Книга Контрольная диверсия - Михаил Белозеров

Цветаев вскочил, чувствуя во всех членах страшную скованность, потому что уснул, оказывается, в кресле; хромая, как утка, обежал апартаменты, никого не обнаружил, закрыл входную дверь, которая была распахнутой настежь, и только тогда схватил телефон, который, словно раскалился от трелей и взывал в отчаянии ко всему белому свету.

— Где он?! — орала в трубке Самохвалова. — Где?!

Цветаев невольно посмотрел на низкий потолок: казалось, голос Самохваловой, как глас Бога, доносился именно оттуда.

— Кто?! — спросил он, отстраняя трубу, чтобы не оглохнуть — Самохвалова была в ярости — на грани истерики.

Цветаев пришла в голову совершенно дикая мысль, что с Пророком что-то случилось, а Ирка таким странным образом волнуется. Но ведь он всегда пропадал, такая у него работа, ничего не поделаешь. Самохвалова должна была привыкнуть.

— Ты знаешь, кто! — снова завопила она, разъярённая, как ведьма, и эхо отразилось от потолка.

— Ляха бляха! — сказал Цветаев, чтобы она успокоилась. — Я не знаю, говори яснее! Антон ушёл, я не знаю, где он.

— При чём здесь Кубинский! — снова закричала она так, что бутылка на столе качнулась, упала, и потекло вино. — Ты что, издеваешься?!

— Тогда, кто? — стал догадываться он и среагировал: — Это не телефонный разговор!

Он вдруг испугался, что она назовёт Лёхину фамилию, Лёх, конечно, много, но Бирсан — один и его могут искать или уже не ищет известно кто, а если ещё и слушает, то как раз по кодовому слову «Бирсан», чтобы потом пойти по нему, как по путеводной нити. Для таких случаев у бандерлогов существует специальная служба, пиндосы научили. По мобильнику можно отследить человека с точностью до тридцати метров, а это всё равно, что выстрелить себе к голову.

— Ладно, — сдержанно сказала она, но слышно было, как она грызёт от ярости трубку. — Через час там, где мы с тобой виделись! И не вздумай увильнуть!

Он пошёл чистить зубы и стал смутно припоминать, что Пророк спьяну болтал о каком-то новом задании, что надо куда-то нестись и что-то взорвать, кажется, правительственное здание на Танковой улице и что без него — верного Цветаева, ну, никак, потому что, видите ли, «ты виртуоз своего дела». Льстил, подлец! Но это потом, потом, самодовольно подумал Цветаев, вначале Самохвалова. Интересно, что она мне расскажет? — стал прикидывать варианты. У него даже перехватило дыхание: оказывается, когда домыслы становятся истиной, они имеют над человеком магическую власть.

Светало. Прохладный, свежий воздух наползал с востока, однако на его пути упрямо вставали миазмы падшего города, который не желал перемен, а неистово барахтался в собственной забубённой клоаке.

Цветаев выскочил из магазина, забыв впопыхах автомат, но возвращаться не решился, боясь сглазить удачу: Ирка передумает или начнёт действовать, не дождавшись его. Если то, что думаю я, правда, то, ей богу, никому из женщин, кроме своей Наташки, доверять никогда не буду, решил он. Собственно, эта мысль у него зрела давно и теперь она, похоже, получила ещё одно подтверждение.

До Воровского он добежал за полчаса, и весьма вовремя. Трудно было предположить, что двухгодичная «резина» кому-то понадобится. Но именно так обстояло дело, потому что трое придурков старательно крутили колёса на его красном «бмв». Совсем одурел народ, подумал Цветаев, доставая пистолет.

— Стой! — крикнул он громовым голосом и выстрелил два раза.

Эхо разнеслось по сонной улице. Грабители побросали инструменты и дёрнули так, что пятки засверкали. Пришлось засучить рукава и закрутить гайки на место. Не успел он справиться с делом и вытереть руки, как из темноту вылетел синий «опель» с тонированными стёклами и визгом затормозил рядом.

Цветаев выхватил пистолет, понимая, что попался глупо и надежды на спасение нет, но в следующее мгновение услышал знакомый голос:

— Не стреляй! Свой!

Дверь открылась шире, и Цветаев разглядел мрачного Пророка, а рядом с ним — улыбающуюся физиономию Гектора Орлова. Оба в камуфляже, оба с оружием, но Пророк — трезвый как стёклышко, а Гектор Орлов — пьяненький, глуповатый и весёлый. В глубине салона, как марионетки, лыбились братья Микулины.

— Привет! — сказал он им, как старым знакомым.

— Чего встал? — с укором спросил Пророк и приказал, поморщившись словно от зубной боли: — Лезь!

Под ногами звякнуло оружие. Однако главный сюрприз его ожидал в кабине: за рулём сидел «пропавший без вести» Андрей Сергеев из Песок.

— Рыжий! — воскликнул Цветаев и через переборку кабины полез обниматься.

— Всё! Всё! — брезгливо закричал Пророк. — У нас задание! Надевай! — и торопливо сунул Цветаеву «броник» и «разгрузку», чтобы только не видеть радости на их лицах. У самого-то кошки на душе скребут, неизвестно почему решил Цветаев и начат что-то припоминать в этом же духе.

— Старик! — закричал он. — Это же Андрюха! — и почувствовал, что глаза у него стали влажными.

— Ну и что?! — мрачно возразил Пророк. — Что с того? Задания-то никто не отменял!

— Не отменял, — Цветаеву пришлось остепениться, он только, улыбаясь до ушей, крепко пожал Рыжему руку, хотя и покривился при этом, у Андрюхи была альпинистская хватка, и принялся облачаться. — А-а-а? — спросил, взглянув на карманы, набитые короткими магазинами.

— Здесь, здесь твоя «Машка», никуда не делась, — ответил Пророк таким недовольным тоном, что Цветаев снова почувствовал бы себя виноватым, если бы не ночной разговор, который не складывался в ясную картину. Не из-за этого ли Пророк такой вредный? А разговор, между прочим, коснулся его жены, только Цветаев не мог вспомнить подробностей.

Они уже неслись по утреннему Киеву на бешенной скорости, презрев все правила, оставляя позади КПП с бандерлогами, чмошниками, «чвашниками» и их собаками в кольчугах, откуда им грозили кулаками, откуда свистели и орали вслед, однако стрелять не смели, потом что, как понял Цветаев, машина была обклеена спецпропуском и спереди, и сзади, и по бокам. Гектор Орлов глупо хихикал. Ром и Ромул дружески скалились. Только Антон выглядел надутым, словно перепил ночью.

— Куда? — спросил Цветаев, с удовольствием поглядывая на Рыжего, который, знай себе, невозмутимо крутил баранку и тоже радостно косился в его сторону.

Блин! Сколько они соли съели и сколько водки выпили! Но самое главное, что Рыжий жив! Убью Пророка, решил Цветаев, при первой возможности убью, и оглянулся за объяснением, но Пророк лишь хмуро усмехнулся и не счёт нужным что-либо сказать. Не пошла ему на пользу ночная пьянка, так же как и откровения, кажется, о жене, а хитрость удалась на славу. Мастер он этого дела — преподносить сюрпризы.

— Я его подальше от греха спрятал, — сказал Пророк доверительно, но так, чтобы Цветаев больше не задавал вопросов.

— Зачем? — всё же удивился Цветаев, хотя уже знал ответ, который прочитал в глазах друга.

Пророк воскликнул в сердцах: