Книга Канал имени Москвы. Лабиринт - Аноним

Аква. Девочка с яростью волчонка в глазах, отважная и безрассудная дочь капитана Льва. Фёдор приготовился делать то, что она ему велела.

«Мы чего только не пробовали с братишкой, чтобы не потерять путь, – рассказывала Аква. – И ставили мелом крестики на стенах, и пытались делать зарубки, и даже использовать клубок с нитью, ну, знаешь, как в старой книжке про Лабиринт. Но зарубки очень быстро зарастали, мел смывало от влаги, а нить почему-то твердела, как несгибаемая проволока. Её невозможно было свернуть обратно, или, наоборот, она очень быстро истлевала. А потом случайно попробовали это. Ну… я стащила у отца, пока он очухивался от ран, переживала. Вот. И сначала я очень испугалась. Только не перепутай. Я в первый раз тоже сразу пошла, где черепа. И заболела. Думали, не выживу».

Фёдор посмотрел, как в клинке отразилось пламя догорающего фонаря. Это был нож Аквы. Тот, с которым она заявилась к Фёдору, когда он впервые её увидел с ножом в зубах. И которым чуть не прирезала в Рождественно насмерть перепуганного Хому. Но прежде этот клинок принадлежал капитану Льву. Его, наверное, можно было принять за укороченную версию капитанского кортика, но, скорее, это был всё же довольно мощный универсальный нож, гораздо более ценный на озёрах и в диких лесах.

Сейчас Фёдор сделал им лёгкий надрез на стене. Возможно, это была гигантская колония каких-то паразитов, которые при вскрытии отдавали лёгким серебристым свечением, но тошнотворное ощущение, что находишься внутри чего-то жуткого и живого, вновь напомнило о себе. Он стоял на развилке. Дальше этого места братишка Аквы не забирался. В тайном зале, так напугавшем её, девочка побывала одна. И сейчас Фёдор понимал, что никто другой там и не смог бы оказаться. Для её старшего братишки и для первого владельца капитанского кортика была уготована совсем другая судьба. Никто из Возлюбленных, даже Светоч Озёрной обители, не догадывался о существовании этого места. Фёдору не составило труда проследить связь между капитаном Львом, его кортиком, его дочерью и тем, что произошло с Седьмым капитаном и Глебом по прозвищу Бык. Удивительным образом, но в Книге брата Фёкла было даже это.

Как только он сделал надрез, в коридоре, который уходил влево, появился ещё один тусклый огонёк. Потом ещё. И ещё. И совсем уж вдалеке еле различимым серебристым сиянием показался следующий. Четыре огонька, светящиеся метки, светлячки во тьме. Прямо уходил тоннель, и в его зловещей густой черноте полоснуло двумя серебристыми точками. Там были черепа, туда, перепутав, в первый раз пошла Аква. Черепа поддерживали бледные руки, выплывающие из тьмы, но больше ничего видно не было, лишь контуры каких-то фигур угадывались во мраке. «Две смерти»… Аква тогда заболела, её мучил жар и кошмарные видения.

«Но в одном из снов, – рассказывала девочка, – я увидела двоих, которые сделали Лабиринт. И видела своего отца – он лежал в огромном корабле с закрытыми глазами. Но я знала, что он не умер. Мне стало очень страшно, но сон оказался вещим».

Фёдор повернул голову: в правом тоннеле он обнаружил какие-то красные всполохи. Он знал, куда ему идти: Аква, Ариадна наоборот, нашла для него свой клубок нити.

«Только не перепутай, – повторяла она ему на прощание, словно вдалбливала в голову, словно боялась, что он забудет. – Таких развилок будет три, но этого достаточно, чтобы заблудиться и больше никогда не выйти. Сначала иди туда, где каменные собаки, потом – где черепа, и на третьей развилке – в левый тоннель, где огонь. Огонь не обожжёт, не бойся, он только с виду такой зловещий».

