Книга Невидимая угроза - Джина Майер

А потом я делаю шаг в сторону отца и плюю ему под ноги. Я поднимаю голову и вижу слезы в его глазах.

Но все это неправда.

На самом деле все было иначе.

Глава 20

– Что ты тут делаешь? – спросила Юлия. – Надо же!

Она хотела подойти к нему, обнять, но замерла на месте. Пистолет в его руке. Это выражение лица. Кристиан. Безобидный, всегда готовый помочь, такой милый Кристиан. Она не воспринимала его всерьез, пока не влюбилась в него. Кристиан был Пятым. Похитителем ее отца. Тем, кто преследовал их.

– Феликс, – обомлел Мориц, – что это значит? Если это шутка…

– Сядьте все на диван, – спокойно произнес Кристиан.

– Почему… – начала София, но больше ничего не смогла сказать: ей почудилось, будто ее ударили в живот. Молча встав, она пересела на диван.

– Остальные тоже. – Кристиан сжимал пистолет двумя руками. Он странно смотрелся с оружием, да и в целом его поведение совершенно не соответствовало тому, что Юлия видела раньше.

– Ладно, ладно! – Филипп примирительно поднял руки и сел рядом с Софией.

Помедлив, остальные последовали его примеру.

«Он все время притворялся, – думала Юлия. – Вломился ко мне в квартиру, разгромил там все, а потом сыграл роль прекрасного принца. А я, коза тупая, повелась. Еще и в койку к нему прыгнула».

– Вот говнюк… – ровным голосом произнесла она.

– Заткнись, Юлия, – приказал Кристиан.

– И не подумаю. Я тебя не боюсь, идиот.

– Не боишься? – Кристиан насмешливо вскинул брови.

Юлия презрительно фыркнула.

– Это просто смехотворно. Устроил весь этот цирк, потому что твой папочка тебя не признал. Почему ты не…

Ее прервал звук выстрела. София истошно завопила, даже Мориц и Филипп вскрикнули. Они все смотрели на ногу Юлии, на голубые спортивные штаны, на которых расползалось багровое пятно. На кровь, которую сердце выкачивало из ее тела.

«Мне же должно быть больно, – подумала Юлия. – Должно быть чертовски больно. Так почему же…»

И тогда она ощутила боль.

«Он нас всех убьет», – думал Филипп.

– Я хочу, чтобы вы молчали, – сказал Марсель, которого на самом деле звали вовсе не так. – И чтобы слушали меня. Понятно?

Филипп и Мориц кивнули. София плакала. Юлия держалась за ногу и стонала.

– Меня зовут Йенс. Я старший сын Йохена. Отец предал меня, а мою мать свел с ума. Он разрушил мою жизнь. Теперь же я разрушу его жизнь.

Юлия громко застонала.

– Нужно немедленно остановить кровотечение, – спокойно произнес Мориц. – Ты позволишь мне осмотреть рану?

Йенс поколебался.

– Ну ладно, – согласился он. – Но если это уловка, я застрелю тебя на месте.

Мориц встал с дивана и опустился перед Юлией на колени.

– Мне нужны бинты, – сказал он. – В ванной есть аптечка первой помощи.

Йенс опять помедлил.

– Пусть София принесет. Но перед этим – отдайте мне ваши мобильные.

Филипп собрал телефоны и передал ему.

«Йенс, – думал он. – Сын Аннетт Розы. Как он похож на мать…»

И как только Филипп не заметил этого раньше? Именно поэтому Аннетт показалась ему знакомой.

София принесла аптечку, и Мориц перевязал Юлии голень. Он работал совершенно спокойно и с неожиданным профессионализмом. А ведь он даже еще не начал учебу на медицинском.

– И что теперь? Что ты собираешься с нами делать? – спросил Филипп.

– Я убью вас. – Йенс улыбнулся. – Вначале тебя. Потом Юлию и Морица.

– И Софию?

– И Софию.

На Софию он не смотрел.

– Почему? – спросил Филипп. – Мы с Юлией получили от Йохена так же мало, как и ты.

– Меньше, – заметил Йенс. – Намного меньше.

– Тогда почему ты хочешь нас убить?

– Потому что вы такие же, как он. Холодные, расчетливые, злые.

– Что он тебе сделал? – тихо спросила София.

– Он обещал защитить меня. «Я всегда буду рядом, Йенс, ты можешь на меня положиться». Вот что он говорил. Он жил с нами, ездил с нами в отпуск, научил меня плавать и кататься на велосипеде. Мы ему доверяли. Ради него моя мать вообще от всего отказалась. Но он бросил нас в беде. Потому что опять познакомился с какой-то женщиной, потому что просто не мог хранить верность, потому что был не способен поддерживать отношения. И ему было наплевать, что моя мать от горя сошла с ума. Мне было шесть, ровно шесть, но моего отца это не волновало, он просто бросил меня на произвол судьбы, будто я и не его ребенок вовсе. Маму положили в больницу, и я остался один.

– А потом? – спросила София. – Они отправили тебя в приют?

– Мне пришлось жить с Вернером. Но Вернер меня ненавидел, ведь он знал, что я не его сын.

– Так почему же он тебя принял? – спросил Филипп. – Он не обязан был этого делать.

– Он так захотел. Ему нравилось меня мучить. Он желал наказать меня за то, что я существую. Он избивал меня, пока не вмешалась служба защиты детей. Меня отправили в один интернат, потом в другой. Я им был не нужен, и они мне были не нужны. Я хотел вернуться к отцу, который обещал мне, что всегда будет рядом. Но у него не было времени. Он постоянно был занят тем, что трахал все, что движется.

– Как ты это узнал? – спросил Филипп. – Даже Мориц и София ничего не знали обо мне и Юлии.

– Было не так уж сложно. Я пробрался в его кабинет в клинике, там нашел документы. Он платил алименты вам всем. Только не мне.

– И с тех пор ты за нами следил?

– Я все о вас знаю. Я знаю вас лучше, чем вы сами себя знаете.

– Я тебе доверял, – сказал Филипп. – Ты был моим другом.

– Да ну, ты и представления не имеешь о том, что такое дружба. Тебе тоже хочется просто трахать баб. Эта история с Жасмин… Отвратительно. Аж блевать хочется. – Йенс поморщился. – А Юлия? Хладнокровно увела место в университете из-под носа у лучшей подруги. Всех использует. «Вот поставишь мне кухню, тогда, может, и позволю тебе меня оттрахать».

Юлия не отвечала. Она закрыла глаза, опустив голову на плечо Софии. София обняла сестру.

Мориц взрезал штанину Юлии, и стало видно, что повязка уже пропиталась кровью.

«Ее нужно отвезти в больницу, – подумал Филипп. – Иначе она умрет».

А потом он понял, что они все умрут, если не случится чудо.

– А Мориц? – продолжил Йенс. – Папочкина гордость. Хочет стать врачом, как отец. Садится пьяным в машину, сбивает велосипедиста и скрывается с места аварии. Вылитый папаша. Главное – не оглядываться по сторонам. Переть напролом и думать только о себе. Вы все трое такие.