Книга Что такое Багинот - Светлана Багдерина

– Кто-то умер?

– В Багиноте произошла революция?

– Кронер упал?

– К нам едет ревизор?

– …Шутки здесь неуместны.

Холодный безжизненный тон их общительного и жизнерадостного обычно монарха произвел на собравшихся эффект ливня среди зимнего неба.

– …И слово предоставляется разнорабочему постоялого двора «Бруно Багинотский» Гуго… – Август Второй словно споткнулся о слово, которое должно было следовать дальше, пошевелил губами несколько секунд, бросил полный бессильной ненависти взгляд на замершего как натянутая струна долговязого парнишку и медленно проговорил, словно прожевывая пригоршню чеснока:

– …Гуго Шепелявому.

Коллективный выдох «что?!..», сопровождаемый обертонами народного фольклора, заглушил первые слова нового оратора, но быстро установившаяся тишина позволила расслышать их продолжение всем и сразу.

– …мы побывали там, попасть куда было мечтой каждого жителя… нашей страны… вот уже более ста лет. В пещере, где жил и окончил свои дни человек, называемый Бруно Багинотским.

Подавшись всем телом вперед, Гуго положил руки на ограждение, стиснул гладко оструганные перила и впился слегка расфокусированным взором в добродушного гранитного старичка с лукаво-мудрыми глазами.

– Несколько поколений наших предков и мы сами выросли на изречениях, приписываемых старому отшельнику, на его идеях и ценностях, – хрипло продолжил он. – И ни одна… – короткий взгляд на короля, – живая душа не знала всей правды. Правды о том, кто на самом деле был этот святой старик, кто реально стоял за непонятным именем, откуда он взялся, как жил и чем дышал – не по пыльным трескучим легендам, а на самом деле.

Волна возмущения прокатилась по толпе как цунами по пляжу, но Гуго упрямо дождался, пока страсти утихнут, и продолжил.

Голос его звенел и срывался, белое, как мел лицо покрылось багровыми пятнами, но он говорил, и говорил, будто рубил с плеча, будто с последним его словом кончался весь Белый Свет, будто никогда не было и не будет больше ни его самого, ни Багинота, ни его ускользающего таинственного кумира.

– …И теперь я хочу, чтобы безликий и непостижимый псевдогерой нашего прошлого обрел свое настоящее лицо. Ведь он был живым человеком, со своими слабостями, причудами и недостатками! Зная теперь не понаслышке его величие, разве не сможем мы простить ему его мелкие несовершенства? Ведь его знали наши предки, потому что он жил среди нас!!! И его настоящее имя…

Маленькая рука накрыла большую…

Дрожь…

Пауза…

Взгляд…

Огромные глаза…

Стиснутые в ниточку белые губы…

Сжатая рука…

Покачивание головы…

Мольба…

Рваный вздох…

– Его настоящее имя – действительно Бруно Багинотский!!! – неестественно-звонко выпалил Гуго, разорвав накрывшую площадь и, казалось, целую страну тишину, и тут же продолжил, давясь и захлебываясь словами в схватившемся горле.

– Мы видели его тело своими глазами… и отдали ему последние почести… Он погиб во время старого землетрясения… нелепо, случайно, непредсказуемо… и место его упокоения осталось в тайне для тех, кто восхищался им… и преклонялся перед ним… Открывшись на краткие дни после недавнего катаклизма и допустив лишь несколько человек… нас… оно снова было закрыто капризом судьбы… от людского внимания. Но как единственный багинотец… попавший… попавший… Я видел его, это правда!!!.. Он… такой, как здесь!!!..

Парнишка ожесточенно мотнул головой, не в силах более выдавить ни единого звука сквозь стиснутые зубы, вырвал свою руку из-под накрывшей его ладони жены, перемахнул через ограждение помоста и, очертя голову, бросился в толпу.

Эльма сбежала по ступенькам за ним.

Но пройти ее мужу не дали.

– Гуго!!!

– Качай Гуго!!!

– Да здравствует Шепелявый!!!

– Сам такой!!!

– Гуго Гааб!!!

– Победитель туманных тварей!!!

– Да здравствует Гааб!!!

– Да здравствует Бруно Багинотский!!!

– Ур-р-р-р-а-а-а-а!!!..

Если многоуважаемый читатель видел когда-нибудь замороженный и оттаянный после гриб, он без лишних трудов и напряжения воображения сможет получить представление о состоянии багинотского монарха.

Аморфной массой обвис он безвольно на перилах, но незамедлительно был взят под белые рученьки и препоручен заботам придворного травника и лакеев, радостно встрепенувшихся при неожиданной перспективе показать свою полезность.

Церемонию награждения героев продолжил первый министр Гогенцолль.

– Как была оговорена договором договоренность об оплате услуг наших беззаветных твареборцев, – неохотно начал он, заново вспоминая, по-видимому, в каком конкретно размере сия договоренная оговоренность на балансе страны отражалась, – кроме бесплатного проживания и прокормления на постоялом дворе «Бруно Багинотский», а также безвозмездного прокормления лошадей – что, заметьте, само по себе немало – овес нынче дорог – наши победители туманных вампиров получают в золотом эквиваленте багинотского кронера…

– Стойте!!!

– Что?..

– Я говорю – стойте, – сурово скрестив руки на груди, проговорил Олаф. – Мы передумали.

На этот раз простое недоуменное «что» стало не только ошеломленным, но и коллективным.

– Кто это – мы?!

– Когда мы передумали?

– Ты ничего нам не говорил… вроде?..

– Погодите… Я потом вам всё объясню.

С видом махрового с кисточками заговорщика, таким же естественным на бесхитростной физиономии отряга, как змея на велосипеде, рыжий воин подмигнул друзьям, ошарашенно открывшим рты, сначала правым глазом, потом – для верности – левым два раза, и снова правым, столько раз, что Иванушка стал опасаться, не начался ли у конунга ни с того ни с сего нервный тик.

– Нет, ты сейчас объясни! – не унималась Сенька, в упор не понимавшая намеков такого рода. – Это кто тут чего без нас передумал?!

– Тс-с-с-с!!! – басом прошипел Олаф и, уверенный, что на этот-то раз все всё точно поняли, строго продолжил: – Мы отказываемся от предлагаемой вами суммы местных денег и просим… в смысле, требуем отдать нам вместо этого сокровище Багинота!

– Что?!

Теперь к коллективу вопрошающих присоединилась и багинотская аристократия. Но громче и выразительнее всех, словно тренировался несколько дней подряд без отдыха и перерывов на файф-о-клок, «что» получилось у министра финансов.

Кинув торжествующий взор на друзей, Олаф подбоченился, как бы невзначай положив руку на рукоять меча, и громко и ясно повторил, тщательно проговаривая каждую буковку и знак препинания.