Книга Подснежник - Джейк Арнотт

– Ничего я не забыл, Бердсли. Не напрягайся. Все равно мы не встретимся с этим парнем раньше полуночи, так что время есть. Почему бы нам не отдохнуть?

– Здесь я торчать не собираюсь.

– Как хочешь. Я остаюсь. Мне срочно надо выпить, Бердсли, малыш.

– Хорошо, в таком случае встретимся позже. Ты помнишь – где?

Кажется, мы собирались встретиться с клиентом в круглосуточной забегаловке в Лэдбрук-гроув.

– Найду.

Бердсли пожимает плечами, и я отдаю ему остаток товара.

– Значит, до встречи, – говорит Бердсли, с неодобрением качая головой. – Смотри, держи себя в руках.

И он уходит, прокладывая себе дорогу сквозь толпу «волосатиков».

– Я вижу, твоему корешку здесь безмазово, – говорит парень, которому мы только что загнали партию «кислоты». – Какой-то он зацикленный. Ну а тебе мы будем рады. У нас тут полный свободняк, так что кто хочет – может навинтить по полной.

Я не совсем понимаю, о чем мне толкует этот парень, но мне кажется, смысл я улавливаю. Он тем временем ведет меня куда-то в глубину дома и приносит мне выпить. Кто-то протягивает мне косяк, и я пару раз затягиваюсь.

Потом со мной заговаривает какая-то цыпочка с цветами в волосах.

– Нравится прикид, чувак, – сообщает она, показывая на мой костюм и шляпу. – Ты похож на настоящего гангстерюгу.

– Гм-м, можно сказать и так.

– Клево.

«Клево», «ништяк» и «кайф» слышатся со всех сторон. Несомненно, все присутствующие уже на наркотиках, которые привезли мы с Бердсли.

– Ты отъезжаешь? – спрашивает цыпочка.

– Что?

– Тащишься?

– Не понимаю.

– Ну, я про эту штуку говорю, – поясняет она. – Про «кислоту». Улетный психоделик.

– Не увлекаюсь.

– А хочешь попробовать?

И прежде чем я успеваю опомниться, она уже тычет мне в лицо пальцем, на подушечке которого лежит кусочек «промокашки».

– Давай, – говорит она. – Закинься со мной.

Я смотрю на ее улыбающееся лицо. На ее крепкие молодые груди, которые так и лезут из тонкой шифоновой блузки. Лифчика она, конечно, не носит. Почему бы нет, снова думаю я. Все вокруг выглядят такими беззаботными и счастливыми, дай-ка и я попробую… Я высовываю язык, и девица тут же кладет на него крошечную «промокашку», словно облатку во время причастия.

– Ну вот, – говорит она.

Я тщательно разжевываю «промокашку», глотаю. Первые полчаса ничего не происходит, но потом вдруг – р-раз! Тусклые краски вдруг оживают, обретают яркость и глубину. Вокруг меня кружатся живые радуги. Цветные точки у меня перед глазами взрываются, словно распускающиеся бутоны. В костях черепа пульсирует и бьется сверхъестественная музыка.

В следующую минуту я уже танцую с этой цыпой. То есть не танцую, а топчусь практически на одном месте, как и все вокруг меня. Старомодные танцы-шманцы-обжиманцы. Подражая фокусникам из мюзик-холла, я делаю замысловатые жесты руками и складываю пальцы в магические фигуры. Сейчас мне кажется – все здесь владеют каким-то особенным волшебством. И похоже, так оно и есть. Да, теперь я многое понимаю. Клево, думаю я. Ништяк.

И начинаю раздеваться. Мне больше не нужна одежда. Я свободен. Свободен от всего дурного, скверного, нечистого. Наг и свободен. Цыпочка глядит на меня и улыбается.

– Да, – говорит она. – Пусть оно все катится куда подальше.

Я целую ее в губы. Я бесконечно счастлив.

