Книга Каждые пятнадцать минут - Лиза Скоттолайн

– Да, это так. – Детектив Роадес кивнул.

– Однако я могу нарушить эту конфиденциальность, в исключительных случаях, если буду считать, что мой пациент представляет собой угрозу для других или для себя самого. – Эрик чувствовал себя лицемером, произнося эти слова. Он не мог сказать этому полицейскому, что у него был шанс спасти Рене, а он ее не спас. Но у него все еще оставалась возможность спасти Макса. Может быть. – И даже нарушая эту конфиденциальность, я расскажу вам только то, что необходимо, чтобы спасти моего пациента от попыток навредить себе или кому-нибудь еще.

Детектив Роадес обратился в слух.

– Так расскажите мне.

– У меня есть частный пациент, семнадцатилетний Макс Якубовски. Я объявил его пропавшим вчера вечером и уже рассказал полиции, что вчера примерно в шесть часов он исчез, после смерти его бабушки.

– Вы звонили сюда?

– Нет, в Бервин. Я звонил 911 и просил в отделении полиции Бервина, чтобы они поехали домой к Максу, и они съездили, но там его не застали.

– Вашего пациента зовут Макс Якубовски?

– Да. К вам попадала какая-нибудь информация о нем сегодня?

– Нет. Опишите мне его.

– Как я говорил офицерам вчера вечером, у него светло-каштановые волосы, голубые глаза, и он учится в «Пойонир Хай Скул». – Эрик бросил взгляд на детектива Пагано, которые впервые за все это время принялся что-то писать в тонкий блокнот. – Это все, что я могу сказать вам, кроме его домашнего адреса, который уже знает офицер Гамбия.

– Но он работает в Бервине. У нас разные участки.

Эрик начал терять терпение.

– Окей, дом 310 по Ньютон-роуд в Бервине. И больше я вам ничего сказать не могу.

– А какое отношение этот Макс Якубовски имеет к убийству Рене Бевильакуа?

Эрик помолчал, стараясь успокоить выпрыгивающее из груди сердце. Он был единственным, кто знал о связи между Максом и Рене, и ему была невыносима мысль о том, чтобы вынести это на всеобщее обсуждение. Это был единственный способ спасти Макса, но это сразу сделало бы Макса подозреваемым номер один в деле об убийстве Рене. А какая-то часть его самого отказывалась верить в его виновность. И он не мог выдать полиции информацию, которую они могут использовать, чтобы упечь Макса в тюрьму за то, чего он не совершал.

Эрик заговорил:

– Все, что я могу сказать, не выходя за рамки профессиональной конфиденциальности, это что я располагаю информацией, которая позволяет мне предположить, что Макс Якубовски может знать что-то о смерти Рене Бевильакуа.

– Какой информацией вы располагаете?

– Я не могу сказать вам больше, чем уже сказал. Он пропал – и вы должны найти его. Как я уже предупреждал офицеров вчера вечером, я опасаюсь, что он может совершить самоубийство.

– Почему вы так думаете?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Это как-то связано с Рене Бевильакуа?

– На этот вопрос я тоже не могу ответить.

– Он знает ее, они вместе учатся в школе?

– Я не могу отвечать на подобные вопросы.

Детектив Роадес нахмурился.

– Как давно вы работаете с Максом?

– Я не могу ответить.

– Вы записывали ваши беседы?

– Нет.

– Но вы ведь делаете какие-то записи?

– Да.

Эрик уже знал, что последует дальше.

– Вы можете предъявить нам эти записи?

Эрик заколебался.

– Нет, даже по вашему требованию. Это сугубо конфиденциально. Я уже сказал, что вы должны бы знать это. Найдите Макса.

Детектив Роадес еще сильнее нахмурился.

– А где может быть Макс, как вы думаете?

– Я не знаю.

– Есть какие-то соображения?

– Нет.

Детектив Роадес помолчал, затем глаза его сузились:

– Знаете, я не собираюсь с вами тут в игры играть. Погибла молодая девушка. Убита. Я видел ее родителей, своими собственными глазами, это славные люди, и они просто вне себя от горя, они раздавлены, они пытаются понять, почему их дочь была убита, когда прогуливалась по прекрасному и, казалось бы, безопасному парку за их домом, почему и за что ее задушили…

– …Ее задушили? – Эрик постарался, чтобы голос его звучал нейтрально, чтобы не выдать шока, который испытывал. Рене была задушена – как и опасался Макс…

– Да, причем ни следа веревки – голыми руками. Их собака вернулась домой одна – и родители поняли, что что-то не так. Отец уже уходил на работу, а мать еще нет. Ее зовут Маргарет, она медсестра. Она пошла в парк и нашла свою дочь, мертвую, лежащую на земле. И в истерике она позвонила в 911.

Эрик не мог выговорить ни слова. Горло у него сжалось, грудь сдавила тяжесть. Он только молился, чтобы это не Макс убил Рене.

– Я обещал ее родителям, что найду того, кто убил ее, и посажу его. И никто не злит меня на этом свете больше, чем такие, как вы, – кто мог бы помочь мне поймать убийцу, но не хочет. Кто отказывается помогать. Кому наплевать на закон.

– Это законно, – выдавил из себя Эрик.

– С формальной точки зрения.

– Не я создаю законы.

– Но вы живете здесь. А значит, знаете, что у нас нечасто происходят убийства – за те десять лет, что я работаю на этом месте, их можно по пальцам пересчитать. И я уверен, вы согласитесь со мной, что это ужасно. Ужасно, когда кто-то лишает кого-то жизни. И еще хуже, когда ты видишь юную девушку, которая лежит вниз лицом, вот так… – Детектив открыл и закрыл рот, изображая, как она лежит. – Знаете, эта картинка, наверное, уже никогда не сотрется из моей памяти. Она останется со мной навсегда, как часть меня.

– Да. – Эрик вдруг понял, что в мире не только его профессия отличается тем, что тебя всегда окружают призраки из прошлого, которые ты никогда не сможешь забыть.

– Для меня и всего нашего отделения сейчас нет более важной задачи, чем найти убийцу этой девочки. Вы ведь на моей стороне?

– Да.

– И? Вы все равно не хотите рассказать мне больше?

– Я сделал все, что мог.

– Я хочу отомстить за эту девочку. А вы? Неужели вам все равно?

– Я не собираюсь препятствовать вам в том, чтобы найти убийцу, но мы обязательно должны найти Макса. Я ведь уже говорил вам про риск самоубийства.

– Только вы мне не сказали, почему вы этого боитесь, какие у вас основания.

– Нет, сказал. И полиции вчера тоже сказал. Он был очень близок со своей бабушкой, а она вчера умерла. И с этого момента он пропал.

– Вы не отвечаете на мои вопросы.