Книга Вампиры на каникулах - Кэтрин Коути
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«В первую очередь, он наорал бы на тебя», ехидно отозвались голоса, но добавили «Одно не вызывает сомнений — твой отец использовал бы все ресурсы.»
Виконт сглотнул и перевел взгляд на ресурсы, что затаились на диване. Чтобы вернуть силы, ему требуется кровь, много крови.
«Но… она же еще совсем маленькая!»
«Разве возраст когда-либо был тебе помехой? Сколько лет было тому мальчишке, который ошивался на ваших землях в 1813 м?»
«Кроме того, она же противоположного пола! Я никогда…»
«Брось, тебе с ней не детей делать. Да и с инициацией возиться незачем. Возьми, что нужно, а тело оставь.»
«Мне кажется, что это провокация. Наверняка мерзавцы все рассчитали. Когда я вырвусь на свободу, они всадят мне серебряную пулю промеж лопаток.»
«Может и так» философски рассудили голоса предков, «а может и нет. Но бездействием ты точно ничего не выгадаешь. Ступай к ней.»
«Ты вампир, ты не можешь не поддаться искушению.»
О да! Будь праматерь Ева была вампирессой, она не ограничилась бы одним плодом, но хорошенько потрясла бы Древо Познания. Еще и варенья бы из яблок наварила, чтоб хватило надолго. Хотя нет, яблоки она б оставила напоследок, а для начала полакомилась бы Змием…
«В отличии от смертных, у нас нет свободы воли, мы можем лишь следовать Голоду. Не смей бороться с ним. Голод — это все, что определяет тебя. Лишь благодаря ему ты существуешь.»
«Мы прирожденные… вернее, приумершие убийцы. Продлевать свое бытие за счет других — это ли ни есть высшая степень эгоизма?»
«Будь эгоистом, юный фон Кролок.»
«Выпей ее до капли. Мы бы так поступили. Не думай, что ты особенный!»
«Не думай, что устоишь там, где сломались мы.»
«Ведь не хочешь же ты опозорить весь род…»
«… или разочаровать своего отца…»
«… потому что знаешь, какие бывают последствия, когда отец в тебе разочарован!»
О, если бы можно было втянуть голову в плечи и, как в детстве, пулей пробежать по галерее, зажимая уши!
«Кроме того, пока ты тут прохлаждаешься, твой приятель наверняка страдает.»
«Ты неудачник, Герберт фон Кролок — плохой сын, плохой друг и никудышный вампир!»
— Маргарита Жири!
Вздрогнув от властного оклика, девочка обернулась… и ее судьба была решена.
Пристально глядя ей в глаза, Герберт приблизился и спросил невозмутимо.
— Тебе не кажется, что в комнате вдруг сделалось жарко?
— Да, конечно, — растеряно улыбнулась она.
Пальцы Мег заскользили по высокому воротничку платья, расстегивая крючки.
Парижане обожали Оперу. Развалившись на площади словно дракон, в бока которого вросли драгоценные камни, она воплощала изысканную роскошь. Как приятно подниматься по грандиозной лестнице, ловя восхищенные взгляды поклонников или кислые — завистниц, которые стараются наступить вам на длинный шлейф платья. Есть у Оперы и другие достоинства. Например, можно похвастаться новой диадемой с бриллиантом, который ровно на 1/16 карата больше, чем у герцогини N. Или же пройтись взад-вперед по фойе, выгуливая новую содержанку, в то время как жена посещает заседание «Общества по Внедрению Трезвости и Умеренности среди Индейцев Сиу.» Наконец, можно выкупить ложу на весь сезон, а потом вскользь упомянуть, во сколько она обошлась. Да, в те времена ложи были своего рода гостиными, где проводили время представители высшего света. Какой-нибудь маркиз собирал вокруг себя не менее благородных друзей, обменивался сплетнями и отпускал шуточки в сторону торговца свининой, с важным видом сидящего в ложе по соседству.
(Оттачивать остроумие на торговце свининой было еще приятнее, потому что
а) он приходился упомянутому маркизу тестем
b) ложа, занимаемая маркизом, была куплена на его деньги
с) в субботу он пригласил маркиза на рыбалку, для чего аристократ должен был собственноручно накопать червей, а после выслушать многочасовой сравнительный анализ желудей и картофельных очистков в качестве комбикорма).
Так или иначе, в Опере весело. Причем веселье не связано с музыкой. Многие зрители ерзали на месте в ожидании пятого акта, по окончанию которого можно отправиться за кулисы и рассмотреть ноги балерин уже без бинокля. Взмах дирижерской палочки действовал на других, как команда гипнотизера. Они тут же погружались в спячку, умудряясь при этом сидеть с прямой спиной и время от времени хлопать невпопад. Не думайте, что музыка была скучна — о нет, шедевры Гуно и Пуччини поистине божественны. Но если вы получаете акустический катарсис лишь от звуков канкана, а вашей жене нужно похвастаться новым страусовым боа и она тащит вас на «Фауста» снова, и снова… и снова… И каждый раз вам приходится созерцать, как Маргариту играет пожилая матрона с такими бицепсами, что она могла бы сплести кружево из тюремной решетки, а потом отметелить Фауста с Мефистофелем, которые заскочили спросить как дела.
Порою жизнь вносила приятное разнообразие. Конь, запряженный в колесницу, начнет вдруг жевать занавес (как вариант — юбку впереди стоящей примадонны) или тенор подерется с суфлером, который строил ему рожи из будки. Вот и сегодня последний акт заставил ценителей искусства поднять брови. Выглядел он приблизительно так — в тюрьму проследовала Маргарита в исполнении очаровательной Кристины Даэ. Вслед за ней, кряхтя, плелся Фауст с чемоданом в каждой руке, а завершал процессию Мефистофель, который вел на поводке белого котенка. Дьявол заметно хромал, да и вообще выглядел так, словно ему устроило темную целое ангельское воинство. Причем ангельское воинство с очень острыми ногтями. Фауст тоже был не в лучшей форме. Казалось, он только что вымылся мочалкой, изготовленной из ежа.
Вместо того, чтобы запеть, Маргарита, трогательно улыбнувшись, обратилась к коллегам:
— Спасибо, милые друзья! Не держите зла на Додо, ведь вы сами спровоцировали его, почесав за ушком. Он не терпит, когда к нему прикасаются сразу после ванны. Просто приложите к царапинам подорожник, тогда риск заражения крови снижается на целых 20 процентов. А теперь прощайте, — повернувшись к залу, они прокричала, — прощайте все!
На зал опустилась тьма. Когда через несколько секунд вспыхнул свет, уже успели случиться несколько событий. Во-первых, певица вместе с багажом и сторожевым котенком исчезла со сцены. Во-вторых, по крайней мере у трех зрителей исчезли кошельки, а их соседи теперь непринужденно посвистывали, с невинным видом рассматривая фрески на потолке. В-третьих, господин с окладистой бородой вскочил с места и, расталкивая зрителей, начал пробираться к сцене.
На мужчин, занимавших директорскую ложу, наибольшее впечатление произвело именно первое событие.
