Книга Смерть под маской красоты - Мэри Хиггинс Кларк

Она изо всех сил пыталась вспомнить, что Джек рассказывал ей о Кёниге.

– Я знаю, вы собираетесь меня убить, – сказала она, – и знаю, что была причиной вашей смерти. Но, Саймон, это потому, что я слишком сильно любила вас, а вы меня отвергли. Отвергнутая женщина заслуживает прощения ради ее великой любви.

– Я отверг тебя, – согласился Кёниг. – Но это еще не причина лгать.

У Эмили пересохло во рту, и она не знала, сможет ли выдавить из себя слова.

– Но, Саймон, вы же сами поощряли меня. Разве вы не помните? Знаю, я флиртовала с вами, но вы говорили, что желаете меня. Вы были самым красивым мужчиной в деревне. Все девушки хотели вас.

– А я и не подозревал, – довольно заметил Кёниг.

«Заставь его говорить, – напомнила она себе. – Пусть говорит».

– Разве я первая, кого вы наказываете за обиды, нанесенные вам в прошлых жизнях?

– Ох, нет, Кейт. Ты одиннадцатая.

– Расскажите мне о других.

«Джек был прав, – подумала Эмили. – Он серийный убийца. Нужно уговорить его хвастаться».

Зазвонил телефон. Когда Кёниг взял трубку и заговорил с Джеком, Эмили поняла, что ей осталось жить несколько секунд. Джек позвонит охране, и они ворвутся в дом.

Кёниг тоже это знал. Он повесил трубку и улыбнулся девушке.

– Интересуешься, собираюсь ли я сбежать? Нет, конечно. Они заберут меня обратно в Хэвиленд. Но это не страшно. Там неплохо, а ты была последней, кого мне нужно было найти. Моя месть завершилась. Вставай.

Когда девушка встала, он затянул петлю. Эмили начала задыхаться. «Господи, пожалуйста», – молила она.

– Вставай на этот стул. – Уильям указал ей на стул, стоящий под потолочной балкой.

– Нет.

Петля резко дернулась. «Сделай что-нибудь! – крикнула она себе. – Протяни еще пару секунд. Может, они успеют…»

Небрежным движением он перебросил конец веревки через балку.

– Боишься, правда? Знаешь, Кейт, я сожалею только об одном. Мы с тобой были знакомы еще в одной, другой жизни. Тогда тебя звали Элиза Джексон. Хотелось бы знать, что случилось между нами тогда…

Эмили чувствовала, как у нее темнеет в глазах.

– Я помню ту жизнь, – прошептала она. – Я была Элизой Джексон. Я ходила к парапсихологу. Он загипнотизировал меня, и, уйдя в прошлое, я сказала, что была Элизой Джексон.

– Я тебе не верю.

– В ящике лежит магнитофон. Пленка рядом. Пожалуйста, послушайте ее. Мы были знакомы в тысяча восемьсот шестьдесят первом году.

– Я не выпущу веревку. Даже если они попробуют вломиться в дом, тебе это не поможет.

Кёниг полез в ящик, достал магнитофон, одной рукой вставил кассету и нажал на кнопку.

Эмили видела за окном лица. Охранники. Но Кёниг тоже их видел. Он молниеносно обернул конец веревки вокруг левой руки, напрягся и потянул ее к себе.

Эмили не могла вздохнуть. Она вцепилась в веревку, затянутую на шее, чувствуя, как поднимается вверх, как ее ноги отрываются от стула.

«Меня зовут Элиза Джексон». Магнитофон был включен на полную громкость.

Уильям Кёниг замер, выпустил веревку и бросился к магнитофону, а комнату наполнил голос Эмили, мечтательный и задумчивый.

– Мы встречались в другой жизни! – завопил Кёниг.

Секундного замешательства было достаточно. Стекло разлетелось. Охранники ворвались в комнату. Один схватил Уильяма. Второй мягко поднял Эмили с пола, куда та упала, когда Кёниг выпустил веревку, и снял петлю с ее шеи.

На преступнике защелкнули наручники.

– Я хочу услышать запись! – кричал он. – Я должен знать, что ты мне сделала, Элиза Джексон!

Эмили посмотрела Кёнигу в глаза.

– Не знаю, что могла тебе сделать Элиза Джексон, – сказала она, – но мне она только что спасла жизнь.

Странности творятся в последнее время…

Чтобы вспомнить их имена, Фреду Рэнду не требовалось смотреть в список людей, которых он будет вынужден убить. За пятнадцать лет эти имена были вырезаны в его сердце. Он вернулся на Лонг-Айленд из Флориды, надеясь узнать, что они тоже страдали, что их уютный эгоцентричный мирок изменился, что жизнь жестоко обошлась с ними.

«Я бы мог это принять, – подумал он. – Я бы смирился с этим. Я вернулся бы обратно, в Сент-Огастин, и прожил там остаток жизни».

Но, к его разочарованию, все эти люди жили хорошо, даже слишком хорошо.

Дженевьева Бакстер. Известна друзьям как Джен. Она была первой в списке подлежащих наказанию, поскольку с нею проще всего. Она внесла свой вклад в цепочку событий, которая закончилась трагедией, разрушившей его жизнь. Сейчас Джен было семьдесят пять, несколько лет назад она овдовела. Печально, но при ближайшем рассмотрении это нельзя считать достаточным наказанием. Он следил за ней несколько недель и сейчас прекрасно представлял ее распорядок дня.

Судя по всему, Джен вела насыщенную жизнь. Двое ее детей жили в соседних городках. Она активно участвовала в делах своей церкви, Богородицы Утешительницы.

«Мне нет утешения», – подумал он.

Шесть внуков.

Джен жила в доме, который некогда делила с мужем. Симпатичная имитация тюдоровского стиля – любимые дома среднего класса в 50-х в пригородах Лонг-Айленда.

Фред знал. Пятнадцать лет назад он сам жил в таком доме, несколькими городками дальше.

Днем Рэнд стоял в супермаркете на соседней кассе с Джен Баркер и слышал ее разговор с кассиром. Сегодня вечером она собиралась пойти на концерт одной из своих внучек.

Она больше никогда не увидит остальных.

Винни д’Анджело. Второе имя в списке. После случившегося Винни получил выговор за ненадлежащее исполнение обязанностей. Правда, это не помешало ему через год получить повышение. Он ушел в отставку с должности начальника службы безопасности «Лонг-Айленд молл», того самого торгового центра, в котором ценой его лени стала жизнь. Сейчас он проводил зимы в Северной Каролине. Но в марте возвращался в Вавилон и спускал свой катер на воду. Винни был заядлым рыбаком.

Отсюда до Вавилона было полчаса езды. Фред следил за Винни на причале, видел, как тот бойко отдает швартовы и запускает мотор.

У Рэнда уже имелся план. Он возьмет катер, подплывет туда, где рыбачит Винни, и сделает вид, будто у него заглох мотор. А потом, когда Винни, отзывчивый Винни, предложит взять его на буксир, у него появится возможность сравнять счет.

Лейтенант Стюарт Клинг из полиции Мэнхассета может оказаться самым крепким орешком. Тогда он был наглым молодым копом, которого заботила квота по выписанным штрафам за превышение скорости, а не предотвращение убийства. У него не будет шанса предотвратить собственную смерть.