– Как тебя зовут? – спрашиваю я.

– Саманта.

– Я люблю тебя, Саманта, – говорю я и целую ее вновь.

– Любовь, – отвечает она. – Любовь, любовь, любовь.

И я действительно люблю ее. Это не просто похоть, не просто желание. И я – не прежний распутный Джек Шляпа. Я хочу быть с ней. Любить ее всегда. Любить… Теперь мне это совершенно ясно.

– Давай пойдем наверх, – предлагаю я.

Саманта хихикает. Я беру ее за руку.

Мы отыскиваем пустую спальню. Я раздеваю Саманту, а она смотрит на меня большими глазами. Потом мы долго стоим и глядим друг на друга. Мы наги. Мы наги, как Адам и Ева. Наши руки медленно движутся, оглаживая, ощупывая, изучая. Наши пальцы сплетаются и расплетаются. Наконец я кладу ладонь ей на грудь и нежно сжимаю. Она глядит на меня. Прикусывает губу. И вдруг ухмыляется.

– Ты забыл снять шляпу, – говорит она и хихикает.

Я швыряю шляпу через всю комнату. Джека Шляпы больше нет. Нет шляпы, нет Джека. Голова без шляпы выглядит голой, как бильярдный шар. И такой же непробиваемо твердой. Голова свободна от Шляпы. Свободна… Мой мозг продолжает лихорадочно работать, и я не в силах его остановить. Шляпа валяется на полу. Нет больше Джека Шляпы. Зато есть Джек-«шляпа»… Он давно на это набивался! Мне вдруг становится страшно. Нет шляпы – нет и головы. Нет лица. Нет личности. Просто шляпная болванка. Манекен. Без рук, без тела, без лица. Никто. Разрезанный на части, упакованный в пару саквояжей. Меня нет. Я – никто…

– Эй, – окликает меня Саманта, – ты в порядке?

Я смотрю на нее. Ее лицо по-прежнему расплывается. Я пытаюсь сосредоточиться на нем. Но оно вдруг превращается в нечто совсем другое. Оно становится лицом Мэдж. О Господи, нет! Но Мэдж глядит на меня. И зудит, зудит, зудит…

Ты погубил мою жизнь, Джек Шляпа! Сначала ты свел меня с ума, потом изуродовал тело. Я не бросила тебя, когда с тобой произошла неприятность. Ты считал, что для тебя это плохо… ну, отправиться за решетку и все такое. А как же я, Джек? Я, по-твоему, должна была остаться и расхлебывать кашу, которую ты заварил? Можно подумать – ты не знал, что Закон не дремлет. Что он возвращается. Рыщет по углам. Задает вопросы. Сопоставляет даты, время, всё… Одного этого было достаточно, чтобы довести меня до нервного срыва. Превратить в истеричку. Ты же просто отвернулся от всего этого. Не захотел заметить, понять. Я пыталась тебе объяснить, но ты сказал, что мне просто доставляет удовольствие тебя изводить. «Зудеть», как ты выражался. Ты не сумел разглядеть, что мой разум уже наполовину разрушен. Поэтому ты вытолкнул меня из машины и почти уничтожил мое тело. Так что же ты теперь удивляешься? Ты давно на это набивался – вот и нарвался, Джек Шляпа!

– Я не хотел, – говорю я. – Это был несчастный случай.

– Все в порядке, – отвечает мне расплывающееся лицо, которое понемногу снова превращается в смазливую Самантину мордашку.

Но я пячусь, пячусь от нее в угол. Мне страшно. Я боюсь, что эта незнакомая цыпочка снова превратится в Мэдж. Боюсь, что может случиться что-нибудь ужасное.

– Прости, – всхлипываю я, скорчившись в углу комнаты. – Прости меня!

– Ш-ш-ш… – отвечает Саманта, склоняясь надо мной. – Все в порядке, все хорошо… Это просто дурной глюк, вот и все…