Книга Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди - Олег Агранянц

Эта история произвела на меня такое впечатление, что с тех пор я никогда больше не играл в карты. Вообще. Ни в какую игру.

344. Студентка и солдат

Из академии до метро «Бауманская» две остановки на трамвае. Через четыре или пять остановок до академии — пединститут МОПИ, оттуда ездили студенты, в основном студентки, благо, институт был женским.

Подбегаю я однажды к трамваю и вижу: на подножке стоит девушка в сером пальтишке и, боясь свалиться, двумя руками держится за поручни. В те далекие годы двери в трамваях автоматически не закрывались. Я вскочил на подножку, прижал собой девушку, она отпустила руки и облегченно вздохнула. Мы доехали до метро. Она меня поблагодарила и скрылась на эскалаторе. И надо же так случиться, что через день история повторилась. Подбегаю к трамваю — та же девушка еле держится на подножке. Я снова ей помогаю. Едем до метро и там знакомимся. Зовут ее Лида и учится она, естественно, в МОПИ, на отделении русского языка и литературы.

Через пару дней я начал ждать ее в метро, и мы вместе ехали пять остановок.

В первые годы учебы в академии мы носили странные погоны. Я не могу без улыбки рассматривать фотографии того времени. Мы спарывали наши курсантские погоны, солдатские с желтым кантом по краям, брали офицерские погоны и нашивали в центре черную полоску. Нам почему-то это разрешали. Но с годами мы поняли, что положение солдата предпочтительнее: не надо платить за билеты, и вообще к солдатам — войну еще помнили — относились с уважением. И пошла обратная крайность: мы затирали наш желтый курсантский кант, и погоны получались почти солдатскими.

Я не думаю, что Лида хорошо разбиралась в курсантских погонах. Она принимала меня за солдата и поэтому использовала недолгие минуты в метро, чтобы подтянуть мой культурный уровень. Она мне рассказывала о Пушкине, Лермонтове, а через две недели пригласила меня… в театр. В Малый театр на «Горе от ума».

Естественно, в воскресенье. Мы всегда назначали девушкам свидание в воскресенье. Если вдруг почему-то мы не хотели идти на свидание, то заявляли, что нас не пустили в увольнение, а девицы, конечно, не знали, что для перемещения по городу слушателям академии увольнительные не нужны.

345. «Горе от ума»

Утром в воскресенье я встретил ее у входа в Малый театр. Она очень удивилась, увидев меня в штатском, и сказала, что форма мне идет больше. Мы прошли в зал. Накануне я перебрал лишнего, и у меня раскалывалась голова.

Как всегда в те годы, Чацким был М. Царев. Смотрел я на сцену без большого интереса, так как только с Царевым видел «Горе от ума» два раза.

Лида заметила мое не очень большое внимание к происходящему на сцене и отнесла это к недостаточной подготовке. Поэтому в перерыве начала мне рассказывать о том, кто такой Фамусов и что он воплощает. Я внимательно слушал.

Потом она меня спросил, что я запомнил. И тут я взорвался:

— Что я запомнил? А вот что:

«Лиза просыпается.

Лиза

«Светает!.. Ах! Как скоро ночь минула!

Вчера просилась спать — отказ,

«Ждем друга». — Нужен глаз да глаз,

Не спи, покудова не скатишься со стула.

Теперь вот только что вздремнула».

Говорил я быстро и без выражения:

«Уж день!.. сказать им… Господа,

Эй! Софья Павловна, беда.

Зашла беседа ваша за ночь;

Вы глухи? — Алексей Степаныч!

Сударыня!.. — И страх их не берет!».

— Вы знаете все наизусть? — неуверенно спросила Лида.

— Да.

Я действительно знал «Горе от ума» наизусть. Многое помню и сейчас.

— И вы уже видели «Горе от ума» в театре?

— Да, думаю, пять-шесть раз.

Лида совсем растерялась:

— И что мы теперь будем делать?

— Пойдем в кафе «Арарат». Выпьем коньяку.

— Но у меня деньги только на бутерброды, — пропищала бедная Лида.

— Я угощаю.

Мы пошли в кафе. Потом поехали к моим знакомым. Лида так и не смогла прийти в себя от утреннего потрясения. Потом мы остались с ней вдвоем.

Когда я захотел возместить ей стоимость билетов в театр, она обиделась:

— Получается, что вы мне заплатили за это.

Больше я ее не видел. Наверное, она стала ездить другим трамваем, до «Курской». Обиделась.

346. Логика жизни

— Мы, фронтовики, люди особые, — сказал мне как-то мой товарищ по академии капитал Гладышев. — У нас другой подход к жизни. У нас своя логика жизни. Я тебе приведу пример.

На следующий день он поставил в середине коридора на этаже, где жили молодые ребята, табуретку со стаканом воды. «Подъем!» Все бегут в душевую. Табуретку обегают, но никто ее не трогает.

На следующий день Гладышев сделал то же самое в коридоре на этаже, где жили офицеры. «Подъем!» Первый же офицер берет табуретку со стаканом и относит в сторону.

— Это и есть «логика жизни», — объяснил мне потом Гладышев.

347. Маис Али Гасан Саид Махмуд

При поступлении в академию все медалисты проходили собеседование. Задавали вопросы по химии, математике, а один дотошный дядя спрашивал фамилию, имя-отчество, просил написать на доске: «Работа, скажем, Петрова Анатолия Николаевича» — и задавал вопрос:

— Где корень, где суффикс, где окончание в слове «Николаевича»?

Некоторые путались. Настала очередь Маиса Шахгельдиева.

— Имя, отчество, фамилия? — спросил дотошный дядя.

— Шахгельдиев Маис Али Гасан Саид Махмуд Сулейман…

— Достаточно, — оборвал его дядя. — Садитесь.

348. О путях к коммунизму

Начальником политотдела у нас был полковник Азимов.

Однажды он за что-то ругал Маиса Шахгельдиева и в конце беседы назидательно изрек:

— Товарищ Шахгельдиев, вы идете неправильным путем.

На что Маис ответил:

— Партия учит, что у нас все пути ведут к коммунизму.

После чего полковник задумался, а потом сказал:

— Но у некоторых этот путь не прямой, а через гауптвахту.

349. Дойти до такой жизни

Однажды майор Захаров, сотрудник политотдела, ответственный за комсомол, проводил душеспасительную беседу с Маисом Шахгельдиевым, вернувшимся из гауптвахты:

— Ну и как мы дошли до такой жизни?!

Тот ответил:

— Про вас, товарищ майор, ничего не могу сказать. А я ни до какой жизни, кроме как честной жизни советского военнослужащего, не дошел. Правда, через гауптвахту.

350. Рыжие усы

Однажды я решил отпустить усы. Они почему-то получились у меня рыжими.