Книга Фаворит богов - Анна Емельянова

— Что же это за особенность? — спросил Тиберий, щурясь от ярких лучей и с улыбкой глядя на Приска.

— У северной скалы вблизи виллы есть достопримечательность, известная ещё финикийцам, задолго до эпохи владычества греков, — произнёс распорядитель наслаждений. — Это Голубая пещера, находящаяся в скале. Во время шторма её заливает, но когда на море спокойствие, туда можно попасть на лодке со стороны бухты. Ходят слухи, что вода в пещере имеет необычайный лазурный оттенок... Нет ничего прекраснее...

— Ты меня заинтересовал, — хмыкнул Тиберий. — Я хочу взглянуть на Голубую пещеру, и если она действительно столь великолепна, я превращу её в место для купания.

Вечером он потребовал, чтобы двое рыбаков, которых разыскал Приск, отвезли его в Голубую пещеру. Кесарь предпочёл отправиться туда на лодке, взяв с собой лишь нескольких верных ему преторианцев.

Море по-прежнему было ласковым и чистым. По поверхности бежали небольшие волны, вызванные поднявшимся ветерком. Держа в руках горящие факелы, преторианцы стояли в лодке, зорко следя за берегом. В случае необходимости они были готовы сразиться за своего государя.

Рыбаки сидели на вёслах, направляя лодку к скале, торчащей у оконечности мыса. Звёзды ярко сияли в огромном небе над головой Тиберия. Полнолуние. Свет сияющего в вышине диска озарял предметы, тонущие в ночи.

Тиберий хорошо видел в темноте. Особенно острой его зоркость становилась после долгого сна. Но сейчас очертания мыса представали перед ним, объятые светом луны. Он увидел большой полукруглый, с природными неровностями свод, за которым располагался вход в пещеру. Под сводом плескались небольшие волны.

— Это здесь, — молвил рыбак.

Лодка проследовала внутрь пещеры. Её пол тонул в глубокой синей воде. Оттенок приобретался из-за преломления лучей луны или солнца, сиявших снаружи. Лазурь. Пропасть лазури. Изъеденные морем стены были не слишком высоки, но крепки, и тонули во мгле. Плеск волн эхом отдавался под куполом.

Взяв у одного из стражников факел, Тиберий поднял его и озарил пещеру, с восхищением её осматривая. Солдаты тоже не скрывали восторга.

— Лишь боги умеют создавать подобное великолепие, — сказал кто-то из них.

Тиберий бросил факел в воду и стал расстёгивать на себе пояс. Затем он снял сандалии и тунику, оставшись в набедренной повязке. Голубые блики плясали на его обнажённом, белом теле, усыпанном тысячами веснушек.

— Вот бассейн для истинного повелителя, — усмехнулся Тиберий и спрыгнул в воду.

Разрезая взмахами рук поверхность волн, он отплыл в сторону от лодки, разглядывая утопающую в сумраке пещеру. Ему пришло в голову, что здесь он сможет предаваться впредь разврату вместе со своими приближёнными, но вдруг желание оставить эту пещеру лишь для себя одного изменило его первоначальные намерения.

Вернувшись в лодку, кесарь вновь с чувством глубокого удовлетворения оглядел пещеру.

— Субрий, — сказал он старшему из стражников. — Выстави вдоль северного побережья надёжную охрану. Пусть следят за бухтой и подступами к Голубой пещере. Отныне лишь я один имею право входить в неё и купаться в её водах.

— О, да, Август, — кивнул стражник.

После этого Тиберий велел плыть назад к вилле Дамекута.

Ночь была тёплой и дышала ароматами судов и моря. Здесь, вдали от Рима, сенаторов и водоворота придворных интриг, Тиберий впервые за долгое время почувствовал себя в безопасности, хотя и знал, что это ненадолго.

ГЛАВА 56

В отсутствие кесаря Сеян занимался множеством доверенных ему обязанностей.

Он принимал посланцев других государств, вёл переговоры с торговцами и общался с сенаторами. У него хорошо получалось управлять делами Империи, и все люди, даже враги, в душе признавали его таланты. Раньше его считали солдатом, добившимся доверия и расположения самого подозрительного человека в Риме. Теперь в нём видели возможного преемника и будущего кесаря.

Для того чтобы получить право стать наследником Тиберия, у Сеяна было всё — знатное происхождение, богатство, влияние, хитрость. Со временем он, возможно, убедит Тиберия сделать его преемником или просто совершит переворот, свергнув законного кесаря и захватив власть.

Сеяну везло. Его заговор пока никто не раскрыл. От себя он ловко сумел отвести подозрения. Со скопцом он постепенно расплачивался обещанным золотом. Сначала многие придворные удивлялись, что Лигд, отведав воду, не заболел, но скопец сообщил, что, почувствовав дурноту, сразу принял териак[22], предотвратив тем самым развитие болезни.

Всё в жизни Сеяна складывалось на редкость удачно. В Риме он исполнял приказы Тиберия, привозимые ему с Капри, и вершил собственные дела, пользуясь властью. Но он не имел права издавать законы или руководить армией, как не имел права самому судить родственников Тиберия. А между тем именно они особенно раздражали и пугали его.

Он боялся Агриппину, которая, несмотря на ссылку, имела в Риме друзей. Эти друзья были влиятельными и могущественными людьми, они могли устроить переворот, чтобы посадить на престол одного из её сыновей. Оба старших отпрыска Германика находились в изгнании, но от того не становились менее опасными, пользуясь народной любовью, ибо в Риме почитали их отца.

С Ливиллой Сеян старался не видеться. Сначала он объяснял ей это тем, что их обвинят в заговоре против Друза, если всплывёт наружу существовавшая между ними связь. Но Ливилла страдала без него, скучала в его отсутствие, и он знал, что у неё неуравновешенная и вздорная натура. От таких, как Ливилла, можно ждать любой подлости, совершенной в состоянии внезапно вспыхнувшего гнева. Сеян не желал возобновлять свои отношения с ней. Выгоды ему их связь не принесёт.

Как-то вечером, прогуливаясь на террасе своего дома, Сеян заметил, что рабы, открывшие ворота в сад, спорят о чём-то с закутанной в накидку молодой женщиной. Он сразу же заподозрил, что это Ливилла.

Процедив сквозь зубы ругательства, он босиком, в неподпоясанной тунике спустился с террасы и подошёл к воротам. Обернувшись в сторону дома, он подумал про Апикату или детей. Ему бы не хотелось, чтобы те стали свидетелями его разговора с Ливиллой. Жена была слишком ревнива и весьма проницательна.

Ливилла выглядела отвратительно. От бессонных ночей и слёз её глаза воспалились, прекрасное лицо было бледным, под глазами темнели круги. Окружающие думали, что она страдает из-за гибели Друза, но на самом деле причина крылась в её неразделённой любви. При виде Сеяна её пухлые губы нервно задрожали, она улыбнулась ему.

— Сеян, — прошептала она и взяла его за руку.

Он грубо оттолкнул её.