Книга Сезон любви - Элин Хильдебранд

– Твой дядя Портер позвонил сказать, что женится на Кэйтлин. И что наши отношения закончены.

– Представляю, какой это был для вас удар, – заметила Рената.

Маргарита словно узнала о собственной смерти. Конечно, она понимала, рано или поздно это произойдет, но не так же быстро? Еще и по-дурацки. Ошеломленная, она не могла поверить в случившееся. Ее самолюбие треснуло как яйцо. Маргарита злилась, чувствовала себя оскорбленной и в то же время переживала за Портера. Он повелся на красоту и юность, на секс и не ведает, что творит. Разрыв после семнадцати лет отношений казался Маргарите чем-то нереальным. Портер сказал, что все кончено, он женится на девушке из Флориды, и пообещал не привозить ее на Нантакет. Следовательно, сам он сюда тоже не вернется. Маргарита больше никогда его не увидит. Не могло ведь все в одночасье рухнуть, размышляла она, не могли их глубокие многогранные отношения обернуться пшиком. Ее образ жизни, индивидуальность, в общем, весь мир покачнулся, угрожая сбросить Маргариту в пучину неизвестности. Они с Портером больше не пара? Быть такого не может! Так что да, «удар» – подходящее слово. Пострадали основные части ее личности – сознание, разум, нервы. Маргарите долго не удавалось унять дрожь в руках. Ее сердце взывало к одному-единственному человеку; так ребенок, которому больно, зовет мать. И этим человеком была Кэндес.

– Я позвонила твоей маме и рассказала, что произошло. Погода была ужасная, шел сильный снег, совсем неподходящие условия для поездок, но я все равно попросила ее приехать. Она хотела, чтобы я сама приехала в Доббс-Ферри, но я не могла пошевелиться. Меня словно парализовало.

«Я хочу приехать, Дейзи, – сказала Кэндес. – Поверь, очень хочу. Однако Дэн сейчас в Бивер-Крик, смотрит недвижимость, так что мне придется взять с собой Ренату».

«Конечно, привози ее тоже».

«Я боюсь ехать с ней по такой погоде. Ты смотрела телевизор? Ужас, что творится. У вас там идет снег?»

Снег шел, тихо засыпал все вокруг.

«Не надо, не приезжай. У меня все нормально».

«Правда?» – спросила Кэндес.

«Нет, – всхлипнула Маргарита и расплакалась. – Конечно, нет».

«Не плачь, Дейзи».

«Ты понимаешь, что произошло? Как ты можешь говорить, чтобы я не плакала?»

«Ладно, прости. – Последовало долгое молчание, прерываемое лишь шелестом бумаг, потом Кэндес вздохнула: – Хорошо, мы приедем».

Следовало остановить Кэндес; в конце концов, пара дней или даже неделя ничего бы не изменили. Мела метель, и просить кого-то отправиться в путь по такой погоде было ужасно эгоистично. И все же Маргарита жаждала именно этих слов: «Мы приедем». Ей требовалось знать, что в мире есть человек, который ради нее готов на все. Она никогда не ждала этого от Портера.

– Той же ночью твоя мама с тобой на руках стояла у моего порога.

– Я приезжала сюда?

– Как сейчас помню, на тебе был розовой вельветовый комбинезон.

Маргарита несколько часов расхаживала по дому, когда наконец в дверь постучали. Открыв, она увидела Кэндес и Ренату, в теплых парках и в снегу. При виде их ей стало стыдно. Сыграв на чувстве вины, она заставила лучшую подругу преодолеть триста миль в пургу и с ребенком. Кэндес успела на самолет из Уайт-Плейнса в Провиденс, оттуда на такси доехала до Хайениса, а там пересела на грузовое судно, единственное, которое шло на Нантакет. Тем не менее Кэндес с присущей ей деликатностью рассказала о поездке как об увлекательном приключении.

«Это, конечно, чудо, – сказала она, – но все-таки мы здесь».

– Помню, как мне было неловко из-за того, что я не приготовила ужин. Лучше бы мяса натушила, чем слоняться по комнатам. Мы заказали пиццу, однако пиццерия отказалась доставлять ее на дом, и твоей маме пришлось самой идти за заказом. Все эти годы я заботилась о ней, но в тот вечер она хлопотала надо мной как наседка. Приготовила салат, накрыла на стол и налила мне чашку чая. Я бы предпочла вино, но она сказала, что от спиртного станет еще хуже, а потом проследила, чтобы мы с тобой как следует поели.

Рената улыбнулась.

– К счастью, твоя мама захватила с собой валиум. Она дала мне две таблетки и уложила спать. Я проснулась в четыре утра, сварила кофе. Твоя мама тоже встала, мы сидели вдвоем на темной кухне и молчали. Не знали, о чем говорить. Как будто мы давно не сомневались, что небо упадет, а когда оно упало, сделали вид, что все произошло совершенно неожиданно. Вдруг лицо Кэндес просветлело, словно она придумала верный способ исправить положение и вернуть Портера. Однако она поступила очень странно. Заставила меня подстричься. Я не стригла волосы с самого детства, но Кэндес настояла на своем. «Пора выглядеть по-новому», – сказала она. Или «пора меняться», точно не помню. Той зимой она тоже коротко подстриглась и носила бандану, чтобы волосы не падали на лицо. Не слушая моих возражений, твоя мама усадила меня на стул рядом с кухонной раковиной и укутала старой занавеской для душа.

Маргарита сидела в импровизированном парикмахерском кресле. Кэндес намочила ее голову, помассировала, расчесала волосы и, зажав между двух пальцев, аккуратно подстригла кончики. И вдруг Маргариту озарило. Все стало кристально ясным. Правда оказалась такой очевидной и в то же время такой неожиданной, что перехватило дыхание. Вот что ей нужно, вот чего она хочет: быть рядом с Кэндес, чувствовать ее тепло, слышать ее голос. Маргариту переполняло желание. Оказывается, много лет она жаждала любви не Портера, а Кэндес. Маргарита любила ее и хотела. Сейчас, когда Кэндес суетилась вокруг, прикасалась к ней, Маргарита ощутила себя во власти новых эмоций. Это было ужасно и прекрасно.

– Закончив стрижку, твоя мама высушила мои волосы феном и уложила, а когда она протянула мне зеркало, я расплакалась.

Лицо Кэндес помрачнело. «Тебе не нравится».

– Я то плакала, то смеялась, затем положила зеркало, взяла твою маму за руки и сказала, что люблю ее.

«Я тоже тебя люблю, Дейзи, – ответила Кэндес. – Ты мой лучший друг».

Лучший друг… Маргарита упала духом. То же самое сказал Портер. Неужели все Харрисы говорят одинаково, когда собираются тебя бросить?

«Мне плевать на Портера. Я любила этого человека, мы были близки, но это уже в прошлом».

«Без него тебе будет лучше, – заверила Кэндес. – Я хотела это сказать с тех пор, как приехала. Намного лучше».

«Не важно. После разговора с Портером мое сердце рвалось к тебе. Ты единственный человек, которого я боюсь потерять. Я люблю только тебя, слышишь?»

По лицу Кэндес пробежала тень смущения. Это длилось какую-то долю секунды, но Маргарита заметила. Поняла ли Кэндес ее слова?

«Ты самый лучший человек из всех, кого я знаю. Не могу поверить, что мой брат так поступил!»

«Скажи, что любишь меня, пожалуйста!»

«Конечно, люблю, Дейзи».

«Я хочу, чтобы ты меня любила. Не знаю, чего прошу или куда это приведет…»