Книга Воин Пустоши - Алексей Бобл

Макота прошелся по балкону, размышляя. Из-за цистерны донесся голос Захара, который по своему обыкновению покрикивал на кого-то. Механику отдали автолавку, в помощниках у него теперь служил Стопор. Большую часть дохода с нее имел Макота, но Захар получил в свое распоряжение несколько станков, на которых раньше чинили машины, кучу «струмента» и прочего, а еще — неограниченный кредит в соседней лавке, торгующей самогоном с вином, и был вполне счастлив.

Подняв взгляд выше, атаман сложил руки на груди.

По сути дела, теперь не только Мост и Дворец принадлежали ему. Теперь он владел и обширным куском Донной пустыни вокруг горы, где кончалась восточная часть Моста, и большой областью прибрежной земли.

Две декады назад отряд под командованием Кабана напал на банду кетчеров, после того как посланные Вышибой разведчики нашли их лагерь неподалеку от глиняного карьера. Кетчеров убили всех, а машины пригнали на Мост, где они стали собственностью Макоты.

Теперь он всерьез раздумывал над тем, чтобы поставить пару бронированных колпаков с пулеметами подальше от берега. Хотя почему — пару? Можно штук шесть-семь их соорудить, да маяки какие-нибудь там придумать, чтоб сигналами обменивались. Тогда Макота всегда будет знать, когда кто-то приближается к Мосту. Но что обязательно надо сделать в ближайшее время, так это наведаться во Дворец. Как там дела у Чечени? Никаких вестей оттуда…

Наведаться во Дворец, укрепить подъезды к Мосту — и Макота и впрямь станет полновластным хозяином огромной территории. Он посмотрел в сторону Дворца. Того не видать — то есть он за горизонтом, правильно. И значит, Макота будет хозяином земли до горизонта, сбудется давняя мечта.

Ну, а потом… Он хорошо знал, что будет потом.

Потом он захватит Корабль.

Ну, а после столько людей, столько машин и стволов будет в его распоряжении, что Большой Хозяин сможет обратить лицо свое к Киеву. Недавно появился слух, что в Храме тамошнем какая-то неразбериха, междоусобица. А из центральной области Пустоши на Московию движутся мутанты. Это значит, что пока они там будут воевать, Макота сможет подмять под себя всю Южную Пустошь.

Земли до горизонта — и над всеми этими землями высится, подпирая головой небеса, сияющая фигура со страшным оружием в виде огромного светового диска в руках.

― Да, Дерюга, — сказал атаман, не оборачиваясь. — Скоро в поход.

* * *

Путник подошел к Мосту с запада, когда ворота уже поставили, бригада каменщиков ушла, а рабов угнали в наскоро сколоченные бараки на восточной стороне.

Был тихий вечер — такие часто случаются перед началом хмурого, промозглого, щедрого на ураганы сезона ветров. Наблюдатели, следившие со стены за Дорогой на холмах, сначала заметили ползущий по ней лохматый серый пузырь и лишь потом сообразили, что это мул с поклажей — грудой мешков и свертков, скрепленных ремнями. Когда он приблизился к воротам, стало видно: животное в несколько раз меньше поклажи, и, наверное, в несколько раз легче. Позвякивая чайниками и сковородами, мул неторопливо переставлял ноги и покачивал вверх-вниз большой головой, украшенной длинными ушами с кисточками.

Рядом шествовал, опираясь на палку, высокий худой человек в брезентовом плаще и соломенной шляпе. На ногах его были здоровенные черные ботинки с круглыми носками. На конце палки с жужжанием крутился проволочный пропеллер, с полей шляпы свисали разноцветные ленты.

Когда человек и мул подошли к воротам, открылось решетчатое окошко и появилось небритое лицо. Охранник по кличке Тетеря удивленно оглядел гостя.

— Ты кто?

Незнакомец коснулся шляпы двумя пальцами.

— От Московии до Крыма величают меня пан Кримжел.

— Э… Кримжел? И че те надо?

Пан Кримжел молча глядел на Тетерю, мул тоже глядел, и охраннику вдруг показалось, что у этих двоих одинаковые глаза: темные, глубокие, умные… У него зазвенело в ушах, а в голове стало пусто и гулко.

— Не, ну я понял, торгуешь ты, — промямлил Тетеря. — То есть… Ладно, входи уже!

Он был вообще-то человеком грубым, глупым и, как и большинство дураков, неоправданно самоуверенным, но тут странная робость овладела им. Тетеря раскрыл калитку, шагнув вперед, осмотрел мула с поклажей. Почесал затылок, попятился и сказал лежащему на лавке у стены напарнику:

— Ты, слышь, Капитон… Зенки протри, ворота открывать надо.

— Чего это? — не понял тот спросонья.

— Того этого, что пришли к нам.

— Кто пришел?

— Да вот человек тута.

— Дак в калитку впущай.

— Да он не один, с мулом.

— Дак вдвоем…

— Да не влезет оно!

— Да как это!

Капитон встал и подошел к калитке. Увидев мула с вьюками, крякнул удивленно:

— Чтоб вас всех!

— Ну что же, паны, быть может, уже таки пропустите честного торговца? — осведомился пан Кримжел.

— Погодь, погодь!

Охранники отошли от калитки и, задрав головы, глянули на старшего бригады, сторожившего этим днем западные ворота. Бригадир — это был Кабан — стоял на открытой узкой галерее, тянувшейся вдоль всей стены, и сверху разглядывал торговца.

— Фенфки ефт у нефо?

За время совместной работы Капитон лучше других наловчился распознавать шамканье командира.

— Деньги есть? — спросил он у Кримжела. — Тут тебе Мост, а не лишь бы что. За вход платить надо.

— Все хотят нажиться на бедном пане Кримжеле, — произнес торговец.

Капитон понял это так, что деньги есть, и вместе со вторым охранником стал подымать бревно, лежащее на трех вбитых в створки крюках и служащее засовом.

Спустя непродолжительное время торговец и мул были впущены, а в казну Большого Хозяина добавилось две монеты. Несколько любопытных охранников спустились со стены и окружили торговца. Пан Кримжел в ответ на их вопросы степенно поведал, что торгует «всяким необходимым любому уважающему себя пану товаром», что много путешествует и прибыл к Мосту с севера, а мула его звать Рамзес-13.

После вопроса о происходящем на севере он огляделся своими темными глазами и повысил голос, так что даже стоящий на стене равнодушный ко всему Кабан услыхал:

— Плохие дела творятся там.

Дальше выяснилось, что в той стороне появился новый атаман. Звать его Чеченя, и он на редкость жесток и жаден. Клан его насчитывает никак не меньше полусотни человек, у Чечени много машин и еще больше стволов, он контролирует все окрестные фермы, посылает караваны в Киев, где, по слухам, сошелся с монахами, торгует с ними, поставляя туда одни товары — то есть всякое награбленное добро, — а взамен получая другие, которые производят в мунуфактурах Ордена. Еще Чеченя никого ни в грош не ставит, считает себя самым главным и непобедимым.