете!

Мы какое-то время идем по закоулкам. Два браслета прекрасно освещают коридор, но потом Доминик почему-то решает включить обычный фонарик.

– Долго еще? – мои ноги заплетаются. Наверное, со стороны это выглядит жутковато, но брат не жалуется. Его выдержке можно только позавидовать.

Теперь и руки меня не слушаются. Я пылаю гневом!

Как я помогу Мире, если не в состоянии идти? Вот, опять ползу по стене вниз, не различая деталей, не вижу ни трещинок, ни желобков, ни угла, больно упирающегося в правое плечо. Потом Доминик объясняет мне, что передо мной парит платформа, для которой силы притяжения не существует, что-то вроде того поезда, только мобильней, с ее помощью сподручнее перемещаться в этом комплексе. Но маловероятно, что она полетит в нужную нам сторону.

– Нам повезло, – говорит он. – Ума не приложу, как бы мы попали в тот зал.

В прошлый раз я свалился на нее сверху.

– Как я?

– Ну, почти.

Я забрался на платформу вслепую.

Во время полета ощущаешь что-то вроде эйфории. Это как в отрочестве, когда ты рад разделить свой восторг с теми, кто рядом.

– С тобой все в порядке? Мне показалось, что ты ничего не видел перед собой, – озабоченность Доминика трогает меня. Я смотрю брату в лицо, но вижу только серое размытое пятно.

– Все хорошо. Просто ноги подкосились. И сил не осталось совсем.

Хорошо, что по длинной стороне платформы есть невысокие, примерно пятьдесят сантиметров в высоту, стенки. На них удобно облокачиваться или упираться ногами и руками. Доминик сидит напротив. Как только зрение возвращается ко мне, я обращаю внимание на его рюкзак за спиной. – Что у тебя в рюкзаке?

– О… – он замялся, но вскоре отвечает. – Веревка, патроны для ружья, револьвер и… фонарик!

– Отлично. Веревка – это лучшее, что ты сумел раздобыть. И как ты только не разучился стрелять? Помню, отец так и не смог полюбить стрельбу по мишеням.

Мы очень быстро пикируем из трубы в зал, на дне которого действительно бурлит зеленая жижа. Я помню ее. Та рыба-мутант, детеныш, свободно дышал внутри и даже хищно сверкал огромными глазами.

Мне приходится долго собираться с духом, прежде чем я смогу увидеть то, для чего я здесь. Я перегибаюсь через край платформы, застывшей неподвижно где-то посередине зала. В зеленой жиже действительно лежит какая-то женщина, полностью увязшая в ее толще. Сверху ее волосы кажутся темнее, чем у Миры.

Но это, может быть, всего лишь тень, результат неестественного освещения, подменяющего и искажающего цвета. Хотелось бы в это верить. Хотелось просто закрыть и открыть глаза, а она уже передо мной – невредимая, улыбается мне украдкой, как раньше.

– Давай сюда веревку, – говорю я решительно.

– Это и есть твой план? – неуверенно отвечает брат, буравя взглядом мой затылок. – Как ты собираешься ее вытащить?

Доминик бросает рядом со мной моток прочной веревки. Я озадаченно кошусь на нее, потом сурово смотрю на брата.

– Вдруг я ошибся? Вдруг мы оба ошибаемся, и это не она? Я видел, как ты сейчас смотрел на нее. Ты сам не уверен в том, правильно ли мы поступаем.

Нам не вытащить ее с такой высоты, ее необходимо обвязать, чтобы вытянуть на платформу. Как ты себе это представляешь, а?

– Ты прав, Доми, я могу ошибаться. Но она там, внизу, возможно – живая! Если даже эта женщина не Мира, может, это украденная Сильвия Хореей или кто-то другой? Мы обязаны помочь.

– Кому?

– Неважно, это старые жильцы моего дома.

– Которые, как и ты, угодили в ловушку и стали вечными пленниками на чужой планете. И ты этого желаешь и нам? Я не для того рисковал нашими с Джеком жизнями, чтобы спасать других. Я могу и хочу помочь, если риск оправдан, но это не тот случай!

– То есть если бы риск перевесил твои нормы, ты бы отступил, позволил бы той ползучей уродине меня сожрать? – я мечу искры в сторону брата.

– Нет, Майки, ты другое дело, но она…

– Что она? – кричу я. – Недостойна спасения, по-твоему, из-за того, что чужая нам? Это неправильно, Доминик!

– Ты достаточно настрадался, Майкл, – продолжал отговаривать меня брат. – Тебя необходимо показать врачу, я боюсь за твое здоровье. Черт подери, твои глаза изменили цвет, ты думаешь, это нормально?

– Ну, девушкам это однозначно понравится, – смеюсь я.

– Ты не спустишься, веревка тебя не выдержит. А если ты потеряешь сознание, все будет кончено…

– Решено! Доминик, за ней спустишься ты, а я тебя удержу. Думаю, справлюсь.

– Нет, – сопротивляется Доминик. – Ты спятил? Это безумие…

– Прекрати, – нетерпеливо перебиваю его я. – Помнишь, как мы в детстве случайно заблудились в лесу? Тогда отец и дядя напились в хлам и вспомнили о нас на третьи сутки – заметили, что в доме стало слишком тихо. Ты не умел плавать, но упал в озеро, потому что очень хотел пить и поскользнулся на влажном камне. Озеро было для тебя как целое море. Я тогда полез в воду, чтобы спасти тебя, хотя тоже не умел плавать. Я вытащил тебя, барахтающегося, за шкирку, мне вода доставала до носа, а ты ушел с головой. Ты доверился мне, помнишь? Я думал, что если не спасу тебя, то уже никогда не вернусь к отцу. Захлебнусь рядом, если не справлюсь. Теперь я прошу: помоги мне, а иначе я не вернусь с тобой. Пожалуйста…

Он с ужасом смотрит вниз, нахмурив брови.