Фёдор свернул в тот тоннель, где было четыре метки. Он подумал, что, наверное, идёт путём капитана Льва. И первой будет зала, которую стерегут каменные псы. Четыре скульптурных изваяния. Грозные, девочка очень боялась, что они оживут, и в какой-то миг ей даже показалось, что глаза у псов двигались и следили за ней.

«Когда закончатся катакомбы, там, под землёй, начинается красота, – говорила Аква. – Скульптуры всякие… Очень страшно, но красиво».

«А что там было, в конце? – спросил тогда Фёдор. – И что ты увидела в тайной зале?»

«Не знаю, – слабо откликнулась девочка. Передёрнула плечами. Видимо, от давнего воспоминания ей до сих пор было не по себе. – Призраков. Там были… он и она. Они подняли головы и посмотрели на меня. Я очень испугалась и убежала. Мне показалось, что они были как будто связаны друг с другом, что между ними была какая-то нить. Но когда я думала об этом, мне становилось так печально. Позже я вспомнила, что мельком видела там ещё что-то. Непонятное. Но вспомнила, когда это появилось в Храме. Голова быка и ростра Седьмого капитана – это тоже было там, понимаешь? Я рассказала об этом отцу, но он как-то странно посмотрел на меня и велел никому об этом не говорить».

Фёдор свернул в тоннель и, проходя мимо псов, не мог избавиться от ощущения, что их живые глаза следили за ним. Следили и ждали, когда он совершит ошибку. Но Фёдор свернул туда, где были контуры фигур во тьме и где капюшоны укрывали лишь зияющую пустоту, потому что черепа держали бледные руки. Он уже понял, что черепов окажется два. А дальше, в правом тоннеле будет огонь. Всполохи, три зловещие багряные полосы.

Четыре пса, Две смерти и Три вечерних зари. Древние книги никогда не врут, и Фёдор с трудом сдержал шальной смешок. Невзирая на все спекуляции Возлюбленных и даже абсурдным, извращённым способом понимаемое Благо и особое усердие Светоча Озёрной обители, древние книги не лгут. Глеб по прозвищу Бык оставил в своей Книге тайный код. Но и то, что лежало на поверхности, также было верно. Даже путь по Лабиринту указали их священные числа. А потом пришла гораздо более смутная мысль: «А кому они должны были указать путь по Лабиринту? Для чего?»

Но у Фёдора не было сейчас времени размышлять над этим. Чёрные хищные змеи ползли по Еве, всё больше оплетая в мглистый кокон мрака… Только и эту мысль пришлось отогнать. Контролируй то, что можешь, сказал он как-то совсем тогда юному Хардову, делай то, что должно, до последнего вдоха, даже если мир вокруг рушится. Делай то, что должно, и, может быть, тебе удастся обмануть свою собственную смерть. Ты не сгинешь. Даже если погибнешь с оружием в руках, ты не сгинешь, а там посмотрим…

Фёдор всё-таки не стал сдерживаться, и шальной смешок сорвался с его губ. И оказавшись перед тайной залой, он почти не удивился, обнаружив маленькую дверцу. Совсем не отличимую от двери в крохотную комнатку, практически чуланчик, где Ева учила его танцевать.

«Теперь это моя история, и я всё ещё делаю, что должно, – успел подумать Фёдор. – Наша с Евой. Вот только Глеб по прозвищу Бык почему-то забыл упомянуть, что никаких рассечённых вдоль и поперёк, никаких Разделённых чудовищ в Пустых землях не существует».

А потом он открыл дверь.

6

Конечно, никакие хищные змеи пока не оплетали Еву в кокон мрака, нарисованный воображением Фёдора. Но её время очень быстро заканчивалось. Дыхание снова перехватило, во рту стыл кисловато-металлический привкус. Тьма находилась совсем рядом, кипящая волна только что вошла под мост.